Разлив на Эхаби. Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 09:27 SAKH
16+

Разлив на Эхаби

Экология, Weekly, Бизнес, Оха

Весна 2015 года на Сахалине выдалась ранней. Где-то тепло неожиданно пришло раньше на неделю, где-то на две. Потом, правда, почти везде устыдилось своей поспешности.

Вопреки всем капризам погоды, жаркой весна 2015 года осталась для сотрудников ООО "Роснефть-Сахалинморнефтегаз". В управление "дочке" "Роснефти" отданы месторождения на севере Сахалина — одни из старейших в России.

История "жары" такова.

Не успел еще растаять тяжелый охинский снег (6 апреля на дворе), а СМИ публикуют новость о разливе нефти на месторождении "Восточное Эхаби". Материал, подготовленный "Экологической вахтой Сахалина", иллюстрируют фото — черные болота, покрытые масляной пленкой воды, чахлые деревца и чьи-то черно-зеленые сапоги.

На следующий же день появляется ответ пресс-службы компании — утечка устраняется, угрозы заливу Эхаби нет. Через пару дней происшествием заинтересовались в Росприроднадзоре и следственном комитете.

Завязка миновала, сюжет вяло ползет к апогею или развязке — как повезет. И с новой силой вспыхивает в начале мая — едва только россияне отошли от одних праздников и начали готовиться к другим, 5 мая "Эковахта" сообщает, что с Эхаби все совсем плохо, на следующий день "Сахалинморнефтегаз" выступил с опровержением — все последствия, какими бы незначительными они не были, уже устранены. Фото, правда, не приложили.

7 мая с разницей в несколько часов в СМИ выходят сразу два материала о месторождении Монги в Ногликах. Первый, полный праведного гнева и пугающих фото, от "Эковахты" и второй, спокойный и взвешенный (и, традиционно, не иллюстрированный), от "дочки" "Роснефти". Ситуацией вновь озаботились правоохранители.

Пришлось "Сахалинморнефтегазу" покупать билеты, фрахтовать вахтовку и везти нескольких журналистов в самый центр конфликта. Чтобы те своими глазами увидели — все у нас в порядке, имейте совесть. И успокоили, наконец, сообщество.

По ухабам до Эхаби

— Все обязательно пристегиваем ремни, — мрачно шутит перед дальней дорогой на месторождение "Эхаби Восточное" Петр Урядников. Начальник отдела гражданской обороны и ликвидации чрезвычайных ситуаций говорит отрывисто и бескомпромиссно, он бывший военный. — Все готовы? Двигаем.

За окном огромного ярко-желтого грузовика-вахтовки проносятся дома и площади Охи — северной столицы Сахалина, "города нефтяников". Чем дальше от границы последних пятиэтажек — тем хуже становится направление. Каким образом здесь умудряются проезжать рейсовые автобусы, грузовики с хлебом и частные джипы остается только догадываться — дорога является единственной связью с большим миром для поселков Эхаби и Восточный.

— Бум! — лоб громко встречается со стеклом: на особо крупных колдобинах грузовик мотает, как в шторм. Невозможно ни спать, ни смотреть в окно, за которым проплывают деревца и первые нефтяные вышки — монотонные, размеренные, уставшие от своей доли старички-качалки.

— 15 апреля, по опыту прошлых лет, мы планировали начать работу по подготовке нефтеловушки к паводковому сезону. Провести ее проверку, вскрытие, чистку. Но весна оказалась ранней. 30 марта наши специалисты на промысле увидели, что таяние снега началось преждевременно. 3 апреля, примерно на две недели ранее запланированного срока, произвели вскрытие нефтеловушки. И обнаружили, что произошла ее разгерметизация и попадание нефтесодержащей жидкости за нижнюю границу — этого технологически не должно было случиться, — рассказывает главный инженер "РН-Сахалинморнефтегаза" (на время отсутствия гендиректора — исполняющий его обязанности) Сергей Хакимов. — Мы провели предварительную оценку ущерба — по нашим подсчетам, они впоследствии у нас подтвердились, утечка не превышала 200 литров, площадь разлива была около 100 квадратных метров. По всем законам это — объектовый уровень ЧС. А значит сообщать в МЧС и природоохранные ведомства вовсе необязательно.

— Мы по нашей корпоративной линии информацию довели. Начали устранять все, — продолжает Сергей Хакимов.

Результатом огласки стала проверка от Росприроднадзора со специальной лабораторией — они взяли пробы грунта до ловушки и после. Предварительные анализы показали, по словам представителя компании, что до ловушки нефтесодержащая жидкость есть, а после все в норме. Сейчас в "Сахалинморнефтегазе" ожидают результаты проб от 8 мая — тогда их брали с особой тщательностью, присутствовали все заинтересованные органы вплоть до ФСБ. Они должны быть готовы к 20 мая. Всех, кстати, обещали оповестить.

Нефтедобыча по щиколотку в грунте

Вахтовка съезжает с дороги. Проезжает метров 50 и полусваливается в канаву — половодье превратило единственную дорогу вглубь промысла в грязный и скользкий серпантин. Дальше пешком. Уличный воздух врывается в легкие ветром, пронизывает насквозь — о том, что середина мая — это вообще-то уже глубокая весна, близ залива Эхаби не слышали.

— Выходим, господа журналисты.

Жирная грязь охотно принимает восемь пар обутых в сапоги ног. Шлеп-шлеп-шлеп — конечности из жижи выдираются с натугой. В отдалении, в ритм шагам, раскачивается "качалка" (на этом термине настаивают сами нефтяники) номер 235 — всего таких на этом склоне около 30. А на всей территории промысла Восточное Эхаби трудятся еще около 220 ее сестер.

Спустя пару минут в нос начинает бить стойкий запах нефтепродуктов — результат многолетней и неустанной работы нефтепромыслов сахалинского севера. Сразу вспоминаются черные подтеки масла в старом гараже автобусной ремзоны и почему-то словосочетание "теплый дизель".

Метрах в ста впереди возвышаются четыре огромные цистерны — именно оттуда, уверяют нефтяники, и идет запах. Еще чуть дальше поблескивает на несмелом солнце гладь нефтеловушки. По правую руку открывается суровый и неповторимый северный пейзаж — болота и топи, пересеченные рваной траншеей, которую "Сахалинморнефтегаз" прорыл поверх мари. Сделано это было с целью локализовать утечку и "не гонять талые воды и нефтепродукты по всей долине".

— Чуть ниже, там, куда можно было подъехать технике, мы установили гидрозатвор. Наши специалисты круглосуточно работают — откачивают всю жидкость, которая поступает, контролирует уровень паводковых вод. В случае появления нефтяной пленки всю ее собирают и утилизируют. Следующая наша точка — ручей Капник. Там стоит звено, которое мы установили после повторной проверки природоохранной прокуратуры. Такие дополнительные меры контроля. Но могу заявить: риск попадания нефти в Эхаби сейчас отсутствует. И тогда тоже отсутствовал, — уверяет и.о. гендиректора.

Подходим к нефтеловушке — в небольшом бассейне, полном коричнево-желтой воды, плавают солома и многочисленные нефтяные пятна.

В нехитрое гидротехническое сооружение 70-х годов постройки по идее поступают все стоки с одного из участков промысла — трех десятков раскиданных по склону одной сопки скважен. Задача ловушки простая, но благородная — удержать в пределах промысла нефть из утечек на нефтепроводах и самих качалках, пресечь поползновения естественных выходов черного золота — их здесь, говорят нефтяники, тоже немало.

Принцип действия весьма тривиален — собирать пленку и мусор с поверхности (используется распиленная хитрым образом труба), потом откачивать всю эту жидкость и отправлять на переработку. По словам нефтяников, до сих пор ловушка их не подводила — исправно справлялась со своей защитной функцией.

Но на всякий случай в низинах все равно установили метки-репера, а на лето наметили реконструкцию — в июне-июле ловушку должны укрепить силами местных специалистов. А через пару лет планируют и вовсе заменить памятник советской инженерной мысли на что-то более современное и надежное — сейчас как раз согласуют проект.

Чуть-чуть не успели.

— Инфраструктура у нас старая. В год сейчас более 500 отказов трубопроводов разного толка (в 2010 было почти 900). На каждый, конечно, приводит к аварии или утечке. Но могут иметь место попадания нефти на рельеф. Эти все утечки устраняются, последствия ликвидируются — но под снегом всего заметить невозможно, — вздыхает Сергей Хакимов.

— Вы с той стороны подойдите, там лучше ловушку видно, — кивает в сторону болот один из нефтяников.

Под пристальным взглядом сопровождающих ("Шагаем след в след!") журналисты отходят метров на 20, потом еще на 20. И вот уже огромное поле торфа простирается справа и слева. Поблескивает влажными комьями вывороченного грунта глубокая траншея. Края потока украшены темными полосами — в "Сахалинморнефтегазе" уверяют, что это именно торф, а не нефть. Придется поверить — спуститься вниз по двухметровой стене из рыхлой земли и грязи все равно невозможно. А вот на поле посмотреть было на что. То тут, то там оно пестрит небольшими антрацитовыми пятнами — на снегу, на траве, прямо на грунте.

Присаживаюсь возле одного из них и окунаю пальцы в жирную, маслянистую грязь. Растираю между большим и указательным — мажется, тянется, растекается коричневой "отработкой". Вдыхаю запах — тот самый, знакомый с детства: подтеки масла и "теплый дизель".

Видимо вот они  — остатки тех самых 200 литров на 100 квадратных метрах. От разлива, который уже полностью ликвидировали.

— Убедились, что нефти нет? — почти хором вопрошают нефтяники, стоящие на посту у ловушки. Я в ответ кокетливо прячу руку за спину.

— Скажите, получается фото в СМИ — это просто фейк? — наивно напоминаю про залитые черным мазутом болота и суровые зелено-черные сапоги.

— Ну фейк не фейк — сфотографировать все что угодно можно. Главное ракурс правильный выбрать. Может, они вообще у нефтеловушки снимали — там, конечно, нефть была.

— Да вы про естественные выходы не забывайте здесь. Вот, например, залив Уркт — там же не песок, не камни на дне. Гудрон — асфальт по сути. И все это за миллионы лет там скопилось — еще до того, как тут какая-либо разработка началась. Потому, что местные жители о нефти естественной рассказали, Зотов (один из энтузиастов и пионеров нефтедобычи) и пришел. На Байкале вон 12 тонн в год выходит. Тут, думаю, не меньше, — помогает выбраться из небольшой канавки один из нефтяников.

Справа все также трудится качалка №235. Слева до самого Эхаби простираются топкие болота. Еще совсем недавно, если верить одним, черные от нефти. А вообще, если верить другим, черные по самой своей природе.

"Эковахта" с нефтью и на проводе

— Мы в наших источниках уверены. Это простые местные жители — они электронной почтой пользуются с трудом. Какой уж тут фотошоп? — комментирует председатель "Экологической вахты Сахалина" Дмитрий Лисицын. — И факт того, что этот разлив был значительно более масштабным, тоже неоспорим. Там тысячи литров, я думаю. Даже по объемам вывезенного оттуда грунта и снега, загрязненных нефтепродуктами, об этом можно судить. Да и неужели 200 литров — примерно бочку! — можно месяц устранять целой компанией? Столько техники и сорбента использовать? С трудом верится.

В "Эковахте" уверены, что знают, откуда взялась эта официальная цифра. Именно 200 литров — как раз та самая верхняя граница, говорят волонтеры, до которой по закону о разливе можно не сообщать немедленно — достаточно уведомить в течение месяца. Но сколько бы нефти не вытекло, замечают в "Эковахте", нарушение закона налицо — попадание любого объема нефтепродуктов в водные объекты (ручей Капник и безымянный ручей перед ним) должно быть сразу обнародовано.

Волонтеры заявляют даже, что практически уверены в попадании нефти в Эхаби — на одном из имеющихся у них фото пленка беспрепятственно плывет по ручью за боновыми заграждениями. Вопрос лишь в том, насколько серьезным и опасным для экосистемы этот удар оказался.

— Узнали о разливе впервые в начале апреля — нам сообщили местные источники. Написали несколько официальных обращений, обратились в СМИ. Работа началась. Спустя месяц, ближе к концу апреля, нам снова стали поступать звонки от неравнодушных охинцев — разлив продолжается, нефть идет к заливу, — вспоминает историю Дмитрий Лисицын. — Мы еще раз обратились в СМИ. Тогда почти случайно узнали о готовящейся на Эхаби поездке неких проверяющих и журналистов.

Об этом "Эковахте" в начале мая сообщил один из менеджеров центрального аппарата "Роснефти" — он позвонил уточнить несколько фактов, изложенных в пресс-релизах организации. Этот же менеджер заверил представителей общественности, что "Сахалинморнефтегаз" их обязательно пригласит в поездку — ждите звонка в ближайшие дни.

— До 11 мая мы ждали каких-то сообщений, звонков. Наши контакты всем доступны, тем более нефтяникам. Но никаких обращений не было, — вступает в разговор зампредседателя "Эковахты" Наталья Лисицына. — Уже после праздников набрались наглости и позвонили сами. И с удивлением узнали, что мы никуда не едем — представитель "Сахалинморнефтегаза" Петр Урядников заявил, что в поездку берут только журналистов и проверяющих. Для нас места нет.

Уже после этого представители общественной организации связались с гендиректором "Сахалинморнефтегаза" Андреем Бардиным — решили все-таки наладить практику совместных выездов на объекты. О дате старта, впрочем, пока молчат — сейчас у компании идут напряженные проверки от множества ведомств, не до того.

Отступать некуда — за спиной залив

Вахтовка кренится, поскрипывает тормозами. Останавливаемся на узкой полосочке твердой земли между двумя болотами. На одном из них, том, что даже напоминает озеро, стоит охотничье укрытие.

— Утки тут у вас?

— Они самые. Да лебеди еще есть, ближе к Эхаби. Но на них не охотятся, конечно.

Алексей Хмелев в полях недавно. Начальник центральной инженерно-экологической службы "РН-Сахалинморнефтегаз" отправился в командировку уже после нефтяной шумихи в СМИ. Теперь вместе с инженером и еще несколькими сотрудниками держит последний рубеж обороны Эхаби. Но какой-то особой гордости, кажется, не чувствует. Да и нефти, уверяет, здесь никогда не видели. А сорбент, сложенный в 30 мешках на берегу, просто на всякий случай, паводок же.

— По тем данным, которые к нам поступали — а мы мониторинг вели через каждые два часа в режиме онлайн, ничего такого не было, — подтверждает Петр Урядников. — Я же говорю — непонятно, где фото были сделаны. Без привязки к местности. Вполне можно перепутать — марь да марь.

— Вот мы как раз на Капнике. Тут видна чистая вода, которая подходит к озеру перед заливом Эхаби, — рассказывает, глядя в глазок телекамеры охинского телеканала, Сергей Хакимов. — Но снег еще покрыт черной пленкой — может показаться, что это нефть. Но это не так — это ржа болотная. Буквально пять дней назад ей тут все было усыпано. Вот то, что осталось. Давайте даже подойдем посмотрим.

Спустя полминуты четверо сотрудников в форме с нашивками "Роснефть" увлеченно исследуют полузамерзшую топь. Припадают к земле возле черно-бурых подтеков, окунают подушечки пальцев в грязь и снег, подносят к глазам, носу.

— Нефтью не пахнет, точно.

— Да, ржавчиной пахнет.

— Да это ржавчина.

— Конечно, нефть бы мы так просто не отмыли — пена нужна специальная.

Одно из небольших пятнышек на ближайшем к дороге кусочке снега все-таки вызвало некие подозрения (пахнет, мажется, с трудом оттирается), но нефтяники их быстро развеяли. Выходы, естественные, помните? Ну или машина какая-нибудь на топи остановилась.

— Осталось, не осталось — неважно. Но, между нами, там стопроцентно ничего не осталось. В любом случае после завершения паводка на болотах начнется рекультивация земель — все, что так или иначе попало в зону риска, будет отчищено. Замазученный грунт вывезем. Все прочее засадим и восстановим, — заявляет Петр Урядников.

А у вахтовки дает интервью представитель охинской администрации — специалист комитета по муниципальному имуществу и экономике:

— Мы приехали и своими глазами увидели, что нефти никаких следов здесь нет.

Оксид мазуту рознь

— Конечно, нефть неспециалисту визуально можно запросто перепутать. Например, с оксидами железа — тоненькой пленочкой, которая покрывает на севере многие водоемы, — рассказывает директор Технического нефтегазового института, заведующий кафедрой геологии и природопользования доцент Вячеслав Мелкий. — Особенно часто встречается на болотах, но вообще достаточно много подобного. Такая тоненькая железистая пленочка, блестит, радужные разводы дает иногда — ну, в общем и правда на нефтепродукты похожа.

Доктор геолого-минералогических наук уверен — неспециалист на первый взгляд перепутал бы запросто. На второй — уже с трудом. Достаточно повредить тонкий слой оксидов и тогда он распадется нехарактерными для нефти треугольничками. Да и запах перепутать едва ли получится — они пахнут ржавчиной, а вовсе не характерным для тяжелых фракций "мазутным" образом.

Подтверждает доцент и мнение нефтяников о природных источниках черного золота.

— Да и естественных выходов там полно. Сколько нефти? 200 литров? Бочка — совершенно не проблемные объемы для естественной нефти тех мест. Это же не танкер разбился, в конце концов. Нельзя забывать — Оха по сути стоит на асфальтовых озерах, потому из глубин постоянно и сифонит.

Нефтяная лагуна?

Северная природа все-таки удивительна и прекрасна. За спиной возвышается трехметровый склон — спуск от кладбища к, кажется, бесконечным лугам, примыкающим к заливу. Под ногами прогибаются упругие кочки, выживают то затопляясь, то снова обнажаясь суровые северные растения.

Нефтяники во главе с проводником — улыбчивым парнем в модных очках и каске с надписью "Защитный колпачок" — пробираются по топям и небольшим озерцам прямо к берегу залива. В небе изредка с пронзительными криками проносятся чайки, вдали, на свободной от ряски и тины глади, резвится несколько лебедей.

На горизонте легкой рябью подергивается залив — где-то там его от моря отделяет песчаная коса-отмель. Техники, разрывающей хрупкую преграду (о подобных планах писала "Эковахта"), к счастью, не видно — остается надеяться только, что она не прячется за ближайшим пригорком, чтобы вступить в дело, как только журналисты покинут лагуну.

— Смотри, рыбки классные, — Сергей Хакимов показывает на ладони двух серебристых маленьких рыбок. Обитатели вод и правда вполне симпатичные — жаль только дохлые.

Переплетение корней и трав с чмоканьем принимает сапоги — пробираться к берегу с каждым метром становится все сложнее. Несколько раз небольшая приливная волна даже перехлестывает голенища, но этого как будто не замечаешь — любуешься, напрягая зрение, игрой двух лебедей на глади вод, ловишь скупую гармонию чередующихся чахлых деревьев.

— Эх, какая красота! — вздыхает кто-то справа.

— И не говори, — шелестом ветра вторит куцая роща.

Под контролем Росприроднадзора

По данным официального сайта природоохранного ведомства, разлив на Восточном Эхаби произошел 3 апреля. Уже 9 числа эксперты ведомства прибыли на место происшествия. Были отобраны первичные пробы — они подтвердили факт разлива и зафиксировали превышение предельно допустимой концентрации. Точные данные о превышении сейчас не приводятся — не разглашаются в рамках административного производства в отношении "РН-Сахалинморнефтегаза".

"Место загрязнения находится в 4,6 км на северо‐запад от залива Эхаби и на 1,7-2 км на юго‐запад от поселка Восточный в Охинском районе Сахалинской области.

В момент обследования обнаружено, что загрязнению нефтесодержащей жидкостью в результате инцидента, подвергся ручей без названия, протекающий через нефтеловушку "Восточное Эхаби", предположительно впадающий в ручей Капник. В ручье без названия на площади 24 м.кв. на открытом зеркале воды обнаружены нефтепродукты в виде отдельных пятен и пленки, покрывающие значительные участки поверхности акватории водного объекта, с переходом цветности к мутно‐коричневой. Средняя глубина воды в водном объекте загрязненная нефтепродуктами — 5 см", — отмечается на сайте ведомства.

Впрочем, определить точный масштаб загрязнения специалисты не смогли — территория была заснежена, шел паводок. Поэтому было принято решение о повторном выезде на место через месяц.

8 мая специалисты Росприроднадзора снова были на Эхаби.

"На момент обследования обнаружено, что возле нефтеловушки "Восточное Эхаби" УПСВ "Восточное Эхаби" в ручье без названия установлено сооружение для улавливания нефтесодержащей жидкости (гидрозатвор). С наступлением периода активного снеготаяния прохождение талых вод через нефтеловушку и гидрозатвор значительно увеличилось. Скопление нефтесодержащей жидкости перед гидрозатвором удаляется в автоцистерну с помощью скиммера. Поверхность водного объекта и прилегающая к нему территория обработана сорбентом "Уписорт био". Ниже по течению ручья без названия в месте его впадения в ручей Капник на открытом зеркале воды наблюдается серая пленка серебристого налета на площади 54 м2. На нижнем уровне нефтеловушки установлено боновое заграждение, препятствующее попаданию нефтесодержащей жидкости в водоток. Специалистами привлеченной аккредитованной лаборатории отобраны пробы нефтезагрязненной воды, а также пробы почв на площади 4 611 м2" — сообщает ведомство.

Как удалось выяснить корреспонденту ИА Sakh.com, результаты майских проб в Росприроднадзор пока не поступили.

По факту разлива управлением возбуждено дело об административном правонарушении и проводится административное расследование в отношении ООО "РН‐Сахалинморнефтегаз" по статье 8.1 КоАП РФ "Несоблюдение экологических требований при эксплуатации предприятий, сооружений или иных объектов", проводится административное расследование, сейчас оно продлено до 3 июня. После уточнения показателей нефтезагрязнения по результатам анализа проб к нарушителю будут приняты меры по предъявлению требований о возмещении вреда, причиненного окружающей среде.

Черное незолото

— Старое оборудование — еще со времен японских концессий. У нас на заключительной стадии разработки месторождения. Но мы пытаемся уйти от экологических и других рисков. Делаем все, что зависит от нашего кошелька и даже немного больше, — говорит Сергей Хакимов. — Очистные сооружения построили — на центральной Охе, на Катангли в Ногликах.

До того, как они были введены в строй, все естественные выходы и продукты деятельности "Сахалинморнефтегаза" шли прямиком на Уркт — сейчас, говорят, не выносятся. Ну, по крайней мере меньше — и все благодаря "РН-Сервис-Экология".

— Вы сами видели — перемычку не ломаем, ничего не смываем. Птицы замазученной, рыбы там дохлой, пленки — ничего нет такого. Сами видели — упирает представитель компании. — Мы убираем и будем убирать — у нас тут все наследие 70-летней работы предприятия.

Беседа происходит на третьем этаже офисного здания компании на улице Ленина в Охе. Журналистов после поездки на Эхаби собрали здесь, чтобы "сверить часы", хотя достаточно быстро перешли на горестные замечания о многочисленных проблемах компании.

— Если у нас ЧС — значит ЧС. Белое — это белое, черное — это черное — всегда всех оповещаем и все от нас зависящее делаем. А они считают, что мы тут скрываем что-то. И вот такие вещи очень сильно отвлекают от работы — приходится вот что-то собирать, организовывать, доказывать.

— Вы же понимаете — это социальные промыслы. Тут работают люди, нефтяники. От них не избавиться, никуда не деть. Лицензионные обязательства опять же, — разводит руками и.о. — Мы тут добываем с 1928 года — около 65% оборудования у нас за предельными сроками эксплуатации. Только за счет текущего и капитального ремонта держится.

После встречи на душе двоякие чувства — вроде и правда жалко "нелюбимую дочку" большой компании, а вроде и зарплата у топ-менеджеров "Роснефти" — миллионы. Да и не заметно какого-то особого запустения в немаленьком офисном здании — неплохой автопарк, компьютеры и техника, в здании отличный ремонт.

Вместо продолжения

"При плановом обходе нефтепарка "Тунгор" (Охинский район) на территории были обнаружены следы нефтесодержащей жидкости. При предварительном осмотре места инцидента выявлено частичное попадание нефти в ручей и озеро Одопту", — писали СМИ 14 мая — на следующий день после возвращения журналистов из небольшой охинской экспедиции.

Похоже, новая глава нефтяной драмы начинается, не успела еще закончиться предыдущая.

Новости по теме:
 Показать все
Подписаться на новости