На Дальневосточном театральном форуме провели квартирник. Сахалин.Инфо
28 марта 2024 Четверг, 20:18 SAKH
16+

На Дальневосточном театральном форуме провели квартирник

Культура, Южно-Сахалинск

IV Дальневосточный театральный форум медленно, но верно катится к финалу. От III и V он будет отличаться уже тем, что на нем Чехов-центр сочинил от души первый опыт квартирника. Назвали лирично — "И отсюда бредут в тумане наши письма и наши стихи…".

— Мы особо не репетировали, это же квартирник. И если ошибка, то — божья благодать, — напутствовала режиссер действа Марина Семенова.

Квартирником его обозвали, конечно, условно, определяя камерный формат, ибо проходил в малом зале Сахалинского театра кукол. В самом Чехов-центре в этот вечер шел концерт симфонического оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева, так что конкуренция была еще та. Но в маленький малый зал любителей квартирников набилось, как в бочку селедок, — сидя, стоя, как повезет. А что, собственно, такого происходило? Пять пудов сахалинских самостийных стихов и песен при свете лампы под синим абажуром, за минусом портвейна. Читали из головы, с рукописных листков на полу, с телефона. Поэты — существа нежные и увлекающиеся, но, к счастью, доступ к свободному микрофону был строго дозированным. А стихи все очень разные, потому диаграмма вечера колебалась по синусу, от лихих "пирожков с любовью" с театрального капустника до шансона Жака Бреля.

Юная Елена Диденко читала чудную "Серую кошку", родившуюся когда-то для фестиваля "Студенческая весна" — из весенней слякоти, распутицы и ожидания:

Душа моя красками так и пылала,

И сердце как будто скреблось в ребро,

Когда я из лужи луну лакала,

Лакала звездное серебро…

Трио ФСВ из числа вольных музыкантов занимается благотворительностью, собирает песнями деньги на лечение больных детей. Конечно, мы помним летний концерт на ступенях Чехов-центра от вольных музыкантов вместе с Борисом Гребенщиковым. Теперь это сахалинская легенда про легенду. Тогда они собрали на чистом искусстве и людском добре 60 тысяч за 15 минут, говорят ребята.

Анна Гета однажды взяла билет в один конец и приехала в Южно-Сахалинск ("Гета — это моя фамилия, не псевдоним, ничего общего с японскими деревянными башмаками"), чтобы начать жизнь с нового листа, но читала о незабываемом — об отчем доме:

Это теплый осенний свет,

Это странный знакомый мотив,

Это память минувших лет -

Старый дом в конце пути…

Ирина Федорова (Чаленко) с лицом поэтессы из Серебряного века как будто заглянула на огонек в гости прямиком из "Башни" Вячеслава Иванова — прилежная жена, любящая мама и автор тончайшей поэзии кружевного плетения:

Малыш ты мой, ведь ни о чем не знаю я,

Лишь сознаюсь, что плачу и пою,

Душа моя, позволь лишь крестным знаменем

Благословить тропиночку твою.

Позволь остаться в моем сердце глиняном,

Истертом и от грубости большом,

Лучинкой со свечением малиновым,

Младенцем и навеки малышом…

Актер Чехов-центра Анатолий Чернов только что дебютировал на сахалинской сцене ролью Лопахина в первой премьере сезона. Конечно, же пишет и поет. Под крылом самолета наш город — невесть чем, но как есть — напомнил начинающему сахалинцу о Петербурге:

Пара фраз, на прощанье брошенных,

Не заменят двенадцать ночей.

Привезут нас домой огорошенных,

Ты ведь наш Петербург и ничей,

Переулки твои и улицы,

Бесконечная суета.

Ах, какой же ты все-таки умница,

Гениальна твоя простота!

Актрису Чехов-центра Елену Денисову бес рифмоплетства накрыл в четвертом классе, там же и покинул. Но хороших вокалистов у нас меньше, чем поэтов. Своим академическим голосом она презентовала будущий песенный сборник сахалинского автора Лидии Кисенковой, который выйдет в январе.

Марина Семенова пела гениального бельгийского шансонье Жака Бреля под аккомпанемент Анатолия Балла. Номер, когда-то звучавший под "Джаз-Тайм" Владимира Киндинова, вышел обновленным. Странный, ломкий, невероятный голос пробежался тонкими пальцами по ступеням наших сердец, рвался в клочья и улетал ввысь — "Кто я для тебя…":

Налей мне вина, я пью твою грусть,

Сегодня с тобой хочу быть смешной!

Пролито вино, твои пальцы дрожат,

Мой смех невпопад, опять невпопад…

Мрачноватый юноша в рваных джинсах Николай Вишнев читает стих про Тойохару, накрытую змеящимся вечером. Потом стих про эстетику мрака ("здесь, в черных шахтах познания, сквозит безумие и на новолуние расцветают розы воспоминания"), воздушного змея, музыкальную шкатулку и прочие славные вещи, нервирующие душу поэта. Квартирный народ искренне веселился, но все же с интересом впитывал затягивающую эквилибристику "вишневого сада". Мало ли, вдруг гений?

Артемий Семичаевский, когда-то сыгравший Ученого в спектакле Андрея Бажина "Тень", отпустил бороду и променял театр на библиотеку. Публика с опаской покосилась на толщину кипы листов в его руках: "Читай лучшее!". Не без сожаления пропустив кучку листов, читал "Аборигенов невидимых островов" ("это — про нас"):

Ты живешь на земле, переполненной черным бальзамом,

Сулящим богатства, достающиеся не тебе.

Значит, брат мой, ты с невидимых островов…

Как говорили раньше: утро в газете — вечером в куплете.

— Они же, за некоторым исключением, мирового уровня поэты, — завороженно шепчет Татьяна Фролова, режиссер театра КнАМ (Комсомольск-на-Амуре). — Вы таким сокровищем обладаете…

Ну им, со стороны, виднее. Поэты были, от завывающих графоманов бог упас. Будем продолжать, пообещал главный режиссер Чехов-центра Александр Агеев. Было здорово. Событие удалось, понравилось, состоялось. Кануло в бездну. За что и любишь театр — за остановленное мгновение.

Новости по теме:
Подписаться на новости