Было - не было

3. Наличие тайных аэродромов и гидроаэродромов, баз подводных лодок, взрывающихся катеров, а также домов отдыха "камикадзе". Характерны для Холмского, Невельского, Углегорского, Поронайского, Корскаковского, Анивского, Северо-Курильского районов и Южно-Сахалинска.

Первое использование боевой авиации в Татарском проливе следует отнести к 1920 году, когда японцы при помощи корабельных гидросамолетов пытались найти партизанские базы на материковом берегу после т.н. "николаевского инцидента". В дальнейшем аэродромы на Сахалине строила как советская сторона, так и японская. При этом были построены и оборудованы как сухопутные аэродромы, так и гидроаэродромы. Японская сторона, располагая значительным количеством закрытых лагун с удобными подъездным путями и специализированными гидроавиатранспортами, находилась в более выигрышном положении, чем советская. "Козырем в рукаве" советской стороны являлся уникальный опыт быстрого переоборудования самоходных и несамоходных речных судов в плавбазы гидроавиации и их боевое применение в локальном конфликте на КВЖД на Амуре и его крупных притоках. Обе стороны практиковали индивидуальное и групповое обучение летных экипажей и целых авиационных соединений над морем. Определенное беспокойство у японского командования вызывали советские бомбардировщики ТБ-3 и ДБ-3 авиационной бомбардировочной бригады Тихоокеанского флота. Обе стороны практиковали рекордные перелеты и испытания сверхдальней летной техники. С советской стороны это были рекордные перелеты экипажей В. Чкалова, М. Расковой и П. Осипенко, с японской - испытания скоростных монопланов и многомоторных "летающих лодок". После "арктических испытаний" гигантских летающих лодок H8К в 1939 года остро встал вопрос о сооружении военных аэродромов и стационарных гидроаэродромов на Курильских островах.

К началу 1942 года к числу действующих аэродромов на территории Карафуто относилась база Тоёхара в п. Осава (ныне - планировочный район Большая Елань, пригород Южно-Сахалинска). Его взлетно-посадочная полоса 1150 х 150 метров позволяла принимать транспортные и пассажирские самолеты класса DC-3 компании "Авиалинии Великой Японии", работавших на трассе Токио-Сендай-Аомори-Саппоро-Тоёхара. Дальнейший маршрут мог быть продолжен и завершался в Найро (ныне -п. Гастелло). С марта 1943 года силами инженерно-строительных частей и корейских рабочих из такобэй началось сооружение крупнейшего в Японии авиабазы в Камисикука.

Параллельно в японской прессе обсуждался вопрос о строительстве второй по размерам авиабазы в стране, получившей название Усиро. Размеры летного поля назывались совершенно фантастические - 4000 х 2000 м.

Наличие материалов в японской периодической печати, работа мощной приемо-передающей военно-морской радиостанции в Эсуторо послужили достаточным основанием для проведения разведывательной операции - 24 сентября 1943 года у Эсуторо появилась американская подводная лодка SS-276 "Sawfish". Характер операции в открытых источниках не приводится, но боевая практика всех флотов мира в аналогичных ситуациях предусматривает фотографирование побережья через перископ, контроль интенсивности морских перевозок и военной активности противника в районе, гидрометерологические наблюдения и радиотехническую разведку. По результатам этой разведывательной операции район западного побережья о. Сахалин американские ВМФ "оставили в покое" до весны-лета 1945 года.

Маскировка, что называется сработала: вскоре после начала советско-японской войны 1945 года отдельное разведывательное звено ВВС СТОФ совершило несколько самолето-вылетов на разведчиках Пе-2 и СБ-2 для обнаружения этой гипотетической "авиабазы".

Авиабазу в Камисикука дополнили всепогодные аэродромы в Торо (Шахтерск), Хатои (Матросово) и крупный аэродром в окрестностях п. Котон (Смирных). С маневренными гидроаэродромами вопрос к этому времени был решен окончательно - японские поплавковые ударные самолеты стали базовыми, а вскоре после массированных ударов базовой армейской и палубной авиации США по аэродромам Хонсю и Хоккайдо в середине-конце июля 1945 года не осталось и самих самолетов.

По воспоминаниям ветеранов, один из бывших пилотов японской авиагруппы, лежавший в советском военном госпитале в 1956 году, перед отправкой на родину упомянул о том, что 18 молодых японских летчиков так и не дождались боевых самолетов - перегонной команде в июле-августе 1945 года просто нечего было перегонять. Не было самолетов, не было топлива, авиабазы были выведены из строя. Самого же пилота арестовали за ношение личного оружия и осудили на длительный срок тюремного заключения. Об этом пилоте упоминается и в воспоминаниях ветеранов 38-го авиатранспортного отряда ГВФ, восстанавливавших авиабазу Тойохара в 1945-1946 годах с использованием труда японских военнопленных. Они называли его "камикадзе". До известной степени, прибытие на Карафуто и размещение в одном из военных городков или за его пределами летного и технического состава новой, "безлошадной", авиагруппы в дальнейшем могло быть интерпретировано третьими лицами как появление на острове подразделения камикадзе.

Обращает на себя внимание и локализация местоположения гипотетического "дома отдыха камикадзе у озера". Это территория Холмского, частично Невельского и Анивского районов. Достаточно сказать, что на территории этих районов имелись аэродромы рассредоточения - Икедзуки (урочище Починки к югу от п. Таранай Анивского района) и Коноторо (с. Костромское Холмского района). Характерной особенностью таких баз рассредоточения является отсутствие военного городка для размещения летно-технического состава. В случае прибытия такового, его, безусловно, пытались разместить достаточно компактно. И на некотором удалении, как от гражданского населения, так и от самого аэродрома. Оба аэродрома располагали достаточными размерами - бревенчатая (Икедзуки) и бетонная (Коноторо) полосы 1150х150 м., - чтобы принять военно-транспортный самолет класса ДС-3 или МС-6 с военными пассажирами. Обращает на себя внимание и близость аэродрома Икедзуки к северному побережью о. Хоккайдо - из всех аэродромов Карафуто он самый южный. Источником же неоэпической информации является население г. Анива, поселков Таранай, Огоньки и Пятиречье. Круг замыкается. Но тема, безусловно, нуждается в дальнейшей разработке.

Дополняет озвученную выше неоэпическую тему легенда о существовании на южном Сахалине некоего подземного аэродрома внутри искусственной сопки, с которого "с ревом и воем" взлетали японские самолеты пилотов-камикадзе…

Если же смотреть на карту нашей области, не трудно убедиться, что названным критериям отвечает только один аэродром - Икедзуки (Починки). С юга подходы к нему перекрывает пологая возвышенность, затруднявшая посадку самолетам 16-й САД полковника Денисова. Для жителей Кириллово и Атласово взлет самолета в южном направлении с этого аэродрома действительно будет выглядеть как из сопки. А краем глаза увиденный замаскированный ангар на краю летного поля может навести на мысль о полой сопке. Такое вот современное прочтение кельтской легенды о эльфийских "полых холмах", куда некогда ушел народ Туата де Данан…

Достаточно распространенной легендой является утверждение о наличии подводных убежищ-укрытий для малых подводных лодок и диверсионных средств на острове Монерон. Вопрос остается неясным с точки зрения элементарной логики - против кого в узком Татарском проливе собирались использовать сверхмалые подводные лодки и малоразмерные подводные диверсионные средства? Линейным, авианосным и крейсерским флотом на Тихом океане Советский Союз не располагал, крупную советскую десантную операцию на западном побережье Карафуто аналитики императорской Ставки не прогнозировали, в противном случае география размещения узлов японской противодесантной обороны выглядела бы иначе. Последовательный прорыв крупного ударного и амфибийного соединения американо-британского флота через курильские проливы, пролив Лаперуза и Сангарский пролив в ограниченный промежуток времени также представлялся маловероятным, хотя в императорской Ставке прорабатывали варианты такого развития событий у берегов Курильским островов и Хоккайдо. В любом случае крупного комбинированного сражения в Татарском проливе на траверзе порта Маока не предусматривалось.

С геоморфологической точки зрения подводные ниши в прибрежных скалах острова Монерон вполне подходят под категорию волнобойных абразионных форм - ниш ледникового периода, затопленные при повышении уровня Мирового океана 10000-25000 лет назад.

Стратегического, ключевого значения в цепи японской передовой обороны Карафуто не имел, специальные части береговой обороны, имеющие на вооружении сверхмалые электрические и дизель-электрические подводные лодки и иные диверсионные средства, на его территории и акватории не дислоцировались. И как показала боевая практика, использование сверхмалых подводных лодок в северных широтах и в зоне циклональной деятельности умеренных широт вело к значительным потерям техники и личного состава в первую очередь из-за сложных гидрометеорологических и навигационных условий. В свою очередь, этот вопрос пока остается открытым для островов Шумшу, Парамушир и Матуа, имевших сильные гарнизоны и развитую систему береговой обороны.

Но следует обратить внимание на определенную тенденцию: летом-осенью 1942 года японское военно-морское командование пересмотрело техническую политику в отношении уникальных средств ведения войны на море. Это, в частности, выразилось в отказе использовать гидроавиатранспорты "Читосе" и "Мидзухо" в роли носителей сверхмалых подводных лодок после завершения Алеутско-Мидуэйской наступательной операции, в прекращении работ по переоборудованию легких крейсеров "Оои" и "Китаками" в торпедные крейсера. Более того, эти уникальные по своему гидроавиатранспорты в конечном счете были направлены на переоборудование в легкие авианосцы. Один из них нашел свой конец во время сражения у м. Энганьо во время разгрома отвлекающего соединения вице-адмирала Одзава в октябре 1944 года.

К идее создания носителей человекоторпед и взрывающихся катеров вернулись осенью 1944 года, когда японский флот потерпел серию поражений в ходе операции "Се-Го" ("Победа"). Тогда же из района Курильских островов и Хоккайдо ушли последние крупные надводные корабли, а эскадренные миноносцы и патрульные корабли заменили более экономичные фрегаты, эскортные корабли и мобилизованные и переоборудованные канонерские лодки. Переоборудовать начали быстроходный транспорт-крейсер "Китаками", часть устаревших эскадренных миноносцев и тендеров, прикомандированных к военно-учебным заведениям. Но переоборудованные корабли практически все время отстаивались в базах - скудный топливный паек не мог обеспечить сколько-нибудь качественную подготовку водителей торпед и экипажей катеров и СМПЛ. В водах курило-сахалинского региона эти корабли-носители не появлялись.

Советская сторона, развернувшая к этому времени сеть маневренных и промежуточных баз на побережье Татарского пролива и Сахалинского залива могла противопоставить гипотетическому противнику 1-2 мореходных монитора типа "Перекоп"; минные заградители, переоборудованные из гражданских транспортных судов; ограниченное количество сторожевых кораблей типа "Ураган", переоборудованные из промысловых судов сторожевые корабли и тральщики, а также торпедные катера и "морские охотники".

Для большинства японских крейсерских подводных лодок Татарский пролив тесноват, а строительство средних лодок сначала сдерживали океанская направленность развития императорского военно-морского флота, а в ходе войны - необходимость крупносерийного строительства транспортных подводных лодок. Дошло до трагифарса: для обороны острова Кыска (Западные Алеутские острова) японское командование направило устаревшие средние подводные лодки, не способные погружаться на глубины более 30 метров. После серии неудачных атак, аварий и катастроф, потрепанная флотилия была отозвана в базы Метрополии в конце 1942-начале 1943 года. На Охотское море и Татарский пролив у воюющей с напряжением всех сил Японской империи просто не хватало сил и ресурсов.

Советское военно-морское командование также не держало в Советской Гавани и Де-Кастри ничего крупнее "Щук" V-го и V-го-бис проектов. Именно в силу специфики акватории Татарского пролива. Дополняли "щучьи" дивизионы малые подводные лодки серии "М" различных проектов, незначительно отличавшихся друг от друга тактико-техническими данными. Дивизионы сводились с бригаду подводного плавания. Лидером бригады служил сторожевой корабль. В Советской Гавани это был СКР "Зарница". Для сравнения: японские флотилии подводных лодок, как правило, лидировал легкий крейсер.

При этом следует отметить достаточно серьезный подход к мерам безопасности советских баз в Де-Кастри и Советской гавани - наличие кадровых батальонов морской пехоты, укрепленных районов с железобетонными и деревоземляными сооружениями с кадровыми гарнизонами, причальным фронтом и доками, авиационной и корабельной группировками, включавшими минные заградители, сторожевые корабли, тральщики, торпедные катера и подводные лодки, истребители, бомбардировщики и разведчики, береговую артиллерию калибром 75-180-мм, объединенные в Северо-Тихоокеанскую военную флотилию. Особо следует отметить мероприятия командования советского Тихоокеанского флота по переоборудованию малых подводных лодок в минные заградители, способных действовать в закрытых акваториях и на полосе мелководья, там, где использование средних и больших подводных лодок представлялось не рациональным.

Японцы также практиковали создание аналогичных номерных базовых соединений, действовавших с передовых баз в Тихом океане. При этом соединения, ориентированные для действия в Татарском проливе, в общем списке не упоминаются.

Причальный фронт острова Кайба-то не обеспечивал базирование чего-то более крупного, чем небольшое дозорное судно, главным оружием которого был мощный коротковолновой приемопередатчик. Береговые сооружения также не обеспечивали прием, обслуживание и эксплуатацию электрических сверхмалых подводных лодок, располагающих такими крупногабаритными устройствами как торпеды (533- и 650-мм) и аккумуляторные батареи.

Аргументы в пользу плавучей базы взрывающихся катеров и сверхмалых подводных лодок также не выдерживают критики - ей элементарно негде было укрыться от непогоды с сентября по апрель, когда в проливе господствуют ветра северных направлений. А попытка поднимать их на берег для обслуживания при любых средствах маскировки привела бы к информированию местного населения пускай даже на уровне слухов. И, в конечном счете, рано или поздно оказалась бы в распоряжении советских разведывательных и контрразведывательных органов уже в августе - ноябре 1945 года.

Ничего подобного в открытых источниках нет. А в закрытых - обычная контрразведывательная работа, характерная для только что освобожденной территории: поиск диверсантов, представителей государственных, полицейских и военных органов, уклоняющихся от регистрации; выявление политических противников Советского Союза, саботажников и тому подобное. И ни слова о базах и плавбазах. Кроме упоминания о некоем "партизанском отряде", численностью в 300 человек из бывших государственных служащих и полицейских, скрывающихся в сахалинских сопках. Упоминается и японская воинская часть, вышедшая из сопок для сдачи вновь образованной сахалинской милиции. Но это, как мы понимаем, уже другая история, к секретным военно-морским базам отношения не имеющая.