На сцене Чехов-центра поставили "комедию о причинах упадка драматического театра"
5 февраля в южно-сахалинском театральном Чехов-центре состоялась премьера спектакля по пьесе А.Островского "На бойком месте". Это вторая постановка выпускника РАТИ Никиты Гриншпуна на сахалинской сцене - его инсценировкой рассказов Шукшина, напомним, открылся нынешний театральный сезон, и первая - в качестве нового художественного руководителя театра.
Как и обещал Никита Гриншпун, свою деятельность на этом посту он начал с постановки пьесы классика русской сцены. Во время одной из пресс-конференций, помнится, очень солидно прозвучали его слова о том, что в "репертуаре областного драмтеатра должен быть Островский". Должен так должен - по крайней мере, как этот принято в каждом театральном городе, будет куда водить на коллективные просмотры школьников.
Сразу нужно заметить, надежды (или опасения) на "спектакль для школьников" не оправдались. Мнения об увиденном у зрителей и коллег-журналистов разные, но в этом сходятся. Доминировала же оценка, емко высказанная в антракте одной из зрительниц, которая развела руками и спросила: "Что к чему?" Ответить ей в двух словах вряд ли удастся.
Прежде всего о пьесе - не хрестоматийной, однако широко известной благодаря фильму-мюзиклу и многочисленным постановкам. Есть драматические произведения, которые можно читать и перечитывать как литературное произведение и ценить, ни разу не видя в театре. Островский же в одной из статей писал о том, что действительную ценность любая пьеса имеет только при исполнении на сцене, когда ее наполняют "голоса и жесты" актеров. (Не в этом ли причина "любви" школьников к "лучу света в темном царстве"?) И уж к этой, написанной полтора века назад комедии, собственная авторская оценка относится в полной мере.
Считается, что сюжет ее был взят из жизни - Островский, как и Достоевский, нередко заглядывал в криминальную хронику, - но жизни, от нас уже настолько далекой, что современный читатель найдет в ней очень мало понятного. Давно ли вы держали в руках вещь, которой больше ста лет? А здесь - полтора века, к тому же автор отнес действие из соображений цензуры еще на "сорок лет назад". От этого какие-то важные для понимания смысла пьесы детали стерлись. Язык устарел. Остались характеры и еще что-то, что заставляет режиссеров до сих пор наполнять эту комедию "голосами и жестами" актеров. А времени (эпохи) в ней уже почти нет - вот и часы на сцене есть, но они стоят (или висят?).
Более того, иногда по ходу действия актеры останавливаются и начинают произносить другой текст - отрывки из статьи Островского "О причинах упадка драматического театра в Москве". Этот текст зрителю более понятен, чем диалоги героев с "завсегда" и прочими атрибутами "народной речи". И вообще настолько современен, что когда актеры переходят, понемногу переделывая цитаты из Островского, к проблемам своего театра, об этом догадываешься не сразу.
И так весь спектакль - действие перемежается с отрывками из статьи автора и от этого превращается в дурашливую пародию, в которой актеры смеются над собственными персонажами и театральными штампами. Временами персонажи и ситуации, в которых они оказываются, становятся нам современны и узнаваемы, временами остаются в границах своей эпохи. Играли хорошо, но, увы, о том, чтобы попытаться взглянуть на спектакль глазами самого Островского, и речи нет - драматург не дожил бы до антракта. Сейчас трудно представить, что в свое время классик возмущался развязностью актера, который, играя Хлестакова, задирал ногу чуть ли не к носу городничихи, хвастаясь, что "сапоги ему шьет Поль".
Иногда задаешься вопросом "а это к чему". Например, зачем рабочие тащат вдоль рампы дурацкое пианино? Но ответить на него, в принципе, легче, чем объяснить, чем хорош этот спектакль, сердитому зрителю, который пожал плечами "что к чему?" - и утвердился в своем мнении. Сказать, что талантливо - потребует доказательств, а потом и не поверит. В наши дни это не всем посильный труд - быть зрителем в театре. Конечно, плоды этого труда настолько драгоценны, что всегда найдутся те, кто предпочтут его телевизору и кинозалу, но сколько разочарований еще ждет на этом пути публику ее "любимого сахалинского театра", с которой вдруг заговорили со сцены "о причинах упадка"...