Загадка камчатского побережья

В свое время советские писатели и кинематографисты, создававшие образы героев-пограничников и приамурских партизан, сражавшихся на суше с иностранными интервентами, как-то стороной обошли историю корабля береговой обороны "Ниитака", погибшего в августе 1922 года у западного побережья полуострова Камчатка. История эта настолько интересная, насколько и поучительная.

До этого все "демонстрации флага", "поддержка оккупации", "защита японских интересов" японским императорским флотом в водах Дальневосточной республики обходились сравнительно благополучно. Хотя и не без чувствительных неприятностей. Например, 16 сентября 1921 года сел на подводную скалу у Владивостока броненосец береговой обороны I класса "Микаса", пропоровший себе днище и не желавший сползать на чистую воду несмотря на все усилия подошедших буксиров.

26 сентября 1921 года, в сизигийный прилив, при помощи эскадренного броненосца "Фудзи" и новейшего линейного крейсера "Харуна" его удалось снять с камней и отбуксировать на ремонт в док Владивостока, где этот ветеран русско-японской войны находился до 22 октября 1921 года. Там его наскоро подлатали перед переходом в Японию для более серьезного ремонта. Здесь же, у берегов Камчатки, ситуация складывалась иначе, чем в случае с бывшим флагманом Цусимского сражения и свидетелем расправы с председателем Совета А.Цапко броненосцем "Микаса".

Итак, место действия - якорная стоянка близ устья р. Озерная у юго-западного побережья полуострова Камчатка.

Но сначала - несколько неожиданный для читателя военно-исторических материалов экскурс в биологию Охотского моря. Букв будет много. И терминов. Ключевой - детрит. Это органическое вещество в виде частиц различного размера и неодинаковой степени разложения, оседающее на дно водоемов. Каждая частичка детрита - это сложный комплекс, представляющий собой ядро, на поверхности которого располагаются микроорганизмы. Живые и отмершие. Основа пищевой цепи в морях шельфового типа. Всё остальное зависит от гидрологических условий района - подвижности вод, температуры воды, содержания кислорода в воде и придонных осадках, а также наличия на дне фауны и микрофлоры.

В нашем случае, в устье реки Озерная, мы имеем типичный участок шельфового типа. И пополнение биогенными веществами здесь происходит по преимуществу за счет речного стока. Большая часть первичной органической массы формируется фитопланктоном и бактериями, но их продукция относительно равномерно используется в донной и пелагической (в толще воды) пищевых цепях. Продукция нектона (свободно плавающие морские организмы) составляет десятые доли процента, то есть в десятки раз выше, чем в открытом океане от первичной продукции и формируется за счет мирных рыб как толщи воды, так и морского дна.

Но и это не все. Это ещё и район знаменитого камчатского аппвеллинга - зоны подъема холодных вод, насыщенных питательными веществами и кислородом. Иными словами, один из самых биопродуктивных районов Охотского моря с благоприятными условиями для морского и прибрежного промысла. Со всеми отсюда вытекающими.

И это тоже не всё. Идет гражданская война, по сути война всех против всех. Дикая инфляция, хождение имеют царские деньги, деньги правительства Керенского ("керенки") и полиграфические шедевры местных и региональных правительств. Ничего серьёзного на эти деньги не купишь. Имеется в виду - сети, фонари, средства малой механизации, партию рабочей одежды для сезонников и прочее, отличающееся от покупки "серников" на рынке Владивостока. Есть, правда, царские золотые червонцы, деньги иностранных интервентов - фунты стерлингов, доллары США и японские иены, а у местного населения - пушнина и золотой песок. Их принимают во всех лавках и торговых факториях на охотоморском и беринговоморском побережьях японские, канадские, американские и российские купцы. Но события гражданской войны на Камчатке и охотоморском побережье привели к тому, что здесь абсолютно начал доминировать японский капитал. Обеспеченный 152-мм орудиями Армстронга с японскими заводскими клеймами. К слову, у американцев, французов и англичан обеспечение военного присутствия было на порядок скромнее. И амбиции, облеченные в более обтекаемые формулировки.

Нетрудно догадаться, что золотой песок из касс японских лавок и факторий, прикрытых вооруженными до зубов "отрядами самоохраны", дальнобойными орудиями японских стационеров, вывозился до ледостава в северной части Охотского моря вместе с готовой рыбной продукцией, рыбообработчиками и командами кавасаки японских промысловых участков. Пушнину, добытую зимой, вывозили в начале лета, когда первые транспортные суда и шхуны пробивались через льды к западному и восточному побережьям Камчатки с грузами для японских промысловых участков. Летом, даже коротким северным, зверя не бьют - мех летний, да и зверь линяет.

Итак, юго-западное побережье полуострова Камчатка, район небольшого поселка Озерный в устье одноименной реки. До японского острова Сюмумю, самого северного в Курильской гряде - рукой подать, полдня экономичного хода даже такому "старичку" c изношенными паровыми машинами тройного расширения, как бывший крейсер, а ныне корабль береговой обороны "Ниитака".

До партизанской "столицы" Камчатского края - небольшого поселка Качики на западном побережье полуострова тоже полдня неспешного экономичного хода. У партизан - американские винчестеры, "трехлинейки", доставленные ещё яхтой флота ДВР "Адмирал Завойко", старенькие "берданки", пара пулеметов… У японцев - шесть 152-мм орудии главного калибра, "армстронговские" трехдюймовки противоминного калибра крейсера-корабля "Ниитака". Несколько скорострельных орудий и пулеметов. И если сильно приспичит, то "Ниитака" обеспечит пару вооруженных 47-мм скорострельными орудиями и пулеметами паровых баркасов для действий в устье реки Озерная и на мелководье у берега. Для этого случая и десантную полуроту с карабинами "Арисака" и пулеметами на берег свезти можно. Шаткое равновесие. Крейсер караулит японские рыбные промыслы, а на дальности выстрела его орудий действуют партизанские дозоры. Равновесие, мать его так…

По топологии и хронологии событий есть смысл процитировать и японскую сторону. Через несколько лет после этих трагических событий, в 1925 году, появилась статья Канато Есио "Экономический обзор рыбопромышленности в русских водах". В ней идет речь о событиях 1921-1922 годов на русском Дальнем Востоке. Цитируем: "Японское правительство, пользуясь событиями на Дальнем Востоке (гражданская война), под давлением своих рыбопромышленников установило режим так называемой "самоохраны промыслов". Эти самостийные действия ("самоохрана") уладили наследственно существовавшую между нашими (японскими) рыбопромышленниками вражду и рознь, легко возникавшие при малейшем разногласии, и послужили объединением в общих интересах работы всех рыбопромышленников. За эти два года была собрана самая большая жатва".

Только за 1922 год на Камчатке японскими рыбопромышленниками было заготовлено 6,2 млн. пудов рыбных продуктов на сумму 5,9 млн. иен (5,7 млн. рублей), произведено 800 тысяч ящиков консервов, на сумму в 12-13 млн. рублей.

Не "деревянных" - золотых рублей.

На практике это выражалось в следующем: японское правительство словом и делом поддерживало крупные японские рыбопромышленные компании. Например, рыбопромышленная компания "Рорио Суйсан Куминай", с молчаливого одобрения японских властей, начала промысел с использованием запрещенных орудий лова в русских водах, а также открытый захват конвенционных и неконвенционных участков.

В 1921 году фирма "Ничиро ге ге Кабусики Кайся" заняла морские рыболовные участки в Большереченском районе Камчатки, арендованные на 5 лет (1920-1924 г.) Центральным союзом потребительских обществ, заплатившим арендную плату в размере 75 тысяч рублей золотом за каждый участок.

При этом Токио, "молчаливо одобрявший" этот разбой и грабеж, разверз уста и изрек: "…Японские военные суда не будут, конечно, вмешиваться в действия русских сторожевых судов, направленных только к русским рыбопромышленникам и судам в русских водах, но не будут позволять им мешать японским рыбопромышленникам и судам".

Не менее шедевральный синтез хамства и жлобства, последовавший за срывом японской стороной торгов 4 апреля 1922 года, имелся в японском меморандуме, распространенном в форме официального документа на Камчатке среди жителей побережья и Петропавловска-Камчатского…

Вот так и торчал бронированным пугалом на мелководье в устье реки Озерной ветеран русско-японской войны бывший крейсер "Ниитака". Это на военной фене называется "поддержка оккупации". И под его прикрытием, оттеснив с промысловых участков русских купцов и промышленников, ловили рыбу японские предприниматели. Длинными ставными сетями. Перехватывая мигрирующие вдоль берега стада лососевых. Ловись рыбка. Большая и маленькая…. В мутной водичке братоубийственной гражданской войны.

История в истории. Кто есть кто и что есть что.

Первое знакомство с русскими и русским оружием у 3420-тонного крейсера "Ниитака", построенного в 1902 году на верфи флота в Куре (Хонсю, Япония), состоялось 9 февраля 1904 года. Он не обладал скоростью "Новика", выдающейся автономностью и мореходностью. Но "Ниитака", обладая водоизмещением, сравнимым с крейсерами "Новик", "Жемчуг" и "Изумруд", нес достаточно мощное для своего водоизмещения и размеров артиллерийское вооружение. Поэтому, оставаясь по сути бронепалубным, действовал вместе с броненосными крейсерами. Было, правда, одно "но": перегруз за счет вооружения определял неудовлетворительную остойчивость и неудовлетворительную штормовую мореходность. Иными словами, корабль в штормовых условиях заливало на ходу, и он плохо выходил из крена…

Крейсер действовал в составе отряда крейсеров адмирала Уриу в Чемульпо (ныне Инчхон) против русских кораблей - крейсера "Варяг", канонерской лодки "Кореец" и группы судов пароходства КВДЖ. Затем новая встреча с русскими кораблями во время прорыва Тихоокеанской эскадры во Владивосток 23-24 июня 1904 года, бой в Корейском проливе с Владивостокской эскадрой 1 июля 1904 года, бой с крейсерами Владивостокского отряда 14 августа 1904 года, бой с крейсерским отрядом контр-адмирала Энквиста днем 27 мая 1905 года в ходе Цусимского сражения, бой и потопление крейсера "Светлана" и преследование эсминца "Быстрый" у острова Дажелет и у побережья Кореи утром 28 мая 1905 года.

Богатая биография. Она не закончилась внутреннем взрывом неправильно хранившихся боеприпасов в 1905-1907 году. Его миновала полоса аварий, связанных с гибелью в штормовых условиях и посадками на мель в период с 1907 по 1914 год, как у эсминцев "Инадзума", "Харусаме", "Синономе", "Асацуо" и минного заградителя "Нанива". В эту же компанию попадал еле доковылявший из Мексики в Японию через порты САСШ и Канады "защитник японских интересов" текущий, как решето, броненосный крейсер "Асама". "Ниитака" не напоролся на германскую мину у крепости Циндао в 1914 году. У него не рванули котлы, как на эсминце "Икадзути". На нем не взорвались боеприпасы военного времени, как на крейсере "Мацусима", броненосном крейсере "Цукуба" и линкоре "Кавачи". В него не врезался первый встречный пароход или шхуна в Сангарском проливе или проливе Бунго, как в какого-нибудь новоиспеченного японского подводника. Судьба берегла крейсер для показательной катастрофы, и все зависело от вариативности злодейки-истории.

В начале 1921 года, с появлением более современных, быстроходных и лучше вооруженных крейсеров, а также в связи с Вашингтонской конференцией по ограничению морских вооружений, на которой Британия, США и Франция предприняли успешные попытки ограничить рост военно-морской мощи Японии, устаревший крейсер "Ниитака" стал кораблем береговой обороны. С него сняли часть 76-мм противоминных орудий. На корме появилась зенитная пушка и пулеметы "Льюис" по опыту перевооружении британских крейсеров типа "Аретуза" в ходе Первой мировой войны. Получилась, по сути, мощная бронированная колониальная канонерская лодка с остатками крейсерской прыти. Куда старику "Маньчжуру" и мобилизованным транспортам из русской Сибирской флотилии. Впрочем, та флотилия стояла во Владивостоке на приколе и выходила из русского порта в русские территориальные воды по заданию русского командования с разрешения японских военно-морских властей. И был вновь испеченный корабль береговой обороны, с несколько улучшившейся остойчивостью за счет удаления части вооружения, но по-прежнему с неважной штормовой мореходностью, направлен к берегам русской Камчатки. Для защиты "японских национальных интересов" и службы стационером.

Старому служаке вскоре исполнилось 20 лет… Теперь на нём служил другой экипаж, и другие люди ставили ему боевые и практические задачи… Но национальность у противника японского крейсера оставалась прежней. Как говорится: "Война не сменила планы. И не сменила врага…"

Бывший крейсер был застигнут штормом на якорной стоянке близ устья р. Озерной 26 августа 1922 года. Штормовой ветер начался с востока, от камчатского берега, и командир корабля, по-видимому, рассчитывал отстояться под его защитой в ветровой тени. Хотя правильнее было бы сниматься с якорей и идти штормовать в открытое море. Но - вспомним о неудовлетворительной штормовой мореходности…

Вулканические конусы на этом побережье поднимаются на высоту до двух с половиной тысяч метров. Фактически они служат климатической границей между относительно теплым западным и холодным восточным побережьями Камчатки. И по этой вулканической цепи частенько проходит линия фронтального раздела между двумя типами воздушных масс. Сопровождаемых устойчивыми ветрами восточного направления. И до известной степени горная вулканическая цепь может прикрыть и от ветра. Но не в этом случае. Это был не смешанный фронт, как его иногда называют фронт окклюзии, а внетропический циклон. Когда офицеры "Ниитаки" разобрались с проявлениями приближающегося циклона, время было уже упущено. Это было роковой ошибкой командира крейсера - при прохождении внетропического циклона ветер довольно быстро может меняться на противоположный.

Однако человек предполагает, а природа готовит сюрпризы. Когда ветер резко изменился на зюйд-вест, крейсер оказался в опасном положении - его начало прижимать к камчатскому побережью, где его легко могло выбросить на обширную полосу мелководья.

"Ниитака" снялся с якоря, но вскоре в штормовом море и в темноте вошел в выставленные вдоль берега рыболовные сети и намотал их на гребные винты.

И всё. Паровая машина двухвинтового боевого корабля мощностью в 9500 лошадиных сил оказалась бессильна. О попытках освободить винты нечего было и думать: огромные волны бросали крейсер как щепку, а удар волны о борт расплющил бы в кровавую лепешку любого добровольца. Попытка завести плавучий якорь также не дала результатов.

Потерявший управление крейсер тащило штормовыми волнами к берегу. В эфир ушла радиограмма о помощи, принятая на борту японского "корабля береговой обороны" "Ивами" - флагмана корабельной группировки японского императорского флота, стоявшего на рейде в Авачинской бухте. На флагмане начали поднимать пары и готовиться идти на выручку аварийному собрату. Но события развивались гораздо быстрее, и прежде чем "Ивами" в сопровождении канонерской лодки смог выйти в Тихий океан, "Ниитаку" прижало к мелководному берегу и опрокинуло штормовыми волнами на борт, весь его экипаж - 286 человек - погиб. Кто на боевых постах, а кто-то - при попытке добраться до берега через буквально кипящее мелководье. Несколько дней Охотское море выносило на побережье западной Камчатки трупы в японской морской форме.

Но вот что странно - в ряде исторических источников упорно фигурирует цифра "около 400 человек". Это больше чем на 100 человек от штатной численности экипажа корабля береговой обороны "Ниитака". Необходимо также учитывать, что демонтаж части 76-мм орудий привел к сокращению экипажа бывшего крейсера. Не исключено, что речь как раз и идет о десантной полуроте, находившейся на борту к моменту катастрофы и принятой на борт в Озерном. Точнее, о пехотной полуроте численностью 110-125 солдат, унтер-офицеров и офицера в звании поручика. И эти потери учитывались по другому ведомству, а цифра "около 400" является суммарной для армии и флота. Не исключено, что это были "самоохранники" японских рыбопромышленников из числа вооруженных резервистов. Своеобразная частная армия, действовавшая при поддержке "дипломатии канонерок". И принимая их на борт в Озерном, японские моряки безнадежно потеряли столь ценное для них время… С другой стороны, полурота пехоты или охранников из числа хорошо подготовленных резервистов могла довольно долго сдерживать натиск просоветских партизанских отрядов на берегу, пока крейсер штормовал в Охотском море… Но они ушли из Озерного вместе с кораблем. Видимо было что-то ещё, о чем мы поговорим ниже…

В общем, это был самый крупный "улов" японских рыбопромышленников и браконьеров из "Ничиро ге ге Кабусики Кайся" у побережья Камчатки - устаревший крейсер с экипажем и "пассажирами". И самая крупная невоенная потеря императорских ВМФ за период японской интервенции на Дальнем Востоке.

Считается также, что гибель корабля береговой обороны "Ниитака" послужила ключевым событием прекращения японской интервенции на российском Дальнем Востоке. Это не совсем так: Страна восходящего солнца входила в мировой кризис, и такое дорогостоящее мероприятие, как военная интервенция с содержанием 75-тысячного экспедиционного корпуса и действующей группировки флота в водах Дальневосточной республики, становилось весьма накладным делом.

В годы Первой мировой войны в Японии значительно выросли производительные силы, поэтому сужение рынков сбыта после её окончания неизбежно привело к кризису перепроизводства. При этом сельское хозяйство, оставаясь по сути своей полуфеодальным, не справлялось с обеспечением страны рисом. Его производство не росло, цены на ввозимый в Японию рис бесконтрольно "задирались" торговыми домами Мицуи, Судзуки и другими. Одновременно правительство начало создавать запасы риса для армии, действовавшей на Дальнем Востоке и в Сибири, его нехватка в стране стала еще более острой и привела к спекуляции этим продуктом питания. Рост цен на рис и инфляция привели к тому, что зарплата и доходы населения неуклонно снижались. По стране прокатилась волна рисовых бунтов. Они ничем не отличались от обычных "утиковаси" и были быстро подавлены вооруженными силами.

Уже после 1919 года торговый баланс Японии стал пассивным, однако производство продолжало стремительно расти. Это привело к тому, что в марте 1920 года началось резкое падение курса акций. Значительно снизились цены на товары; сокращалось производство в хлопчатобумажной и шерстяной, а также в сталелитейной, медеплавильной, сахарной, шелкоткацкой и других отраслях промышленности. Банкротства банков и компаний следовали одно за другим. Резкое падение цен на шелк-сырец и рис нанесло крестьянам тяжелый удар.

После всех этих событий японская экономика уже не могла оправиться. В 1921 году ее потрясло сокращение вооружений - "под нож" Вашингтонского соглашения по ограничению морских вооружений 1921-1922 года попала амбициозная программа строительства мощных линейных, авианосных и крейсерских сил. В 1922 году произошло банкротство 29 банков. Японское правительство стремилось предотвратить экономический кризис путем предоставления непосредственной материальной помощи компаниям, сокращения налогов, субсидирования предприятий, расширения производства за счет капиталов, вложенных самим правительством, что привело к огромному росту государственных займов. Усиливалась инфляция. Именно поэтому японское правительство не смогло снять эмбарго на вывоз золота. Оно опасалось, что снятие эмбарго неизбежно вызовет дефляцию, усилит банкротство промышленных предприятий и нанесет ущерб помещикам, торговавшим рисом. Таким образом, оттяжка краха еще более усиливала внутренние противоречия в японской промышленной системе и вовсе не способствовала стабилизации японской экономики.

С учетом этих и последующих событий гибель безнадежно устаревшего корабля береговой обороны была лишь единичным трагичным фактом на фоне рушащегося мира японского обывателя.

На этом можно было бы закончить. Но история-злодейка издала "хихикс", и точка, черная жирная точка, усмехнувшись, стала запятой. Это не от избытка кофеина, это образное выражение.

В ту роковую ночь командир выброшенного на отмель корабля береговой обороны действовал так, как и подобает в подобной ситуации настоящему японцу. Судите сами. Если горит японская школа, в первую очередь директор и завуч спасают портрет императора, затем из школьного павильона (несгораемого) - императорский рескрипт об образовании и если есть - священные дары (чаши, лук и т.п.). И только после этого - учащихся. Впрочем, параллельно действиям администрации учащихся эвакуируют учителя. Но если сгорит портрет, в соответствии с этикетом директор поступает как лицо, потерявшее честь - делает сеппуку, более известное под названием харакири. При этом количество сгоревших учеников и учителей не критично. Совершенно по старинной русской поговорке "хомут спасли, а лошадь сгорела"…

С подветренного борта бывшего крейсера первой ушла шлюпка с портретом императора, судовой кассой и выручкой японской торговой фактории за весну-осень 1922 год и небольшой охраной и артиллерийским офицером. Шлюпка тянула фал с закрепленным на нем толстым канатом, по которому планировали эвакуировать на берег личный состав… Вскоре крен сделал невозможным спуск остальных шлюпок "Ниитаки". Тем временем на берегу зажегся сигнальный фонарь, с берега донеслись сигнальные выстрелы, и по натянутому тросу к берегу пошли наспех сколоченные в полной темноте самодельные плоты с личным составом… Однако через какое-то время сигнальный фонарь погас, следом оборвался канат, и спасательная операция оказалась в критической ситуации. Вскоре гигантские штормовые волны положили крейсер на борт…

Попытка "Ивами" пройти Первым Курильским проливом кончилась тем, что командир корабля решил следовать глубоководным Четвертым Курильским проливом - кипящее от толчеи мелководье наводило на мысли о самых печальных перспективах и возможной посадке на мель в условиях шторма и ограниченной видимости. К тому же "Ниитака" на вызов уже не отвечал, и спасать на его борту было, похоже, некого. И только через несколько дней японский линкор и канонерская лодка бросили якорь на траверзе песчаной банки, ставшей последним пристанищем бывшего бронепалубного крейсера… К этому времени в полную воду из успокоившегося моря торчали часть борта, руль и обмотанный сетями винт.

Прибывшие к месту катастрофы и высадившиеся на берег японские военные моряки линкора "Ивами" (бывший русский "Орел") обнаружили на берегу среди обломков и трупов, выброшенных морем, несколько членов экипажа "Ниитаки" с огнестрельными и ножевыми ранениями. Портрет императора, завернутый в шелковую ткань в развязанном непромокаемом прорезиненном мешке, лежал рядом с телом артиллерийского офицера. Следов судовой кассы с валютой и небольшим количеством золотых монет для мелкооптовых закупок на берегу и кассы японской торговой фактории так и не нашли…

Поиски на берегу показали, что гребцов и охрану атаковала с предельно короткого расстояния небольшая, хорошо вооруженная группа неизвестных лиц. "Винчестеры" оказались скорострельнее японских винтовок "Арисака" - подвел сигнальный фонарь, подсветивший группу японцев на берегу. Следы вели к реке, где остались следы от вытащенных на берег батов. Рядом нашли брошенную стоянку. Те, кто располагался на ней несколько дней подряд, не были ни охотниками-промысловиками, ни золотоискателями, ни рыбаками. На берегу остались пятна машинного масла, несколько жестяных банок из-под бензина, пустые консервные банки от американской ветчины, промасленная бумага и вскрытый цинк из-под 7,62-мм патронов к недавно появившемуся на Камчатке "русскому винчестеру" с клеймом британской фирмы "Кайнок". Получалось, что часть членов экипажа "Ниитаки" наткнулись на обыкновенную банду, обиравшую местных рыбаков, золотоискателей и рыбопромышленников и теперь в буквальном смысле озолотившуюся…

Дальше - больше. Уже в ходе аварийно-спасательных и судоподъемных работ и извлечения тел погибших членов экипажа, оставшихся в полузатопленных помещениях корабля и не сумевших выбраться при опрокидывании корабля на борт, выяснилось, что в составе находившегося на борту корабля береговой обороны "Ниитака" нет пары пулеметов и древнего десантного 47-мм скорострельного орудия Армстронга. В Озерском - были и использовались для вооружения моторного катера, сменившего незадолго до Первой мировой войны классический паровой баркас, а на месте катастрофы - нет. При этом вооруженный моторный катер использовался для эвакуации с берега личного состава и имущества на буксировке шлюпок, поскольку гребцы элементарно не выгребали против короткой и злой зыби и толчеи мелководья в условиях надвигающегося шторма. Вооружение с моторного катера после подъема на палубу так и не успели снять. Причем, полуразбитый моторный баркас так и остался на палубе корабля береговой обороны - спустить его на воду в районе катастрофы у экипажа не было никакой возможности. Катер как раз крепился на палубе с наветренного борта. А вот орудие, пулеметы и часть боекомплекта - испарились. В общем, вопрос повис с воздухе. Повисел немного и потом его закрыли, списав на аварию, штормовые волны, сорвавшие вооружения с облегченных палубных станков и неизбежные на море случайности. Не прояснил ситуацию и раскисший судовой журнал, найденный в ходовой рубке аварийного корабля… Последовали продолжительные спасательные работы силами ВМФ Японии с демонтажом вооружения и наиболее ценного оборудования. Затем остов крейсера продали для разделки на металл одной из частных фирм.

К началу лета 1938 года ситуация на западном побережье Камчатки характеризовалась одним емким словом "рыбная война". Советская дипломатия сорвала очередные попытки японских концессионеров обойти торги по выделению промысловых участков на западном и восточном побережье полуострова и попытки их объединения в одну сплошную линию. Японская пресса ответила истеричной антисоветской кампанией, где угрозы перемежались с проклятиями. Советская сторона ответила жесткими мерами в отношении японских браконьеров, пытавшихся вести лов рыбы и добычу морского зверя в советских территориальных водах. В ответ на это начались заходы в советские воды эскадренных миноносцев военно-морского района Оминато, перебазировавшихся в начале лета в бухты Шумшу и Парамушира, попытки передать ультиматумы командованию Камчатского морского пограничного отряда. Участились факты забастовок и саботажа среди японского персонала промысловых участков Акционерного Камчатского общества - бастующие японские ловцы на несколько суток буквально парализовали работу Озерновского рыбокомбината после ареста экипажа японской промысловой шхуны, выброшенной на берег в у мыса Лопатка в Первом Курильском проливе… Далее последовали провокации против пограничного сторожевого корабля "Дзержинский" силами дивизиона эсминцев, захвата советских промысловых судов-кавасаки и судна "Островский", - с допросами экипажей на предмет размещения частей РККА и базирования кораблей РРКФ на Камчатке. В общем, жизнь била ключом и все были при деле. Кончилось, правда, тем, что японцам пришлось уводить промысловый флот из района советского побережья после чувствительной оплеухи у озера Хасан, когда немногочисленный случайно уцелевший адекват на Японских островах начал всерьез задумываться о вероятности перерастания череды конфликтов в полномасштабную советско-японскую войну.

Хватало дел подразделениям пограничных застав и уполномоченным НКВД на побережье Камчатки. И на этом фоне частный случай спекуляции товарами из лавки японской концессии в нескольких поселках охотоморского побережья не выглядел чем-то из ряда вон выходящим. Случаи спекуляции среди скудно и не всегда своевременно снабжаемого населения охотского побережья случались и ранее. Но районного уполномоченного НКВД поразили масштабы и состав товаров. За них нужно было заплатить довольно крупную сумму денег или обменять меха или некоторое количество золотого песка. Последнего было не слишком много - на реках Камчатки его за сезон можно было намыть несколько десятков граммов при слишком большом везении. В общем, уполномоченный начал копать и вскоре вышел на лавку в одной из концессий. Продавец показал, что "русский человек расплатился с ним японскими иенами" еще в конце мая 1938 года, когда "первые русские и японские пароходы" пробились через лед. Получивший товар сразу же уехал. Затем последовало еще несколько фактов спекуляции, и фигуранты дела чуть ли не в один голос описывали человека старше средних лет, поставлявших им японский ширпотреб в обмен на пушнину и золотой песок. Не брезговал "коробейник" и личными вещами - часами, кольцами. Такой вот интересный Торгсин на частном уровне получался.

И только летом 1939 года "коробейника" задержали. Особенно с ним не церемонились, поскольку вменялся подрыв экономики СССР в пограничной зоне, вредительство, связь с иностранцами, а это, как ни крути, пара пунктов из знаменитой 58-й статьи УК СССР. Уже к вечеру задержанный, что называется "раскололся до ж…ы и запел соловьем". Про бандитскую молодость, привольное житье и… про погибший у берегов Камчатки японский военный корабль. Тут настала очередь впасть в ступор следователю и районному уполномоченному НКВД. И было от чего.

…Сезон был в самом разгаре. Что-то намыли сами, что-то под угрозой новеньких "винчестеров" отняли у старателей-одиночек, на американский спирт наменяли пушнины и теперь нужно было ватагой - 7 мужчин на 2 долбленеках-батах, - уходить на зимовку. А там… Фарт есть фарт.

Стояли недалеко от берега в ожидании американской шхуны, со шкипером которой была предварительная договоренность еще с весны. Но подкачала погода, и дежурные чаще сидели под брезентовым навесом у костерка, лишь изредка выбираясь на продуваемый всеми ветрами пологий берег, чтобы подать знак американцу, если появится. Но вместо американцев ночью прибило к берегу японцев…

Шлюпка пристала к берегу, и японские матросы, сложив в пирамиду винтовки, начали натягивать и крепить канат под командой то ли боцмана, то ли унтер-офицера вокруг крупного камня, торчащего из песка и галечника почти сразу за полосой прибоя. Офицер и один из матросов оставались возле вытащенной на берег шлюпки. Вскоре там замигал сигнальный фонарь. Моряки уже практически закрепили канат, сгрудившись в кучу при свете сигнального фонаря. Решение пришло мгновенно - они и так держали японцев на прицеле, каждый своего. Поэтому первый же залп "винчестеров" выкосил практически всю "рабочую команду" и почти перебив закрепленный канат. Только раненый японец тоненько подвывал "итай-итай…". Второй залп, грянувший почти сразу за первым, свалил офицера и сигнальщика, выронившего фонарь на мелкий галечник. Раненого добили, у агонизирующего офицера забрали непромокаемый мешок, но там оказалась "завернутая в тряпку какая-то картина"… Зато в шлюпке - три ящика. "Один большой и два поменьше, с замками". Ударом прикладов сбили замки, сорвали пломбы. Подсветили японским сигнальным фонарем... В большом - пачки денег, что-то тяжелое, завернутое в вощенную бумагу. В двух небольших - золотой песок…

С характерным щелчком лопнул поврежденный канат, со стороны грохочущего штормового моря донесся отдаленный то ли крик, то ли вой… А через несколько минут погасли огни штормовавшего на мелководье корабля. Шлюпки к берегу больше не подходили.

Ящики чуть ли не бегом перенесли к батам, быстро сняли лагерь и ушли под моторами вверх по течению. С рассветом "великолепная семерка" была уже на приличном расстоянии от побережья. Когда старшого сменили на "руль-моторе", он тут же перезарядил винчестер. Лодки буквально скользили по спинам кеты, заполнившей речку…

Подследственный говорил и говорил. Сбивался, повторялся, терял нить и снова возвращался. Подходила к концу первая ночь допроса…

К полудню лодки были довольно далеко от места катастрофы японского корабля. Накрапывал дождь. Несмотря на прошедший ливень, река уже не позволяла дальше идти под новенькими американскими подвесными моторами и тяжело нагруженные баты повернули к берегу.

В приметном месте между двух скал выкопали глубокую яму, куда уложили ящики, забрав из "денежного" часть бумажных денег "на зимовку". Старшой выдал каждому по полпачки японских иен, и банда вернулась к лодкам. Старшой первым вывел облегченный бат из старицы. И никто из-за шума моторов не услышал, как сухо щелкнули два выстрела из малокалиберного дамского "браунинга", больше похожего на отделанную перламутром дорогую игрушку. Выходивший из старицы второй бат был встречен огнем в упор из "винчестера". Никто из сидевших в лодке не успел не то что выстрелить в ответ, но даже отреагировать…

Самым неприятным было вытаскивать деньги… Лодка, нагруженная камнями, упокоилась на дне, а людей он прикопал на берегу. Там же спрятал хорошо смазанное и оставшееся без хозяев оружие и патроны. И ушел вверх по реке на облегченной лодке и дальше пешком через перевал…

Уйти с золотом и деньгами "за кордон" не удалось. Но несколько раз он возвращался к тайнику. Там оставалось золото… Много золота. А вот деньги приходилось тратить более расчетливо. Они в конечном счете и подвели старого бандита.

Утром подследственного отправили в камеру. А через несколько часов дежурный сообщил следователю, что подследственный повесился, сплетя за несколько часов "отсидки" веревку из собственных кальсон… Работа с картой примерного района "клада "Ниитаки" ничего не дала, всё было слишком примерно, а ход рапорту уполномоченного НКВД об организации поисковой экспедиции никто так и не дал, сочтя рассказ старого бандита и спекулянта попыткой спасти свою шкуру "от высшей меры социальной защиты". Дело закрыли. Отсебятиной же капитан НКВД заниматься не стал. А вскоре стало не до кладоискательства - началась Великая Отечественная война. В конечном счете, на военную экономику СССР сработали богатейшие морские биологические ресурсы Берингова и Охотского морей с их знаменитой олюторской сельдью, минтаем, тресковыми, лососевыми и камчатским крабом несмотря на мобилизацию лучшей части промыслового флота Камчатки в состав Тихоокеанского флота.

Весной 1942 года рабочие копали ямы под столбы для сушильного навеса. Под лопатой что-то звякнуло, и она уперлась в что-то твердое. Когда откидали песок, увидели пробитый лопатой брезент и в нем средних размеров стальную коробку с крышкой. В присутствии начальника, немного повозившись, откинули прикипевшую от конденсата крышку. На рабочих уставились хорошо смазанные бронзовые головки японских 47-мм снарядов… Ниже - еще несколько укладок по 5 снарядов в каждой и патронных цинков в 6,5-мм патронами к станковому пулемету Гочкис. И больше ничего. Дальше с ямой возились приглашенные с ближайшей заставы пограничники, выгружая боеприпасы и вытащив с самого дна артиллерийские досыльник и банник. И долго на советских промыслах ходили байки про японский или партизанский склад, оставшийся со времен гражданской войны, обрастая совсем уже фантастическими подробностями.