Листая старые страницы…

В списке "основоположников" российского Сахалина наряду с известными мореплавателями почетное место прочно занимает Михаил Семенович Мицуль, первый агроном острова.

Напомню, что в те времена, а было это полтора века назад, и речи не шло о том, чтобы Китай "заваливал" Дальний Восток своей дешевой картошкой, а США - куриными окорочками. Повсюду было весьма голодно, то, что называется сейчас "продовольственная логистика", практически отсутствовала. А потому прежде чем говорить об освоении той или иной территории надо было ответить на вопрос - способна ли она прокормить тех, кто собирается ее осваивать? И второе - только когда на земле появлялись оседлое постоянное население, и можно было говорить о настоящем присоединении края к России.

Вот эти вопросы и решал Мицуль, который, уже будучи обладателем большой золотой медали "За труды по обществу и за литературную его деятельность по сельскому хозяйству" Российского Вольного экономического общества, в мае 1871 года был направлен на Сахалин для его изучения в сельскохозяйственном плане.

Предложения, сделанные в результате двухлетних исследований стали причиной того, что в 1880 году Мицулю вновь было предложено вернуться на Сахалин, теперь уже первым главным агрономом острова. И он вернулся, и посвятил острову весь остаток, оказалось, короткой жизни. Михаил Семенович скончался в 1883 году в посту Александровском, где и был похоронен. В этом году мы отмечаем 130-ю годовщину этого печального события. А кроме того еще и 140-ю годовщину выхода в свет его главного исследовательского труда - "Очерк острова Сахалин в сельскохозяйственном отношении".

Про него и хотелось бы напомнить читателю.

Сам по себе очерк - действительно серьезная монография, в которой автор затрагивает практически все аспекты тогдашнего экономического положения Сахалина, включая взаимоотношения с рынками в иностранных портах, исследует почвы на предмет их плодородия, вычисляет количество земли, необходимой как отдельному домохозяйству, так и крупной сельскохозяйственной ферме, рассчитывает рационы и т.д. Но, я, конечно, не собираюсь делать рецензию на этот труд.

А вот некоторые факты из жизни "того" Сахалина более чем любопытны, особенно если сравнить их с днем сегодняшним.

Начну с того, что если берега острова были моряками достаточно описаны, то внутренние территории были практически не изучены, что сказывалось и на географии, и на топонимике.

"На юго-западном хребте более замечательные горы: Ичара до 4000 футов - это самая высокая гора на всем Сахалине, лежит недалеко Татарскаго берега, к которому направляет свои отроги, выступающие чрезвычайно скалистыми утесами; Райциска до 1200 ф. высоты, немного южнее Ичары; из отрогов Райциски берет начало река, впадающая в большое озеро того же названия, Спальберг - около 2000 ф. расположена почти посредине главного хребта, из подошвы этой горы берет начало река Оненай, которая сливается с р. Такой и образует р. Найбучи, впадающую в Охотское море".

Таким образом, как видим, Найба считалась Найбой только после соединения с Большим Такоем, а до этого тек Оненай.

И Поронай в то время называли Плые (и действительно, в тогдашнем энциклопедическом словаре "Брокгауза и Эфрона", указано: "Поронай Плый, также Нева и Сангисю - р. на вост. берегу Сахалина, истоки близ верховий р. Тыми").

Или вот вам названия по нынешней корсаковской трассе: "Карсаковская местность обнимает собою не только упомянутую долину, но и несколько других падей по направлению к устью реки Сусуя, а именно: Унта, Уссунай, Томаринай, Чинайпу, Сусуя-котан и Танурунай. Все эти пади сообщаются между собою дорогою по береговой окраине; независимо этого есть тропа по нагорным местам, так что здесь можно устроить и колесный путь".

А вот гора Майорская уже называлась горой Майорской…

В 1870 году остров, в том числе и юг, представлял собой огромные плохо исследованные территории, покрытые вековой тайгой ("Ель сахалинская встречается всюду на горах и в низинах, имеет роскошный рост, достигая колоссальных размеров, особенно в более горных местах центральной долины встречаются деревья до 3-х футов в диаметре и 112 футов вышины в возрасте более 270 лет"), которые, впрочем, периодически проходились пожарами, о мерах по предупреждению которых Мицуль постоянно напоминает: "Если в настоящее время есть избыток леса, то из этого не следует выводить заключение о невозможности истощения его в будущем, в особенности если будут продолжаться безрасчетные порубки и повторяться лесные пожары".

Населяли остров практически те же животные, что и сейчас, за исключением, тех, кого акклиматизировали впоследствии, и: "Волк (Canis lupus) попадается не часто, но крайней мере со стороны туземцев особенных жалоб не слышно, и даже зимою, когда он более всего голоден, редко нападает на собак. Одною из существенных причин, препятствующих волкам держаться близь жилищ, составляет глубокий снег".

Естественно, охота была одной из неотъемлемых частей жизни тогдашних островитян. В первую очередь, конечно, коренных жителей. Что же касается солдат, а "фактическое обладание нами о. Сахалином заключается в том, что до последнего времени занято в разных местностях острова 16 пунктов, в которых и распределены: четвертый восточно-сибирский линейный батальон, взвод горной батареи восточно-сибирской артиллерийской бригады и дуйская военная команда", то тут все зависело от наличия охотников. Например, в Муравьевском посту (на берегу Буссе), бывшем тогда основным по югу острова, "охота на диких птиц развита между солдатами, которые снабжают служащих дичью по следующим ценам: утка 30 к., кулик 20 к., бекас 10 к., гусь 1 p., лебедь 2 р.".

Вообще, вопрос, сколько чего стоило и стоит, всегда очень интересен. Так вот, та же пушнина шла примерно по следующим ценам: лиса - 3 рубля, соболь 5-10 рублей, выдра 5-10 рублей, белка - 10 копеек.

В то же время пуд картофеля у крестьян стоил до 1 рубля, пуд риса у японцев - 3 рубля, пуд соли у них же - до 2 рублей.

Ну и, конечно, не обходилось и без "роскоши": "В Корсаковском посту проживает купец Лангелит (в собственном доме) и ведет торговлю различными товарами, в числе которых главнейшее место занимает американский алкоголь (15-20 р. за ведро), манджурский табак (18-20 руб. за пуд)". В Дуйском посту этим занимался купец Иванов: "В числе товаров первое место занимают: американский спирт, манджурский табак, даба (бумажная материя) и другие; цены на них, смотря по времени года, немногим дешевле, чем даже в Корсаковском".

Непосредственной основой для будущего экономического развития острова тогда был уголь. Его разрабатывали на севере - на дуйских и суртунайских (Мгачи) копях, об их истории хорошо известно. А вот на юге ситуация была более интересная.

"Запрос на каменный уголь в портах Тихого океана заставил японцев, под влиянием иностранцев, обратить внимание - лет шесть тому назад - на забытый ими до того времени Сахалин и с целью упрочить на нем свою власть были высланы переселенцы, под прикрытием военной силы, но колонизация их не имела успехов, потому что главнейшие месторождения на юге Сахалина были заняты уже русскими постами, а открывшаяся между японцами цинга довершила их неудачу. Нелишне при этом заметить, что хотя уголь в южном районе и находится в руках русских, но до сих пор здесь еще никаких разведочных работ по этому делу не предпринято".

Так и стояли наши солдатские караульные команды - только на охране. Например: "Очехпокский пост. Учрежден в 1869 году на восточном берегу острова севернее Тунайчинскаго озера, для охранения залежей каменного угля… Судя по верхним наслоениям, уголь хорошего качества и во всяком случае лучше угля, встречающегося около берегов чибисанских озер".

Но зато японцы "отрывались" на рыбе.

Если русские готовили ее для себя и собак, то японцы - на вывоз.

А главной рыбой тогда на юге острова была сельдь - (Clupea harengus, mirabilis), которая по весне шла на нерест к берегу в неисчислимом количестве: "Приближение сельдей характеризуется круговою полосою белой пены на большом пространстве, стаей морских птиц - чаек и альбатросов - фонтанами китов и стадами сивучей" (кстати, ежегодно на побережье татарского пролива выбрасывало до 10 китов - к радости айнов).

Ее-то и ловили японцы. Как отмечает Мицуль, рыбалка была организована очень профессионально: "Нет ни суеты, ни шуму, а является строго организованная работа, осязательно доказывающая, что рыболовное дело находится в руках великих мастеров".

Правда, сельдь шла не на пищевые цели - из нее вываривали жир и делали удобрения для рисовых полей.

А вот горбушу, кету, в меньшей степени треску солили для вывоза в Японию. Добыча лососей осуществлялась довольно просто. Вот, например, описание Найбучинского поста: "Во время хода горбуши и кеты японцы загораживают частоколом всю реку (Найбучи не доходя до Лебяжьего озера); вследствие чего постовая команда пользуется правом на получение от них готовой рыбы для засолки на зиму в том количестве, в каком оказывается надобность".

"Сделав общий свод сельдеварочного производства, получится итог в 739,516 бу (295,806 руб. 40 к.). Общая стоимость заготовленной рыбы - трески, кеты и горбуши в соленом виде - отправляемой в Японию средним числом может быть выражена суммою не менее 200 т. бу (около 66,700 руб.)"

Для сравнения: "Что касается до заграничного сбыта угля, то из дуйских копей было отпущено за границу в течение 4-х лет с 1867 но 1871 годы всего 4541 тонна, в том числе: в Японию (Хакодате) 735 тонн, в Китай (Шанхай) 3384 тонны и в Сан-Францско - 472 тонны, всего на 26,000 руб.".

Ну еще на 52 тысячи рублей было продано угля Тихоокеанской флотилии. Внешнеэкономический баланс явно не в сторону нашей страны.

Словом, это был не просто сельскохозяйственный обзор, это был первый полный (исходя, конечно, из имевшихся тогда данных) серьезный экономический анализ тогдашних перспектив развития Сахалина.

Который, кстати, недвусмысленно дал понять, что в своей деятельности японские предприимчивые люди заметно опережали российских чиновников. И в немалой степени потому, что у них были рабочие руки - они сумели материально заинтересовать (а потом и вогнать в долги) айнов, они могли завозить на путину людей из самой Японии. России же приходилось искать свои пути…

"При… постановке столь серьезного дела на твердую почву, со стороны будущих деятелей, потребуются не только энергия и труд, но и обстоятельные знания по сельскому хозяйству, иначе самые благие предначертания правительства, даже при лучших условиях не принесут желаемой пользы", - писал Мицуль в своем "Очерке".

Можно лишь добавить - обстоятельные знания нужны не только по сельскому хозяйству.

Имя Михаила Семеновича Мицуля увековечено в названиях сел Мицулевка и Михайловка (Александровск-Сахалинский район), в честь Мицуля назван горный хребет и ряд вершин. Имя М.С. Мицуля с гордостью носит старейшая в области александровск-сахалинская городская библиотека.