Огонь горит ярко

Над полуостровом Шмидта перистые облака в виде тонких, прозрачных полос, перьев, хлопьев — предвестники циклона.

Швартуемся у причала береговой базы морского терминала "Набиль" морского порта "Москальво". Капитан нашей яхты "Отрада" решает с капитаном вопросы заправки топливом, пресной водой.

— Завтра будет баня, и вы сможете помыться, — говорит тот, показывая в сторону невысоких строений на берегу, среди металлических цистерн для хранения топлива.

Баня — это хорошо. Сидим, напружинились — горячо.

В сенях "поленница" из книг — для растопки. Вот биография Чарльза Дарвина "Происхождение" (1983), написанная Ирвингом Стоуном. Листы вырваны наполовину, смяты...

Прихватываю с собою сборник стихов "Дальний восток в поэзии современников" (1990).

Проплывают от мая до осени

Острова словно лодки весельные...

Мне не было и пяти лет, когда отец оставил семью. Крохотная сумма алиментов расходовалась на книги и почтовые марки. В то время не было телевидения, и чтение для меня и моего старшего брата было окном в мир. Все книги, которые попадали в наш дом, я обычно прочитывал вслед за ним.

И до сих пор помню "451° по Фарангейту" Брэдбери: "Огромный язык пламени вырвался из огнемета, ударил в книги, отбросил их к стене... Книги подскакивали и метались, как опаленные птицы, их крылья пламенели красными и желтыми перьями".

На протяжении всей жизни крупнейший американский писатель-фантаст Брэдбери демонстрировал интерес к науке и говорил о слабых сторонах человечества, которые способны привести его к грани самоуничтожения.

Свою домашнюю библиотеку я стал собирать в 80 годы, когда был еще студентом.

Вообще, чтобы тогда купить в торговой сети стоящую книгу, и не только по специальности, нужно было сдать макулатуру и получить талон на ее приобретение. Например, книги А.Дюма "Граф Монте-Кристо". Ежедневная норма выдачи на один приемный пункт, установленный объединением "Хабаровсквторресурсы", составляла всего 100 штук, киоск — 50, передвижной пункт — тоже 50.

Люди занимали очередь с раннего утра, и я не один раз стоял в ней.

Люди тогда еще сохраняли интерес к чтению…

Рэй Брэдбери: "Вы решили, что можете творить чудеса вашими книгами, а оказалось, что мир прекрасно обходится без них".

***

Маленькая комната в музее забита книгами, изданными давно и совсем недавно, еще завернутые в упаковочную бумагу. Они будут отправлены почтой тем, кто еще ценит книгу. Или их раздадут на презентации в полуподвальном конференц-зале тем, для которых это не просто предмет, а волшебный символ, принявший осязаемую форму, сгусток мудрости, человечности, доброты, стремления к счастью — словом, всего того, что делает человека человеком.

Одну за другой мой собеседник бережно достает с полки книги, удивляясь, что они кого-то интересуют.

— А вот эту книгу давно никак не могу пристроить…

Он тянет за корешок книгу одного из сахалинских историков о русско-японских отношениях в XVII-XX веках.

Вместе с тем в министерстве образования РФ то и дело обсуждают, каким должен быть современный учебник истории для учащихся общеобразовательной школы, и обещают "разобраться" со всеми написанными раньше.

Самое страшное — "педагоги", сжигающие книги. Вестибюль учебного корпуса. Навалом лежат связки книг. Вот-вот их погрузят на грузовик (одного, пожалуй, будет маловато) и вывезут на свалку, где их уже другие люди будут жечь, рвать, крушить, раздирать в клочья, уничтожать в кострах.

Беседую с сотрудником вузовской библиотеки:

— У меня много специальных книг, и они могут пригодиться студентам, я могу отдать их библиотеке…

— По положению об аттестации вузов мы не можем поставить на учет книги, год издания которых превышает пять лет.

И добавляет (чуть тише): "Мы можем их хранить... Отдельно…"

В своих путешествиях по острову я видел немало старых добрых книг на кордонах заповедника, рыбацких станах, маяках.

Рэй Брэбери: "Люди, сидящие у костра на берегу реки, с застывшими лицами подались вперед...

— Привет! — сказал мистер Симмонс.

— Здравствуйте, — ответил Монтэг.

— Разрешите познакомить вас с Джонатаном Свифтом, автором весьма острой политической сатиры "Путешествие Гулливера". А вот Чарльз Дарвин, вот Шопенгауэр, а это Эйнштейн, а этот рядом со мной — мистер Альберт Швейцер, добрый философ. Вот мы все перед вами, Монтэг, — Аристофан и Махатма Ганди, Гаутама Будда и Конфуций, Томас Джефферсон и Линкольн — к вашим услугам. Мы также — Матфей, Марк, Лука и Иоанн.

Они негромко рассмеялись.

— Этого не может быть! — воскликнул Монтэг.

— Нет, это так! — ответил, улыбаясь, другой человек по имени Грэнджэр. — Мы тоже сжигаем книги. Прочитываем книгу, а потом сжигаем, чтобы ее у нас не нашли. Микрофильмы не оправдали себя. Мы постоянно скитаемся, меняем места, пленку пришлось бы где-нибудь закапывать, потом возвращаться за нею, а это сопряжено с риском. Лучше все хранить в голове, где никто не увидит, ничего не заподозрит. Все мы — обрывки и кусочки истории, литературы, международного права… Байрон, Том Пейн, Макиавелли, Христос — все здесь, в наших головах… Но уже поздно. И началась война. Мы здесь, а город там в своем красочном уборе… Наша задача сохранить знания, которые нам еще будут нужны, сберечь их в целости и сохранности… Если нас уничтожат, погибнут и знания, которые мы храним, погибнут, может быть навсегда. Когда война кончится, тогда, может быть, мы пригодимся….

— И вы думаете, вас будут слушать?

— Если нет, придется снова ждать..."

Высокий человек в длинном черном потертом плаще и шляпе по улице Поповича (все явно с чужого плеча (головы), подобранное тут же у мусорного контейнера). Упершись на железный бак, он держит в руках брошенную кем-то книгу… Вокруг ящика их целая россыпь. Он долго читает, будто пытаясь запомнить, не обращая внимания на кружащих рядом птиц и собак …

Вселенная несется по кругу и вращается вокруг своей оси.

Огромное количество людей перестали читать, уставившись в мерцающий экран.

Рэй Брэдбери: "Где-то должен начаться процесс сохранения ценностей, кто-то должен собрать и сберечь то, что создано человеком, сберечь это в книгах, в граммофонных пластинках, в головах людей, уберечь любой ценой от моли, плесени, ржавчины, тлена, и людей со спичками .. Мир и так полон пожаров, больших и малых. Люди скоро будут свидетелями рождения новой профессии — профессии людей, изготавливающих огнеупорную одежду для человечества".

Свалка. Яркими факелами горят погребальные костры, и от огненных светлячков нестерпимо жарко.

Может быть, стоит отыскать в нашем большом городе место для бездомных книг?