Хорошавин в последнем слове вспомнил высший суд и сказал, что ни о чем не жалеет. Сахалин.Инфо
19 февраля 2025 Среда, 10:17 SAKH
16+

Хорошавин в последнем слове вспомнил высший суд и сказал, что ни о чем не жалеет

Дело Хорошавина, Политика, Южно-Сахалинск

7 февраля завершилось рассмотрение уголовного дела в отношении экс-губернатора Сахалинской области Александра Хорошавина по так называемому избирательному делу. Суд удалился в совещательную комнату "ориентировочно" до 28 марта.

На протяжении рассмотрения этого дела Сах.ком отслеживал ход судебного разбирательства, публиковал допросы свидетелей. Во время своего последнего слова Хорошавин еще раз затронул обстоятельства уголовного дела.

— Я долго думал, что же нужно сказать, еще более убедительное, чтобы ушло все наносное, надуманное следствием вокруг этой истории, ушли ложь и подтасовка, чтобы стало возможным объективное решение, в конце концов, все-таки состоялось. Вообще-то это, конечно, возможно, но… это невозможно, — с этих слов начал подсудимый

Александр Хорошавин
Александр Хорошавин

Он продолжил, что считает уже нецелесообразным говорить об обществе и партиях, о партийном строительстве, о выборных кампаниях, о различных системах проведения выборов, о политических технологиях и о том, как все это применялось к избирательной кампании 2014 года в Южно-Сахалинске. Хорошавин считает, что для того, чтобы все это понимать и правильно оценивать, в это надо вникать и учиться понимать все нюансы. Если следствие и обвинение не сделали этого за прошедшие семь лет, видимо, им это попросту не надо, заявил Хорошавин. За семь лет можно университет закончить по специальности "политология".

Далее приводим суть сказанного бывшим сахалинским губернатором.

***

За все эти годы обвинение не осознало или не хотело понять, что не было никаких обстоятельств, никаких мотивов и условий для такого преступления, как взятка. Более того, в процесс выборов 2014 года были включены дополнительные страховочные механизмы. Даже не столько от взяток, такое в голову попросту не могло прийти. Это были механизмы, способствующие развитию демократических начал в партии, повышающие вовлеченность в процесс выборов населения, повышающие ответственность как кандидатов за свои посулы и обещания, так и избирателей за правильность выбора.

Прокурору в обвинительной речи было неважно как-то комментировать факт перехода Южно-Сахалинска от смешанной системы голосования к мажоритарной, когда депутаты избираются прямым тайным голосованием населением города. Поскольку о выборах знаю не понаслышке, то могу с большей долей вероятности предполагать, что при смешанной системе поставить в список нужного человека — такая возможность существует. А вот при голосовании по округам такой гарантии априори не существует. Как проголосует избиратель, знает только избиратель. Если бы были интересны взятки, тогда зачем же менять систему с возможной по мнению следствия мзды на невозможную. Понятно, что внятных объяснений у обвинения нет.

Поддержка инициатив муниципальной власти, руководства города Южно-Сахалинска по переходу на прямую систему выборов в 2014 году — это были реальные действия государственной власти, в данном случае региональной власти.

Кроме того, партия использовала свои внутрипартийные механизмы, страхующие от появления случайных кандидатов. Проходило это за счет выдвижения кандидатур первичными организациями, где партийцы друг друга знают, за счет проведения праймериз с привлечением населения города. Обсуждение и окончательное решение по выдвижению кандидатур происходило на конференции, делегаты на которую избирались также первичками. Все процедуры проводились тайным голосованием. В таких условиях невозможны не только взятки, но и административное влияние, уверен обвиняемый. Он добавил, что ведет речь о руководящей партии России, которая в первую очередь была заинтересована в развитии внутрипартийной демократии и много над этим работала. Признать эту деятельность декоративной, неэффективной, не заслуживающей не только уважения, пренебречь фактами — это не просто огрехи в работе следствия, это определенный вызов партии, избирателям.

Выборная кампания 2014 года широко освещалась в СМИ. Этому имеется масса архивных подтверждений на разных сайтах. Партия "Единая Россия" не закрывалась от СМИ ни на одном из этапов кампании, она была заинтересована в освещении процессов выдвижения кандидатов, проведения праймериз, проведения конференции, процедуры формирования списка кандидатов от партии по итогам голосования на конференции.

В обвинении есть еще одно страшное, ложное утверждение, однозначный и совершенно не подтвержденный вывод о непопулярности партии у населения Сахалинской области, считает Хорошавин. Мало того, что сам этот вывод ошибочен и является выдумкой из головы следствия, ему даже не попытались представить хоть какое-либо обоснование. Автор последнего слова полагает, что в данном случае это принципиально обдуманная позиция обвинения.

По этим причинам обвинением был проигнорирован том 17 из материалов уголовного дела. Это целый том о работе партии в период избирательной кампании. Как будто нет этих документов в деле, как будто не было всей этой гигантской работы центральных и региональных органов партии "Единая Россия". Но это же документы, факты, подтвержденные допрошенными свидетелями, очевидцами, участниками тех событий, причем подтвержденные в ходе как судебного, так и предварительного следствия.

Выборы-2014 никто не оспорил ни по одному избирательному участку, ни по одному избирательному округу. Абсолютно безразлично ведет себя сахалинская прокуратура, нет протестов, нет обращений в суды, в избирательные комиссии. Как такое может быть?

Если были взятки, следовательно, было явное нарушение избирательного законодательства, значит, выборы в гордуму незаконны, значит, нелегитимно собрание, нелегитимен мэр. Соответственно, незаконны все нормативные акты, документы, принятые этими незаконно избранными органами. Собрание, в котором абсолютное большинство депутатов взяткодатели, еще часть избраны за счет средств фонда, сформированного якобы из этих же самых взяток, должно быть немедленно распущено, мэр отрешен от должности. Но в 2015-м, в 2016-м и позже прокуратура безмолвствует. Значит, преступлений не было. Не было взяток, не было нарушений избирательного законодательства. Этим делом обнуляется вся легитимность муниципальной власти 2014‑2019 годов. Вся избирательная кампания идет под надзором МВД, прокуратуры, партийных органов. Реакция по всем случившимся нарушениям была бы незамедлительной, однако никаких нарушений не было, а иначе как квалифицировать работу и профессионализм всех этих структур. И как можно расценить позицию прокуратуры от 2014‑2016 годов, когда все было признано законным и правомерным, и позицию сегодняшнюю, прямо противоположную той, что была несколько лет назад? Теперь все преступно. Вот что прокуратура Сахалинской области сегодня констатирует в обвинительном заключении:

  • в партии "Единая России" отсутствовала процедура свободного и независимого подбора кандидатов;
  • праймериз формален, итоги его сфальсифицированы;
  • избирательные штабы, оргкомитеты, партийные организации бездействовали;
  • пресса работала под давлением;
  • выборы проходили в удушливой атмосфере административного подавления оппозиции, инициатив, преступления и уничтожения иных кандидатов.

Как апофеоз всей этой истории — организованная группа и взятки.

Выборами в гордуму занимались партии, занимались граждане, сотни и тысячи жителей Южно-Сахалинска, являвшихся самовыдвиженцами, делегатами, агитаторами, доверенными лицами, наблюдателями, участниками праймериз и т. д., продолжил Хорошавин. Вся кампания проходила в рамках действующих законов. Денежные средства, которые по воображению обвинения квалифицируют как взятки, — это и есть те самые пожертвования от юридических и физических лиц, полученных путем передачи наличных средств партии.

Обоснуйте, за каким таким рожном мне нужно было "комплектовать" собрание, а тем более лояльными мне людьми? Собрание муниципальное, это отдельный уровень власти, собрание, в котором у меня нет вообще никаких интересов, в котором я ни разу не был и не планировал быть.

Следствие само доказывает полное использование денег именно в целях проведения избирательной кампании, что отражено в постановлении о прекращении уголовного дела по эпизоду Логачева. Об этом говорится прямо — что деньги шли именно на кампанию. Хочу обратить внимание суда и на тот факт, продолжил Хорошавин, что со стороны партии никаких претензий ни к кому предъявлено не было. Крайне важным является тот факт, что в этот период времени на перерегистрации находился фонд поддержки партии, о чем четко заявил свидетель Бондарев. В процедуре формирования избирательного фонда нет никаких нарушений. Пожертвование в избирательный фонд партии "Единой России" от Логачева наличными было признано правомерным, законным, тогда так аналогичные пожертвования со стороны иных членов партии и сочувствующих ей квалифицированы как взятки с возбуждением против них уголовных дел. В отношении Логачева было прекращено уголовное дело, следователь Пазилов резюмирует, что позиция Логачева о передаче денежных средств не в качестве взятки, а исключительно "…ввиду возникшего у него душевного порыва оказать помощь членам партии "Единой России" для достижения ими положительных результатов на выборах гордумы Южно-Сахалинска 5-го созыва, в связи с тем, что он в душе являлся ее сторонником и разделял партийные идеи, материалами уголовного дела не опровергнута". Чем таким особенным отличаются душевные порывы Логачева от порывов иных жертвователей? Разве только тем, что Логачев-отец финансирует в том числе кампанию сына, а иные жертвователи в том числе — собственные кампании.

При этом в ходе расследования вызывает недоумение резко отрицательная позиция следствия в отношении партии "Единая Россия". Хорошавин не понимает, как по-другому можно расценить такой вопрос следователя — "Вам при передаче денег было стыдно, что вы финансируете партию "Единая Россия"?

Далее совсем непонятно, почему, в конечном итоге, согласившись с таким правом в отношении Логачева, отказывают в этом всем другим, безапелляционно заявляя, что никаких пожертвований и душевных порывов не было, а были взятки.

При этом следствие ни одному свидетелю не верит, не верит ответам свидетелей, каждый допрос основного свидетеля по делу заканчивается приглашением пройти полиграф, а после отказа следует возбуждение уголовного дела, аресты и СИЗО. Два десятка уголовных дел против свидетелей, несколько заключений под стражу.

После предметного изучения мотивов поступка Логачева в сравнении с другими жертвователями становится очевидными, что мотивы эти идентичны, разницы никакой здесь нет. Непонятно, почему, в отличие от Логачева, остальные жертвователи определены следствием и обвинением во взяткодатели.

Органы госвласти не допустили ни одного нарушения избирательного законодательства ни в одну из избирательных кампаний, действовали исключительно в рамках закона.

В обвинительном заключении, подписанном прокурором, вменено влияние на партию посредством:

  • обеспечения выдвижения партией кандидатур;
  • влияния на конференцию горотделения "Единая Россия" с целью выдвижения кандидатур;
  • общего покровительства и содействие в подготовке и ведении кампании.

В ходе судебного следствия ни одно из этих обвинений ни один свидетель не подтвердил. Более того, все эти обвинения были однозначно опровергнуты. Собственно, так было и на предварительном следствии.

Хорошавин уверен, что некоторые вещи просто очевидны. Выборы были? Да. Проводила их партия. Кандидатов выдвигали первичные отделения партии "Единой России". Конкурентные праймериз проводились. Голосовал народ. Фонд был сформирован в рамках законодательства. Деньги в него вносили правомерно, и пример по эпизоду Логачева — прямое тому подтверждение. Деньги пошли на выборы? Да. На финансирование агитационной кампании партии, кандидатов, юристов, технологов, оплату программ развития, размещение в СМИ, подготовку, разработку и печать агитационных материалов, их распространение, оплату работы агитаторов, наблюдателей, праймериз и т. д. На выборные цели ушли все средства, собранные в фонд.

По мнению Хорошавина, никак не получается доказать давление на партию, на членов партии, на делегатов конференций. Никак не удается доказать покровительство и все, что с этим связано, с давлением на кандидатов. Никак не получается доказать, обосновать подбор кандидатов за деньги, так как нет никаких гарантий избрания в варианте кампании по избирательным округам, по мажоритарным округам, когда решение остается исключительно за избирателями в день выборов, в кабинке для тайного голосования. Как ни пугали этих бедных представителей СМИ, а органов давления на прессу, создания благоприятных условий так и не нашли, считает обвиняемый. Какие СМИ конкретно и что нарушили — нет ни указаний, ни распоряжений, ни по одному средству массовой информации.

Не было никакой корыстной цели, уверен экс-губернатор. Корыстный мотив является обязательным признаком получения взятки, когда материальные ценности переданы за совершение определенных действий, входящих в должностные полномочия, в интересах взяткодателя. В ходе судебного рассмотрения дела, в частности, в завершающей стадии (стадии прений) было достаточно сказано о том, что, будучи руководителем региона, Хорошавин не был наделен полномочиями по отношению к гордуме, соответственно, полномочиями по ее формированию и деятельности не обладал.

Но все-таки мне бы хотелось остановиться на моем корыстном мотиве, так как его видят следствие и не имеющее своей правовой позиции обвинение, — продолжил Хорошавин. — Будучи губернатором, я был заинтересован в формировании гордумы из числа членов партии "Единой России", а в виду скептического отношения к ней населения в отказе голосовать за эту партию решил этого достигнуть путем использования соответствующих политических технологий (требующих значительных финансовых затрат), поскольку в случае формирования думы в ином соотношении депутатов от партии "Единая Россия" это негативно характеризовало бы мою работу губернатора перед иными должностными лицами и гражданами.

На тот период, когда он был губернатором, это была выборная должность, замещение которой происходило путем избрания населением, а не путем назначения вышестоящими должностными лицами, как преподносит следствие. Очередные выборы губернатора планировались на 2016 год, и результат их зависел исключительно от населения, на этот раз от всей области.

Корыстный мотив не складывается из того, что следствие представило суду, считает Хорошавин. Из хронологии следует, что избирательная кампания в гордуму Южно-Сахалинска была предметом обсуждений, начиная с конца 2013 года, тогда же обсуждалась смета избирательной кампании депутатов и мэра. Под согласованную смету производился сбор средств в избирательный фонд. Средства из этого фонда были потрачены на избирательную кампанию.

Так в чем же моя материальная выгода? Опять же отсутствие корыстного мотива было установлено по эпизоду Логачева самим следствием. В пожертвовании в фонд партии нет никакой корыстной составляющей. В этом смысле позиция взяткодателей едина, деньги передавались на выборы. Никто не подтвердил, что денежные средства были переданы с целью моего личного обогащения, удовлетворения своих личных интересов.

Сбор средств под смету исключает всяческие основания утверждать о каком-либо корыстном мотиве, денежные средства были сразу направлены на финансирование выборов. Этими денежными средствами я не распоряжался с целью извлечь какую-либо выгоду для себя либо членов моей семьи.

Сбор средств на выборы под смету — это вовсе не изобретение Сахалинской области, это практика всей страны, как до 2014 года, так и после. Нельзя рассматривать это дело в шорах, в ограниченном режиме, применительно только к 2014 году, ведь ничего не изменилось, продолжение проведения избирательных кампаний по алгоритму тех выборов прямо свидетельствует об отсутствии каких-либо оснований утверждать о незаконности этих действий, а тем более о взятке, уверен автор последнего слова.

Он добавил, что до сих пор в области реализуются программы и наработки той высокопрофессиональной команды, которая была в 2014 году. Если говорить о той избирательной кампании, Хорошавину за это не стыдно, как, впрочем, и за все другие кампании, прошедшие в области в его бытность губернатором.

— Мне не стыдно за всю мою жизнь. Я не выбирал легких путей, отстаивал интересы области и ее жителей, свои принципы, — сказал экс-губернатор, добавив, что время — гораздо более объективный судья, и оно все расставляет по своим местам, а есть еще и самый высокий суд, самый объективный, самый независимый, повлиять на который никто уже не может.

По большом счету, сказал Хорошавин, ему не о чем жалеть, и это важнейшее утешение. "Главное — идти, а дорога не кончается никогда".

Новости по теме:
 Показать все
Подписаться на новости