Отстраненный от должности мэр Охи Александр Шкрабалюк: буду бороться до последней капли крови

Освобожденный из-под домашнего ареста отстраненный от должности на время следствия мэр Охинского района Александр Шкрабалюк рассказал охинскому телевидению свою версию нашумевшей истории, связанной с закупкой очистных сооружений. Беседовал с ним директор ТРК "Оха" Никита Бибик, запись разговора он предоставил агентству Sakh.com.

Шкрабалюк начал издалека, с 2010 года, когда охинский прокурор через суд потребовал от администрации построить сооружения для очистки сточных вод, которые загрязняют Охотское море. Суд обязал муниципалитет до 2013 года разработать проектную документацию и до 2014 построить объект. Проект прошел госэкспертизу, и в 2013 году охинское управление капитального строительства объявило аукцион на строительство. В нем участвовали две компании: "Дальэлектромонтаж" и московское ЗАО "Петрофонд". Победителем был признан "ДЭМ", и с ним в декабре 2013 года был заключен контракт. "Петрофонд" посчитал, что его незаконно отстранили и подал жалобу в Арбитражный суд Сахалинской области. Первое решение по иску "Петрофонда" было принято в сентябре 2014 года. Суд признал подведение итогов конкурса незаконным, а сделку — ничтожной с момента заключения, хотя "Петрофонд" просил признать ее таковой с момента решения суда, и это было бы "жирной чертой", стороны рассчитались бы друг с другом и все.

— По контракту был предусмотрен аванс — 100 миллионов рублей, — рассказывает Шкрабалюк. — Эту сумму в декабре перечислили "ДЭМу", и он заключил с НИИ коммунального хозяйства, чье головное предприятие находится в Москве, а дочернее в Тамбове, где изготавливали это оборудование, договор на поставку оборудования в полном объеме. Сумма контракта, если мне память не изменяет, была более 500 миллионов рублей. В июле 2014 года на строительную площадку привезли оборудование на 166 миллионов. Его приняли, подписали товарно-транспортные накладные. И поправками в бюджет Сахалинской области нам было предусмотрено выделение еще 500 миллионов рублей на строительство очистных сооружений. Деньги эти нам перевели. "ДЭМ" инициировал совещание в правительстве области с просьбой проплатить и оборудование. Моя четкая позиция была — мы будем проплачивать только то, что есть в наличии, что мы видели своими глазами. "ДЭМ" изначально настаивал, чтобы ему перевели 500 миллионов рублей, хотя в контракте этого нет. У нас на строительной площадке было оборудования на 166 миллионов, и еще представитель УКСа съездила на завод изготовителя в Тамбов и подтвердила оборудование на 200 миллионов. Оно уже было упаковано к отправке на Сахалин. То есть 366 миллионов мы проплатили. Да, у "ДЭМа" тогда была сложная ситуация, там была задержка по зарплате около 60 миллионов, им нужны были деньги.

Далее Шкрабалюк рассказывает о том, как он оказался втянутым в эту историю, связанную с "большими грязными деньгами". По его версии, всему причиной стала неприязнь, которую испытывала к нему начальник УКСа Ирина Злыднева.

— Почему Злыднева на меня ополчилась — мы должны были до определенного времени построить дома по программе переселения, — вспоминает предысторию опальный чиновник. — В 2009 году управление капитального строительства через аукцион заказало проект "РН-СахалинНИПИморнефть" на строительство типового монолитного 18-квартирного дома. Было построено несколько таких домов, и в одном из них случилось отравление угарным газом, один человек скончался. Причину искали долго, были проведены две экспертизы. В обоих заключениях четко написано, что есть нарушения в разделе теплогазоснабжение и вентиляция. Злыднева была обязана, получив эти материалы, отправить их в "РН-СахалинНИПИморнефть", чтобы проектировщик внес изменения в проект. Мое требование было — прекратить стройку, но Злыднева, зная о нарушениях, не сделала этого. И с этого началась наша вражда.

— Мы знаем, сколько на нее дел возбуждалось и чем это все заканчивалось. Я обращался и в правоохранительные органы, и в федеральную службу безопасности, и в следственный комитет. И я ее предупредил — если ты не прекратишь эту преступную деятельность, мы с тобой расстанемся и работать вместе не будем. Она очень вызывающе и дерзко себя вела, и мне ничего не оставалось, как прекратить эти действия. Два или три года назад в ее рабочем кабинете была выемка документов, возбудили уголовное дело. По каким причинам оно прекратилось, я не знаю. Наш бывший губернатор Хорошавин поставил передо мной задачу, чтобы я навел порядок в УКСе, где творятся нехорошие, криминальные дела, и я принял решение уволить Злыдневу, так как она ко всему прочему стала препятствовать нашей деятельности, перестала проводить аукционы, всеми правдами и неправдами находила причины, чтобы сорвать подготовку к отопительному сезону, подготовку школ к новому учебному году. Всячески ставила палки в колеса, чтобы дискредитировать меня и муниципальную власть в целом, чтобы меня отстранили от должности.

Шкрабалюк также утверждает, что Здыднева написала письмо на семи листах, в котором описала около 50 эпизодов его противоправной деятельности.

— Спроецировала на меня ровно то, чем сама занималась, — продолжает рассказывать эту долгую историю мэр. — Оклеветала, что происходит хищение денег по очистным сооружениям. Это она написала в Хабаровское следственное управление, прилетела первая тревожная ласточка — федеральная служба безопасности на самолете. Следователи отработали по всем этим эпизодам, посмотрели документы и решили, что вот этот эпизод интересный, его надо посмотреть подробнее. Есть там интересные моменты, это тайна следствия, я не буду об этом говорить. Но в этом деле замешаны очень большие грязные деньги. Меня дважды допросили, я дал показания, как это все происходило. Ничего противоправного никто не сделал абсолютно, тем не менее было возбуждено дело о превышении должностных полномочий, а я по этому делу проходил как свидетель. Но обвиняемая пошла на сотрудничество со следствием, я не знаю, о чем она говорила, пусть это будет на ее совести. 12 ноября прилетел самолет с постановлением следователя то моем задержании, меня доставили в Южно-Сахалинск, допросили в качестве подозреваемого и посадили на 48 часов в изолятор временного содержания. Там уже через сутки мне предъявили обвинение как организатору преступления. Но статья подразумевает наличие ущерба государству, вот они и посчитали, что бюджету Сахалинской области причинен ущерб свыше 300 миллионов рублей. И по-прежнему они на этом настаивают. Мне избрали меру пресечения в виде заключения под домашний арест на два месяца. Областная прокуратура была категорически против и подала апелляцию, настаивая на моем аресте и помещении в СИЗО. Когда длился суд, когда я был в миллиметре от СИЗО, бывшие сотрудники УКСа, которые обещали, что не будут давать ложные показания, состряпали письмо, и приближенные к Злыдневой отнесли это письмо, как будто они нашли его в УКСе. То есть, пытались сделать так, как будто я нарушил ограничительные меры, находясь под домашним арестом. Одно письмо, второе письмо, у моих заместителей, у и.о. мэра Владимира Никулина — и пошла охота на ведьм.

На сегодняшний день, говорит Шкрабалюк, оборудование для очистных поступило в Оху в полном объеме, оно находится частично на строительной площадке, частично на складах "ДЭМа". Если бы заместителю сахалинского прокурора удалось провести в суде решение о признании сделки недействительной и если бы "ДЭМ" обязали вернуть все средства, в уголовном деле Шкрабалюка появился бы факт ущерба государству. Сам обвиняемый уверен, что этого не произойдет.

— Срок следствия продлен до 21 мая, и наверняка они будут еще и еще продлевать. Отпустить это дело они не могут, слишком много было сделано: спецборт летал 10 раз, много работы проведено, задержание главы района, громкий скандал — расписаться сейчас в своем бессилии они не могут. Мертвой хваткой вцепились и уже не отпустят.

Со следующей недели Шкрабалюк намерен найти работу, чтобы дистанционно помогать исполняющему обязанности главы района Никулину справляться с огромным объемом дел. Говорит, что соскучился по работе и "стал еще злее". И еще — что отстранение для него не смертельно, он переживает за округ и не собирается оставлять его.

— Найдем какие-то законные пути, чтобы подключиться к решению проблем. Я могу работать муниципальным служащим, есть в администрации определенные вакансии. Какая разница, в какой должности работать, пользу можно приносить везде. Действия в отношении меня никому на пользу не идут. Я с болью в сердце смотрю на муниципальное образование и понимаю, что все равно потом придется нам общими усилиями все поднимать. Все рушится, такое ощущение, что наш район разваливают специально. Я знаю, многие ждут, что я сдамся, нюни распущу — не дождетесь. Буду бороться до последней капли крови, потому что нет абсолютно никакой моей вины. Ясно, что в свете ареста Хорошавина на Охе какая-то черная метка, сюда все косо смотрят, но мы, охинцы, должны объединиться и не давать себя в обиду, не давать свободу разным высказываниям. Ну да, человек оступился, но Хорошавин — это не вся Оха, нельзя всех под одну гребенку, это несправедливо. Во всей этой истории определенно был заказ. Перед своими избирателями я чист, — говорит мэр.