Ногликский меценат Олег Путинцев: могу последнее отдать. Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 11:03 SAKH
16+

Ногликский меценат Олег Путинцев: могу последнее отдать

Weekly, Ноглики

Олега Путинцева мы поймали после того, как сам он поймал камбалу и минтая. Его старый знакомый приехал в гости, и ногликский меценат, о котором тут почти все говорят едва ли не с придыханием, организовал для него рыбалку в открытом море. Мы терпеливо ждали на берегу, не желая упустить крупную рыбу, интересного героя. Что в нем такого особенного? Почему его тут так уважают? Обычно тем, кто побогаче, завидуют. У Путинцева крупное автотранспортное предприятие и своя гостиница, но все его любят, как родного. В общем, мы просто обязаны были раскрыть секрет главного ногликского благотворителя, расчищателя рек и помощника нивхов.

Олег Путинцев
Олег Путинцев

— Олег Викторович, для чего помогать людям, когда и у себя наверняка все непросто?

— Да потому что местный, видимо. А может быть, звезды так легли. Я еще помню, совсем маленький был, отдыхали с родителями на море. Они думают — ребенок бегает по пляжу, вдруг потеряется, надо, чтобы имя свое знал. И вот мама меня спрашивает — как тебя зовут? А я отвечал всегда — Васька! Почему Васька-то? А вот понравилось простое имя и все. Как-то все с тех пор и идет по-простому. Я простой Васька, люди тоже простые вокруг, есть возможность — помогаем, нет — не помогаем. Все обычно. А сюда, в Ноглики, деда моего сослали еще в 1934 году. Отец здесь родился, потом я. Брат у меня есть младший. Так здесь и выросли. Если честно, если бы не проекты, не получилось бы достичь всего, что имеем.

— Никогда не было желания уехать отсюда?

— Не было. Сейчас супруга говорит — поехали в Южный, дети там живут, учатся. А я не хочу, просто не хочу.

— Вы сами отслеживаете ситуации, где нужна помощь, или к вам обращаются?

— Я тут практически всех знаю, кому нужна помощь, кому не нужна. Да что я там помогаю, так... Ну коренным народам дрова, например, нужны, что-то купить, привезти. Я не понимаю, почему для других это проблематично. Не так уж это и затратно. Совершенно обычное дело, а меня благодарят, как будто я сделал что-то сверхъестественное.

— Просто они, видимо, к себе не чувствуют такого отношения со стороны властей или еще кого-то, поэтому то, что для вас мелочь, для них — большая помощь.

— Конечно, не чувствуют. Но мы же с ними вместе выросли, как не помочь? Их осталось-то около тысячи человек в Ногликском районе, по-моему. И еще и прижимают их. Сколько им там разрешают ловить? 300 килограммов на человека в год? Дать им право свободно ловить, да и все. Просто смотреть, чтобы никто не борзел, не браконьерил. А социального статуса у них никакого, работы нет. Всю промышленность загубили. Может, кто-то и хотел бы позаниматься, например, лесом, да не может, потому что в свое время хабаровская компания наши угодья в аренду взяла, а теперь и сама ничего не делает, и кому-то другому не дает. Я звонил, узнавал, мне предложили тысячу рублей за куб леса на корню. Вы представляете?

С женой
С женой

— Нам рассказывали, что вы тут Тымь расчищали от деревьев. Зачем вам это нужно? Ладно, нивхам, с которыми вы росли в одном дворе, дров привезти, но Тымь-то не ваша, она государственная. Зачем деньги тратить, есть же мэр, есть губернатор.

— "На берегу моей реки…" — есть такое стихотворение. Она же и моя река тоже. Как-то мне все это небезразлично. Техника есть, взяли да почистили, ничего сложного. Ну а как? Судоходства нет, даже лодки не плавали. Но самое-то страшное — дети бегали по этим бревнам. Не раз я сам лично их гонял, за уши дергал. Они упали туда, карабкаются. Двое вылезли, убежали, а третий — буль-буль-буль под этими бревнами. Вытащили. "Только мамке не говорите". Ладно уж… И это не один раз такое было, они постоянно там бегали. Да и мы, когда чистили, сами "купались" там, падали с этих бревен. Правда, в жилетах были. Странно, конечно, было видеть безразличие всех остальных.

— Вы не обязаны делать, а делаете, а те, кто обязан, не делают. Вам это не обидно?

— Конечно, обидно немного. Но кто-то должен же делать. Пошли да почистили. Так же, как детские садики. Взяли да убрали с территории снег. У администрации денег нет на расчистку, ну и ладно. Приезжаем, сами чистим. А потом нам еще и претензии предъявляют — вы почему снег в черте поселка высыпаете, надо вас оштрафовать… Вот это самое обидное. Снег в любом случае попадет в речку, а потом в море. Угля у нас нет, снег чистенький, а нас еще и природоохранная прокуратура хочет наказать за то, что мы снег возим куда поближе. А что делать, если они снежный полигон обустроили за шесть километров от Ноглик? Если посчитать, сколько я потрачу и во сколько мне обойдется вывоз одного куба снега… Но никто не хочет об этом думать. Если бы они, как частники, зарабатывали каждую копейку, они бы ее считали, а так… Вы не ездили на наш полигон ТБО?

— Нам рассказывали, что там ужас творится.

— Там не просто ужас. Страх Божий. За народ обидно.

— У вас не было желания пойти во власть, чтобы, уже имея полномочия, с таким человечным подходом решать вопросы?

— Я думаю, один в поле не воин. Что ты тут сделаешь? Я побыл здесь депутатом пять лет, посмотрел на все это…

— В исполнительную власть. Мэром стать. Сейчас же у вас должность мэра вакантна.

— Должна быть ответственность. Если людям пообещал, значит делай. А у мэра какая ответственность? Он зависимый человек. Например, переселение из ветхого и аварийного жилья — как он сможет всех переселить? Денег на это не хватит. Деньги же область дает. И в основном все такие сложные вопросы. А помочь-то хочется всем. Не хватает везде бюджетных денег. Вы посмотрите на дорогу до Охи. Ездили? Ну как?

— Местами не очень, местами совсем не очень. В такую погоду сухую, как мы ехали, терпимо.

— В 2004 году иностранные компании выделяли деньги на строительство дороги, для доставки грузов. А дороги нет до сих пор. Интересно поднять информацию, каков был размер транша. Куда делись эти средства? Страшные цифры, страшные действия. А сейчас возьмите железную дорогу. Взяли и поезд один убрали. Людям как добираться? Возле кассы вой стоит, просто вой. На автобусе по грунтовой дороге — жара, пылища. А с детьми как ехать? И ведь кто-то же принял решение убрать этот поезд. Никто не думает о народе. Или думает?

— Вроде думают, но как-то криво выходит.

— Бесполезно все, все просто так, для вида. Это нам можно с кем-то договориться, друзей-знакомых много. Вот надо было сына отправить в Южный — билетов нет. Ладно, нашел возможность, отправили. А бабушка к кассе пришла, просит — мне хоть стоячее место дайте. Больно смотреть. Ну как можно было такое сделать? Вы сначала сделайте автодорогу, а потом свою железную ремонтируйте.

— Что бы вы изменили в районе? Именно из реального. У нас вечно говорят — денег нет, но ведь часто это просто или нерациональное расходование, или еще что-то.

— Ну, с безработицей у нас не сказать, чтобы прямо критическая ситуация, но есть некоторые проблемы. Не знаю… Может быть, построить нефтезавод по переработке топлива?

— А чем из сделанного вы больше всего гордитесь?

— Что-то даже не вспоминается, что я такого сделал. Да и хвастовство это будет. Самое главное, наверно, то, что я более чем 400 человек работой обеспечиваю и более-менее зарплата нормальная у людей.

— Есть такая проблема, что крупные компании, работающие тут, на севере Сахалина, не дают работу местным, а привозят своих?

— Конечно, есть. А сейчас мы вообще столкнулись с такой ситуацией — не можем местных жителей привлечь на проект, потому что требуют справки о судимости. Представляете, мужику уже 50 лет, он у нас отработал уже 10 лет, классный профессионал, но по малолетству, по глупости украл велосипед. И все, путь закрыт. У нас очень много таких. Крановщики, шестой разряд, прочие высококлассные специалисты... Есть и парадоксальные причины отказа в приеме на работу — корову с бычком когда-то сбил, а статья до сих пор висит. Это ужас (смеется). В общем, даю рабочие места — это моя основная заслуга. А все остальное — так, по мелочи. В газетах пишут про меня, что-то так много всего рассказывают… Мне кажется, это все обыденно. Любой нормальный человек должен помогать другим.

— Расскажите, как вас родители воспитывали, что вы таким человечным выросли понимающим. Может, как-то в вас поддерживали желание помогать другим?

— Да обычно воспитывали, как всех. Хорошие родители. Я книжки постоянно читал только про пиратов. Росли мы все вместе, все были равны, поэтому теперь я чувствую связь с людьми.

— Но при этом вы думаете о других, а большинство зачастую — только о себе. Почему так? Что-то определило ваше мировоззрение?

— Даже не знаю. У всех нас в детстве была одинаковая форма, одинаковые учебники, все вместе школу прогуливали… Почему так получилось, не знаю. Я все-таки думаю, что это звезды виноваты. Раньше эти гороскопы никогда не читал, а сейчас смотрю — что-то в этом есть.

— Вашим детям это передалось?

— Да, старший тоже весь в меня пошел, сочувствующий. Но у него при этом есть еще и другая черта — все "до сэбэ". А я могу последнее отдать. Берите, пользуйтесь, мне не жалко.

— Но кому-то же вы отказываете, иначе совсем ни с чем остались бы.

— Конечно. Все по мере возможности. Помогать можно и нужно тем, кто сам старается, прикладывает усилия, но не получается у него что-то в жизни.

— За что вы любите свой район?

— Это как с родителями — ты же их любишь не за что-то, а просто так. Я здесь родился, вырос. У меня тут работа, друзья, знакомые, рыбалочка. Хочется, конечно, чтобы район развивался. Вот, например, отсутствие кинотеатра. Сколько я ходил, говорил — давайте что-нибудь сделаем. У нас есть свой Дом культуры, а кинотеатра нет уже, наверное, лет 12. Хотел купить оборудование, уже нашел, кто будет этим заниматься… Пришел к тем, кто за это отвечает на местном уровне, в отдел культуры, а мне говорят — 8 тысяч сеанс будет стоить. Я говорю, вам не стыдно? 8 тысяч за сеанс, с ума сойти! Я все свое, за свои деньги, а они… Ну и ладно, пусть люди продолжают сидеть дома, смотреть телевизор.

— В вашем окружении много людей таких же порядочных, ответственных, держащих слово, спешащих делиться и помогать? Или вы себя ощущаете исключением из правил?

— Нет, почему, у нас в поселке много таких людей. Вот, например, вторая школа — она была худая, старая, в окна дуло. Мы решили проявить инициативу и хотя бы заменить окна на пластиковые. Жена кинула клич по друзьям, знакомым, предпринимателям. Не то чтобы у всех какой-то великий бизнес, в Ногликах нет большого бизнеса, но все откликнулись, проспонсировали, и мы окна заменили.

— То есть люди в Ногликах хорошие, а власть плохая?

— Ну как плохая, прямо так уж я не могу сказать. Мое мнение — надо шевелиться. А то получается как-то странно. К нам приходят спортсмены, дети из центра детского творчества, просят помочь им, поездку оплатить на соревнования или конкурс, еще что-то. Или из общества инвалидов приходят. Не всегда, конечно, но часто. Без конца и без края люди просят деньги. Это значит что? Получается, у нас государство вообще ничего не финансирует? Или финансирует частично. Допустим, поездка детей обходится в 40 тысяч рублей, выделено 10-12, остальные ищите сами. Ну как так? Почему они должны ходить по спонсорам с протянутой рукой, когда секции, отделения, кружки муниципальные? И люди, которые вынуждены просить денег (им это разве приятно?), один раз придут попросят, второй, третий, а потом у них руки опустятся — и дети сидят, никуда не выезжают. Это, конечно, очень печально, и сложно тут остаться в стороне.

Подписаться на новости