Четыре ангара и три невозбужденных уголовных дела: сахалинский минфин продолжает бороться с ЦТВС

Меня беспокоит ситуация, которая сложилась у нас в части не столько проверки минфина, а того послевкусия, которое осталось после ее проведения. Сама по себе проверка государственного учреждения органом финансового контроля — это не что-то уникальное, а, как я говорил не раз, нормальная практика контроля за расходованием бюджетных средств. Вопрос — как и с какой целью проводится эта проверка и что происходит во время ее проведения.

Первым звоночком о том, что что-то идет не так, для нас стал факт написания на меня заявления в прокуратору и УМВД области за подписью министра финансов Харченко, что я мошенник и сотрудники минфина не обнаружили на Пушистом двух из четырех ангаров. При этом уникальность подобных выводов в том, что мы так и не узнали, что это за мифические сотрудники минфина. Ведь проводить обследование или инвентаризацию в рамках проверки имеют право только те сотрудники минфина, которые направлены в учреждение для проведения проверки и имеют соответствующие полномочия, подкрепленные приказом о проверке, и имеющие удостоверения проверяющих. А сам выезд для проверки на место осуществляется только с участием представителей учреждения. И такой выезд с проверяющими у нас был, о чем был составлен акт, в котором отражено, что все четыре ангара на месте.

Но судя по заявлению Харченко, за несколько дней до этого к нам выезжали какие-то другие сотрудники, которые не увидели двух ангаров. Тот факт, что во всех четырех ангарах были не один раз и губернатор, и зампреды ПСО, и министры, и все это освещалось в новостях, не смутил минфин. И когда в рамках проверки их заявления сотрудники правоохранительных органов выехали на Пушистый и увидели все четыре ангара, минфин просто дал объяснение, что они что-то перепутали. Т.е. можно вот так обвинить меня в мошенничестве, завалить работой правоохранительные органы, а потом сказать: извините, мы немного ошиблись.

Но жажда расправы, видимо, была столь велика, что появилась новая версия: раз ангары на месте, значит украли деньги на их покупке. За каждый ангар мы якобы переплатили свыше 5 миллионов и я лично причинил ущерб области на 11 миллионов рублей. При этом что в акте проверки, что в заявлении в органы минфин пишет, что они связались с производителем ангаров — компанией "Алтай-тент" в Барнауле — и там им дали ответ, что ангары стоят дешевле, чем мы их купили. Но ни мы, ни полиция так и не увидели ни запрос минфина, ни ответ, который им якобы дал "Алтай-тент".

Но вся пикантность ситуации заключается в том, что мы никогда не покупали ангары у "Алтай-тента", а договор на их приобретение, поставку и монтаж с подведением электричества с постройкой трансформаторной подстанции и линии интернета был заключен с совсем другой компанией, о чем знал минфин, ведь именно он задержал ЦТВС финансирование на все эти работы. Мы, не имея средств, но при этом озадаченные поручением ПСО готовиться к чемпионату, были вынуждены искать организацию, которая под свои финансовые гарантии и за свои деньги занялась закупками ангаров. И в те сроки, которые были определены для подготовки площадки, было невозможно сделать иначе.

Но даже этот факт не привел к превышению стоимости ангаров, каждый из которых обошёлся бюджету в 18 миллионов рублей, что установлено сотрудниками ОБЭП, выехавшими в Барнаул для определения факта якобы покупки по завышенной цене. А когда в ходе проверки выяснилось, что из пяти ангаров, которые к "Ворлдскиллсу" закупала область, ЦТВС приобрел два за 18 миллионов рублей, а муниципалитеты точно такие же ангары — у "Алтай-тента" — по 27 миллионов, то вопросы у полиции к ЦТВС отпали. Не согласившись с этим, минфин обратился с жалобой в прокуратуру уже на полицию, и той снова пришлось проводить проверку, результатом которой опять стало то, что факты, изложенные минфином, не подтвердились.

Казалось бы, можно ставить точку. Но, видимо, в минфине нет другой работы, кроме как уличить меня в незаконном расходовании бюджетных средств. Поэтому рождается новое заявление уже в следственный комитет. Теперь, по версии минфина, мы совершили нецелевое расходование бюджетных средств и потратили более 20 миллионов на подготовку железобетонного основания для этих злополучных ангаров, тогда как наш учредитель довел деньги только на их приобретение, доставку и монтаж, а на основание мы не заключили отдельного соглашения.

Следуя логике госпожи Харченко, покупая в прошлом году автобус для ЦТВС, мы должны были отдельно заключать соглашения на покупку колес, сидения, руля и двигателя. Ведь в соглашении на монтаж ангара и бюджетной заявке есть строка "Подготовка железобетонного основания" и на эти виды работ есть отдельный договор. И какое нецелевое использование может быть в этом случае, если это основание предназначено для этих ангаров? В итоге 1 марта следственным комитетом и по этому заявлению вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

И вот теперь у меня вопрос и к врио губернатора Сахалинской области, и к курирующему зампреду: что вообще происходит? Почему один из министров может безнаказанно "заблуждаться" в своих заявлениях на ЦТВС? Парализовать работу учреждения, ведь мы не выходим из правоохранительных органов, давая многочисленные объяснения и постоянно оправдываясь в том, чего мы не совершали? У нас нет специального сотрудника, который бы занимался ответами, копированием документов и прочими вещами, связанными с бесконечными проверками. В ЦТВС создана нездоровая атмосфера и все это ради каких-то — по моему глубокому убеждению — личных амбиций министра финансов.

Сейчас минфин закидывает минспорт письмами, что по результатам проверки меня как руководителя, допустившего нарушений на 1 млрд 200 миллионов, до сих пор сурово не наказали, упуская тот факт, что во-первых, за все время существования ЦТВС нам было доведено с учетом постройки аэродинамической трубы и проведения WorkldSkills менее 500 млн, а во-вторых, что учреждение не согласно с самим фактом выявленных нарушений и оспаривает это в суде. И только суд имеет право решать, были ли на самом деле приписанные нам минфином нарушения или нет.

Я всегда считал, что сам факт появления ЦТВС не только для Сахалина, но и для России — это уникальное явление, и прецедентов, когда из общественной организации вырастает государственное учреждение, да еще и где дети бесплатно занимаются уникальными видами спорта, действительно нет. И те нескончаемые попытки обвинить нас в том, чего мы не совершали, я расцениваю как расправу надо мной в связи с личным неприязненным отношением министра Харченко, подающимся как принципиальная позиция по защите интересов бюджета области.

Я в отличие от госпожи Харченко родился на Сахалине, и вся моя жизнь связана с ним. Я вижу, как востребовано простыми людьми то, что мы создаем. Как на месте болота и пустыря на заброшенном аэродроме вырос уникальный центр. Даже если мне придётся уйти из ЦТВС, то я просто вернусь к общественной работе и буду дальше заниматься тем, что люблю и умею, а со мной останется моя команда, которую мы создавали годами ("Крыльям Сахалина" в следующем году 10 лет — прим. автора). Мне не снимают служебное жилье за счет бюджета, как это делают приезжим чиновникам ПСО, и зарплата моя в три-четыре раза ниже, чем у министра финансов. И мне непонятно, почему кто-то вправе, приехав сюда заработать деньжат и северные льготы, решает за нас, чему и как здесь развиваться?

Чиновники часто любят называть себя слугами народа и прикрываться высокими словами о заботе о населении, но я как житель области не нуждаюсь в такой заботе. А как директор государственного учреждения требую даже при контроле за расходованием бюджетных средств соблюдать закон. О приличиях, как мы видим, речи здесь уже не идет.