В Сахалинском театре кукол сыграли спектакль "Убить Бобрыкина". Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 12:14 SAKH
16+

В Сахалинском театре кукол сыграли спектакль "Убить Бобрыкина"

Культура, Южно-Сахалинск

Началось все летом, на театральном фестивале "Сахалинская рампа", где в рабочую программу была включена читка пьесы Ольги Погодиной-Кузминой, написанной на основе романа Александры Николаенко. Прочитать "Убить Бобрыкина" предложили актерам Сахалинского театра кукол.

Они прочитали, загорелись, и в итоге в пору ожидания всенародно любимого праздника, на самом элегическом этапе года-2019 появилась одноименная постановка худрука театра Антонины Добролюбовой. Конечно, слово "убить" не из лексикона театра и лично Антонины Александровны. Но малыши, приходившие на "Репку" и "Дюймовочку", выросли, и надо продолжать с ними диалог, сообразуясь с их вопросами, тем, что у них болит. Меж тем театр для аудитории старше 14 был и остается слабо паханным полем, драматурги не заваливают режиссеров пьесами для них, пугливо признаваясь себе втихомолку, что новое поколение чересчур новое, понять, что у него в голове, — что на Марс слетать. Но, как ни говори, что они — другие, конфликты отцов и детей, матерей и сыновей, одноклассников-ровесников повторяются с завидной стабильностью.

Этот спектакль стал прежде всего режиссерским воспоминанием о своем детстве, прошедшем в другой стране. 1970-80-е — нет Интернета, снующие по сцене люди одеты в безликие серые одежды, издалека трава всегда кажется зеленее, вода мокрее, зато дети умели общаться живьем, а не в соцсетях, и играть без аниматоров. Вот, правда, увидеть на сцене девочек и мальчиков, глядящих не в смартфоны, а в глаза друг другу, — явление несовременного порядка. Режиссер сделала в спектакле ставку на молодых актеров, играющих в театре год-два, и они, пропустив через себя ее, не свое прошлое, сочинили время о себе.

Театр выудил старое уголовное дело и отматывает ленту назад, докапываясь до истоков одного убийства — несчастливого детства, обреченного на безбудущее. Все уже свершилось, все умерли, сбылась мечта юного социопата Шишина (Даниэль Черемных) — убить мучителя Бобрыкина (Владислав Рябцев). Хотя в детстве у него была совсем другая мечта — стать полярным летчиком, открыть новую землю, назвать ее Таней (Лолита Котова) в честь любимой девушки, увидеть Изумрудный город. Обломки изумрудной мечты водопадом цветных стеклянных осколков (сценография Дарьи Здитовецкой) стекают на сцену, обрамляя куб, похожий на автобусный павильон на конечной остановке. Куб, по стенам которого проецируются детские каракульчатые рисунки, — кроличья нора лобастого, угловатого подростка с сосредоточенным взглядом, его убежище от серого, отчужденного мира. Прежде всего — от источающей сплошной негатив матери (Ксения Земская). В бесформенном халате, похожем на смирительную рубаху, без лица и возраста, с ядовитым "удавись!" сыну — Шишина-мать уже пришла в спектакль с щедрым запасом ненависти ко всему и всем. Хотя за минуту до погибели она сбросит унылый кокон и обернется такой, какая на самом деле — тоненькая, любящая и прекрасная мама (в жизни актер и актриса — сверстники). Будет нежно ворковать с сыном-куклой, но пройдет в двух шагах мимо, не слыша отчаянного, еще живого шишинского крика "Мама!", — тенью-намеком о великой ответственности взрослых за детей.

А перед началом спектакля актеры прибегут с коробами и обозначат искусственным снегом-песком белый "язык" пространства на авансцене, в котором будут кувыркаться, играть и быть счастливыми дети Шишин и Таня. У них это получается здорово, и Шишин легок и светел. Темное наваждение маминой немотивированной злости отступает, они придумают море, тропики, и швабра, которой мать ожесточенно шаркает, словно стараясь вымести Шишина из своей жизни, у девочки Тани мнится копьем в джунглях в беззаботной игре. Меж тем ужасный, как Гудвин, Бобрыкин вылетает на сцену — и оказывается улыбчивым солнечным зайчиком с задранным носом, в смешной ушастой шапке. Если Шишина и гнобит, то без всякой злобы, так, походя, как мальчишка футболит консервную банку. И девочка-колокольчик Таня тянется к нему, как подсолнух к солнцу, совершенно увлеченная его легкостью, бездной обаяния и жизнелюбия. Не то что сумрачный Шишин — сын мамы-жертвы и сам жертва в кубе, невротически раздувающий миф до размеров личного ада. Именно так, как в 16 лет происходят сплошь и рядом: девочка бросила — жизнь кончилась. То, что вопреки ожидаемому к роли объекта буллинга (по-советски "Чучела") Бобрыкина с момента первой читки режиссером был "приговорен" Даниэль, а вовсе не субтильный Владислав, оказалось снайперски точным аргументом режиссерской мысли — своих драконов мы растим сами…

"Убить Бобрыкина" — для театра кукол движение вверх, в бок, разные стороны. Театру давно не надо никому доказывать, что он может говорить со всеми обо всем, нет табуированных тем. А у худрука еще и желание показать наново своих актеров, мальчиков и девочек, которые в силу профессиональной надобности большую часть времени проводят в масках, за ширмой, в личинах чужой жизни. "Тоже мне Ромео", — насмехается Бобрыкин над Шишиным. (Вот уж нарочно не придумаешь — этой самой ролью актер Рябцев дебютировал год назад в добролюбовской постановке Шекспира.) Даниэль Черемных начал карьеру с роли Вани в милой сказке "Волшебное кольцо", а в Шишине "вышел из себя". Да в общем оба играли антиподов, им пришлось немного ломать свою природу и договариваться с собой, чтобы взять высоту. "По трудной дороге интереснее идти", — убеждена Антонина Добролюбова.

Даниэль Черемных кажется и посейчас, вне сцены пребывает в некоей раздвоенности, словно бы глазами внутрь — как там поживает Шишин, выпивший у актера море крови и сил:

— Очень сложно было выходить на такие эмоции (биться головой, рыдать, кричать), в жизни я стараюсь держать их при себе. Роль потребовала безумной энергетики, нельзя, наверно, так выкладываться. Но она мне нравится, тем более — первая такого плана, не считая студенческого спектакля по Кафке. "Убить Бобрыкина" — спектакль о детстве, которое должно сохраниться в каждом человеке, если детское нутро в нем умирает, это сильно его корежит. И у каждого в жизни должен быть такой лучик — Таня…

Фото: Ольга Лелечка, Яна Бецкова

Владислав Рябцев признавался, что получить роль Бобрыкина было страшновато, потому что:

— Мой герой диаметрально противоположен мне, я в жизни скорее Шишин. Но вот Антонина Александровна доверила роль, благодаря ей надеюсь, что у меня получилось, по крайней мере я иду вперед. Играл "от противного", в двояком ощущении, борьбе с самим собой. Понимаешь, что надо "давить" человека на сцене, и от этого себя ненавидишь, ощущения удивительные. В школе, садике все делятся на Бобрыкиных и Шишиных, ведомых и ведущих, кто задирает и кто дает отпор. Думаю, что это вневозрастной спектакль. Ребенок и родитель — каждый увидит свою боль.

Печальный детектив "Убить Бобрыкина" у молодой и очень востребованной художницы Дарьи Здитовецкой (Санкт-Петербург) вклинился между спектаклями "Смерть Тарелкина" Сухово-Кобылина и "Незнайкой на Луне". Дарья с удовольствием влилась в сахалинскую команду и оценила творческую атмосферу театра-семьи. Ее сценографическое решение, отразившее трагедию космического одиночества героя Даниэля Черемных, и эпоху, вышло из текста романа, а он необычен. История преступления явлена бессюжетным потоком ритмической прозы, на волнах которой плывет душа. У души есть теплый, летящий, волшебный голос — Юлии Трониной, тонкой актрисы и перспективного режиссера ("не могу назвать себя ни адвокатом, ни судьей, ни прокурором, но я свидетель, который сопереживает происходящему"), есть проникновенные песни Евгении Тодика и Семена Добролюбова, создающие лирическую канву одной трагически несбывшейся судьбы. "На этом спектакле непросто ответить на вопрос "Вам понравилось?". Но если он заставит зрителя задуматься — это уже успех" (Дарья Здитовецкая).

Антонина Добролюбова:

— Вообще хотелось, чтобы любовь победила, никто никого не убил, не было бы смерти, но это — неправильно. Мы общаемся с подростками, я вижу в их глазах одиночество, некоторые с ним рождаются. Но дети, которые входят в мир без любви, не смогут в нем выжить. Должно быть тепло в доме, семье, в социуме, куда ребенок приходит, — садике, школе, на улице. Хочется противостоять своими средствами слову "убить". Чтобы люди остановились на минуточку и подумали: у каждого свой прекрасный внутренний мир. Надо найти для этого нужные слова, тогда мир изменится, я в этом уверена.

Зрительский блиц:

— Очень хорошее впечатление.

— Понятно, что ничего непонятно.

— Я впервые увидела мысли вслух.

— Нам надо учиться слушать детей, чтобы их услышать.

— У каждого из нас свой Бобрыкин.

PS. А Изумрудный город, несбывшаяся мечта Бобрыкина, все равно будет — с 24 декабря на большой сцене Сахалинского театра кукол. Антонина Добролюбова и Дарья Здитовецкая обещают: спектакль "Волшебник Изумрудного города" будет поставлен в лучших традициях новогодней сказочной чудесатости.

Подписаться на новости