Как это устроено. Южно-Сахалинская ТЭЦ-1. Сахалин.Инфо
28 марта 2024 Четверг, 19:17 SAKH
16+

Как это устроено. Южно-Сахалинская ТЭЦ-1

Как это устроено, Weekly, Общество, Южно-Сахалинск

Осень — время теплых пледов, горячих батарей, мурчащих котиков и электрического света. Пора, когда мы все плотнее запираемся в раковине своих квартир, отгораживаемся от суровой действительности пугающей толщиной стеклопакетов, загружаем душу в Интернет (тоннами скачивая сериалы), а тело на ближайшие месяцы отдаем на растерзание энергосберегающих солнц. Но где-то в десятках километров от наших уютных пространств вырабатываются мегаватты энергии, адским пламенем горят газовые языки, а клубы пара застилают синее небо с одинокой Луной. Добро пожаловать на Южно-Сахалинскую ТЭЦ-1.

От угля до газа через пожары

Ко всему прочему, самое красочное, бронзовое время года — время тяжелой работы и постоянных жалоб. Этим холодно, у этих не работает чайник или телевизор, тем не хватает горячей воды. Если бы у ТЭЦ было сердце — стальное или вольфрамовое — от этих беспочвенных упреков сжималось бы всякий раз. 24 часа в сутки и 365 дней в году могучие паровые установки генерируют мегаватты, испаряют тонны, сжирают сотни кубометров — ТЭЦ без отдыха работает, чтобы южным сахалинцам (примерно до Поронайска) жилось светло и тепло. Неприступная бетонная громадина выглядывает в мир из-за высокого забора, вздымает небоскребы труб и упорно трудится. И по-другому ведь не умеет.

Строительство электростанции на северной окраине Южно-Сахалинска началось на заре 70-х годов. Спустя шесть лет на месте стройки выросли первые постройки теплоэлектроцентрали. 1987 год станция встретила с 3 паротурбинными установками, 5 котлами и 225 мегаваттами мощности — огромной цифры для середины 80-х, когда уличное освещение казалось новогодней экзотикой, а самым прожорливым бытовым прибором был холодильник "Зил" или "Бирюса". Энергетики жили и горели на работе: в топках пылал уголь, по километрам проводов и труб тек ток, бежал кипяток и клубился пар.

Благоденствие закончилось в 90-е — хотя кому тогда было легко? Перебои с топливом, проблемы с многомиллионными долгами населения, аварии и недовольство сотрудников. А когда все, казалось бы, более менее наладилось — город подрос, и потребности его тоже возросли. Ослабел старший брат — Сахалинская ГРЭС. А значит, любая, даже самая незначительная поломка приводила к дефициту мощности, оставляла без света кварталы и микрорайоны. Вздохами облегчения стали 2012 и 2013 — в эксплуатацию ввели целых два новых энергоблока. Электричества стало вдоволь. Такой сегодня и встречает нас ТЭЦ — уверенной в себе станцией средних лет.

Перекресток двух эпох

Огромный комплекс поражает. На первый взгляд кажется, что время здесь остановилось 20 или даже 30 лет назад — практически советская проходная, непрерывные заводские гудки, громкоговорители в каждой комнате. Сотрудников сюда привозит станционный автобус. А путь в рабочие корпуса пролегает уже пешком — по огромной, светлой аллее. Трава, иней, тучные бока парящих градирен. А вдали — скрытый туманной пеленой Южно-Сахалинск.

Вид на всю эту идиллию открывается из окна директора ТЭЦ Андрея Клименка. В самом кабинете, впрочем, не до элегии — светлое советское прошлое здесь уже полностью заменено суровым капиталистическим настоящим. Помаргивает монитор, солнечный свет пробегает по корешкам многочисленных папок, файлов, отчетов и технических брошюр, отражаясь в глазах керамических обезьян из серии: "Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу" — подарок любимых коллег.

— Вопросы к цеху — отдел контроля металла.

— Нет вопросов?

— Вопросов и замечаний нет.

Каждое утро на электростанции начинается с селекторного совещания всех цехов и подразделений. Пока простые горожане еще потягиваются в своих постелях, начальники цехов ТЭЦ — их здесь 8 — уже совершают обход вверенных объектов. Чтобы успеть к селекторному, "выходить на рейд" приходится рано — около 7:20 руководители уже дотошно заглядывают под каждый кирпичик — только так возможно успеть доложить начальству о готовности или проблемах (куда уж без них?) и приступить к работе.

— У нас производство круглосуточное, в любой момент может что-то случится, звонят в выходной, ночью — уже столько лет — больше 30 работаю. Конечно, ответственно, но я привык, — улыбается директор.

От административного здания, к которому ведет прямая, как стрела, дорога от проходной, разбегается паутинка тропинок, улиц и проспектов станции. Заблудиться на территории занятие непростое — спасают трубы-ориентиры да тучные градирни. Но быстро добраться из точки "а" в точку "б" без проводника может быть достаточно проблематично — на изучение территории, говорят, у новичков уходит несколько месяцев. А некоторые ветераны признаются, что даже они за 20 или 30 лет работы успели заглянуть не в каждый уголок станции.

Природный газ всему начало

Территория теплоэлектростанции поражает как своими размерами (50 гектаров без малого) и обилием парящих, свистящих, скрежещущих железок, так и удивительными видами. Подернутая инеем трава, небоскребы труб, практически ультрамариновое небо и висящая над облаками Луна напоминают фантастические пейзажи далеких планет или сюрреалистические стимпанковские картины.

Но от поэзии к прозе — газ сюда поступает с газораспределительной станции в Дальнем. Здесь голубое топливо проходит три стадии очистки и по газопроводам поступает в энергоблоки — крутит турбины, сгорает в котлах, создает энергию.

В день электростанция поглощает 1,5 миллиона кубометров (560 миллионов в год) газа — такой батареей баллончиков можно дотянуться до Луны, не иначе.

— Вот говорят — ТЭЦ не дает тепло и свет. А мы над этим работаем круглые сутки. У нас постоянно идет процесс выработки как тепловой, так и электроэнергии. А уж как СКК или ЖЭКи нашей энергией распорядятся — от этого и результат — тепло или холодно в квартирах горожан. Наша ответственность за воротами заканчивается. Мы продаем это тепло, а все остальные поставляют и распределяют потребителям, — рассуждает по дороге к ГРП старший начальник смены станции Константин Попов.

Характеризуя себя как профессионала, мужчина шутит: "единственный в своем роде". И это чистая правда. Константин Анатольевич окончил политех во Владивостоке. Там, в институте, нашел себе невесту, вслед за которой в 1992 году и приехал на Сахалин. С тех пор на одном предприятии и трудятся. Начинал обходчиком турбинного цеха: "Она по ремонту, я по эксплуатации — друг другу не надоели еще".

Полная газификация ТЭЦ была проведена в 2013 году. С тех пор голубое топливо озорно сгорает в топках еще советских котлов, вращает суперсовременные заокеанские турбины в 4 и 5 энергоблоках. Уже второй год энергетики радостно рапортуют о падении вредных выбросов станции — в трубы-то уходит даже не дым, пар с примесями продуктов сгорания, а транспортники потихоньку начинают забывать суровые периоды нехватки топлива, когда в топку бросали уголь прямо "с колес". Легче стало даже управление котлоагрегатами — газовое оборудование принесло с собой модернизацию.

Впрочем и у культа газа есть свои пределы — от угля на электростанции пока не отказываются.

Одним из самых зрелищных мест станции сегодня остается топливно-транспортный цех, сердце которого — огромный угольный бархан. Или, как его зовут на станции, — поле. Твердое топливо — аварийный резерв на случай отказа газовой инфраструктуры. В случае необходимости угольной пылью запитают все те же советские котлы — в отличие от американских турбин, творения инженеров страны Советов всеядны и неприхотливы.

— Здесь производилась выгрузка угля. Специальные механизмы забирали его с поля, дробили на мелкие части, дальше по конвейеру крошка подавалась в бункеры, скатывалась вниз, где превращалась в пыль. Ее мешали с воздухом и отправляли в топку, где точно так же, как сейчас газ, смесь горела — грела воду, вода превращалась в пар, пар двигал турбину — турбина вращала генератор — вырабатывалась энергия, — загибает пальцы Константин Попов. — Запас угля пополняют периодически. И иногда переводят котлы на совместное сжигание газа и угля — слишком старые резервы необходимо отправлять в дело.

От "буржуйки" до "Боинга"

Широкие горлышки градирен и три брата и три богатыря пыхтят, выпуская пар — многие ошибочно принимают его за дым. Но это пар, который выходит после охлаждения водой турбинного оборудования. Нижние деревянные щитки приоткрыты — словно окошки — там блестят под утренними лучами солнца сосульки. Температура внутри 30 градусов. Говорят, раньше здесь даже купались окрестные мальчишки. Теперь за забором следят более тщательно и подобных ЧП не допускают — одному инженеру известно, куда нерадивого купальщика может затянуть. Градирни были, есть и будут — они неотъемлемый символ электростанции как таковой, пожалуй, самое простое и самое узнаваемое строение на 50 гектарах территории ТЭЦ.

Принцип их работы очень прост — горячая вода, используемая для охлаждения конденсаторов турбин и котлов, поднимается здесь на 50-метровую высоту. Оттуда она начинает свое падение  — тонким слоем по сводам башни или миллионами капелек в ее пустом теле. Так и охлаждается — путешествуя на десятки метров и градусов.

Еще более знаковым, пожалуй, может быть только машинный зал.

— Это турбогенератор №1, рабочей мощностью 60 мегаватт. Сюда поступает пар с котлов, крутит генератор и дальше вырабатывает электричество, — позирует возле огромного бетонного бока агрегата руководитель группы охраны труда и надежности Александр Афанасьев. На ТЭЦ он 16 лет, но, признается, станция производит впечатление и сегодня.

Кроме первого турбогенератора в основном энергоблоке станции — том, еще советской постройки, трудится его младший брат — 55-мегаваттный второй номер. А альфа-самец и богатырь машинного зала — агрегат под номером 3. Он один выдает 110 мегаватт мощности — почти столько же, сколько первые два. До 2012 года здесь вырабатывалось все тепло и электричество ТЭЦ.

Но турбоагрегаты — лишь вершина айсберга. Они венчают собой несколько этажей станции — там находится котельный цех, сердце всей теплоэлектроцентрали.

Путь сюда пролегает по десяткам изогнутых узких лесенок, среди переплетения оранжевых, красных, серо-стальных труб. Часть из них закованы в бетонную теплоизоляцию, кое-где алеют, удерживая пламя, прозрачные смотровые оконца. В воздухе носятся запахи огромного завода — горячий металл, масло. У уходящей в высь бетонной стены работают люди — летят искры, гудит болгарка, вполголоса матерятся слесари.

Сюда через щели в кровле иногда залетают птицы — их привлекает тепло. Но гнезда не вьют — понимают, что здесь слишком жарко. Покружат-покружат над бетонным полем — и выпархивают на воздух. Из постоянных жителей в котельном цехе лишь тараканы — их видели на изоляции и даже на раскаленных паропроводах (560 градусов). По мнению сотрудников станции, эти переживут что угодно — даже ядерный взрыв.

В пяти громадных котлах — вместе со всеми агрегатами в высоту они достигают пятнадцатиэтажки — 40 метров — непрерывно сгорает газ, кипит вода, вырабатывается тепло. В час каждый из них производит 320 тонн пара — даже сложно представить сколько это, три сотни тонн невесомой взвеси.

— Котел представляет из себя огромную печь, по сути. Туда под давлением подается топливо — через 8 горелок для газа и 8 мазутных форсунок. Мазутом мы в случае чего разжигаем пламя перед подачей угольной пыли, — перекрикивает гул тысяч механизмов Константин Попов. — Стенки котла внутри устланы тоненькими трубочками — в них бежит-парит вода. Сверху, над котлом — огромный резервуар с водой и паром. И вот оттуда под давлением он идет на турбины, вращает их.

Заглянуть в недра котла и почувствовать его дыхание можно через небольшое — сантиметров 15 — смотровое оконце. После уютного полумрака котлоцеха режущий, огненный свет пугает, ослепляет. Вслед за ним приходит волна жара — в сердце котла температура достигает 1500-1700 градусов. Настоящее маленькое солнце со своими протуберанцами и темными пятнами.

— С непривычки оно всегда так, — щурится Константин. И безо всякого пиетета берется за металлическую ручку. Поворот ключа — и газовая звезда остается запертой в бетонной западне котла.

Котельный цех и весь основной энергоблок — это прошлое станции, которое перешло в настоящее. Огромные машины и механизмы, индустриальный пейзаж, запах перегретого бетона, масла и пота — сегодня, к сожалению или счастью, такого уже не строят.

А вот 4 и 5 энергоблоки — уже практически будущее, просочившееся в настоящее.

Огромное помещение изнутри напоминает типовой завод, склад или даже не очень стерильную больничную палату — повсюду пластик и резина, даже металл кажется матовым, тусклым, приглушенным. Нет ощущения затаенной силы, иррационального опасения перед железом и паром. Зато светло, тихо, не пахнет. Оборудование стоит разное, есть швейцарское, есть немецкое.

Сердца двух новых энергоблоков — промышленные газовые турбины от американской General Electric. Всего их здесь стоит пять штук — две крутятся в недрах 5, три дают электричество в 4.

Для того, чтобы турбины работали, к каждой прилагается огромный комплекс дополнительного оборудования, механизмов, контроллеров, автоматов — для проведения безопасного обслуживания привлекают посредников.

— Работает у нас, например, компания "Энергаз". Они отвечает за проведение технического осмотра дожимных компрессорных установок, которые повышают давление газа от 1,1 до 4,5 мегапаскаля. И потом уже газ под высоким давлением подается на турбины, — подчеркивает Константин. — И таких тонкостей здесь уйма.

Два новеньких энергоблока построены по модульному принципу — все оборудование представляет, по сути, отдельные устройства, которые легко (относительно) соединяются и разъединяются. Такая система дает возможность быстро устранить любую неполадку — поврежденный механизм демонтируют, а на его место практически сразу ставят новый — не так интересно, как трубопровод отверткой ковырять, смеются сотрудники, но намного проще и быстрее.

Самый главный механизм здесь, бесспорно, газовые турбины — по словам сотрудников, на станции трудятся, по сути, двигатели от "Боинга". Все отличие в виде топлива — тут не керосин, а газ.

Вблизи авиационная природа генераторов видна невооруженным глазом — хром, полированный металл, непонятные цилиндры, выступы. Размерами с котлоагрегатом, конечно, не сравнится, но технологичностью так и веет.

Электричества турбины дают много, а вот тепло самостоятельно давать не обучены — для этого в 4 энергоблоке сегодня построены котлы-утилизаторы. По сути, это гигантские теплообменники — отработанные газы, которые обычно выбрасываются в трубу, нагревают воду в котлах. В результате вместо 500-градусного дыма в атмосферу выбрасывается пар с температурой в 120°C, а нагретая вода может использоваться для отопления города.

Со строительством 4 энергоблока можем круглый год давать тепло в город. Мы можем давать и хотим давать, но это зависит от СКК.

Ключ вправо — тепло будет, налево — током пришибет

Огромный организм Южно-Сахалинской ТЭЦ управляется из двух мозговых центров. В одном сосредоточены органы управления котлами и генераторами первой очереди — 55 и 60-мегаваттными советскими детищами. В другом — контролируют новые газотурбинные установки и 110-мегаваттный турбогенератор. Установленные здесь пульты, индикаторы и датчики дополняются, дублируются и страхуются десятками устройств на местах — от простых манометров и термометров до шкафов управления и небольших терминалов управления.

— Задача у меня не такая уж сложная: я слежу за персоналом, который следит за приборами. У меня всего 10 подчиненных, но иногда приходится применять командирский тон. Все-таки ответственность, — поправляет каску молодой, но уже начальник смены котельного цеха Сергей Назаренко. На ТЭЦ он работает 7 лет — не очень много по местным меркам. Выпускник одного из дальневосточных технических вузов профессию выбрал легко — в семье сплошь энергетики.

Слева в зале оборудование 2012 года, справа — 1976. Раньше — ленточные диаграммы, стрелочные приборы и даже управление на ключах. Теперь — мышки и мониторы. Модернизация произошла в 2013 году, когда последний котел перевели на газ. Так на ТЭЦ в одном помещении соседствуют прошлый век и век нынешний.

Есть здесь даже своя магия — небольшой переключатель "снег-дождь" с висящей табличкой "Заколдовано". Сотрудники о его предназначении умалчивают — замечают только, что осадки запланированы на четверг.

Рядом приборы учета — шкафы с датчиками. Выводят показания работы турбогенератора. На манометрах можно посмотреть параметры турбины. Здесь же  — рабочие показатели котла — температура, давление пара, расход теплоносителя.

— Преобразований у нас в котельном цехе много. Самое главное, конечно, что все на газ перевели. Теперь все автоматизировано, а раньше каждый переключатель, любой ключ своими руками — дотягивайся и поворачивай. Работать стало легче и приятней, — вспоминает местный старожил Михаил Соловьев. Сейчас он замначальника турбинного цеха по эксплуатации, а начинал еще в 82 году простым машинистом-обходчиком.

Между тем его ученик Константин Попов ведет нас "за кулисы" — плотная штора скрывает проход в другое помещение, где щиты управления показывают свою тыльную сторону. Энергетическое зазеркалье выглядит довольное просто, как серверные шкафы. Только без стенок. Если на лицевой стороне — индикаторные показания — перемигивания красно-зеленых огоньков, то здесь — провода и соединения, сплошная музыка плат.

Отсюда по запутанным дорожкам ТЭЦ можно попасть во второй контрольный зал — более современный и технологичный. После громогласных цехов здесь практически гулкая тишина. Одиноко и задумчиво сидит женщина — заполняет журналы, поминутно смотрит на многочисленные дисплеи. Это "фея тепла", как ее ласково прозвали коллеги, Валентина Сопина заступила на смену.

— Управляю газовыми и паровыми турбинами. Слежу за всеми их параметрами. Исправляю нарушения в работе, беру нагрузку, снимаю нагрузку. Теплосеть грею, — скромно перечисляет обязанности энергетик. На ТЭЦ Валентина Сопина работает 32 года. — У нас все просто — чем холоднее на улице, тем больше температуру задаем. А как тепло до города доберется — не наша печаль. Но соседи, особенно соседки, не понимают. Все время спрашивают: "Почему у меня батареи холодные?". Я, конечно, объясняю, что мы только производим тепло и свет, а распределяют другие, что мы не всесильные. Не понимают.

Не турбиной единой

Помимо основного производства — котлов, турбин, тепла и электричества — на ТЭЦ действует множество других служб и подразделений — всего их насчитывается порядка 20. Тут и транспортники, и кладовщики, и даже пищеблок. Но одной из самых интересных служб является химический цех.

— Нас около 100 человек. В ведении цеха находятся очистные сооружения, несколько лабораторий и компрессорная станция. Практически весь персонал, кроме слесарей, девушки, — рассказывает начальник смены цеха Татьяна Залюбовская. — Специальное химическое образование здесь редкость. И у меня оно не профильное. Вообще я технолог молочной промышленности. Но на ТЭЦ тружусь 13 лет.

Одна из основных задач химиков теплоэлектроцентрали — водоподготовка. Техническую воду станция забирает из Сусуи — а здесь, в огромных емкостях-фильтрах, ее отчищают сперва от крупных загрязнений, потом от более мелких, умягчают, обессоливают. Только в таком виде она может поступать в котел — иначе его раскаленный внутренний мир покроется накипью, а туробогенератор накроется некачественным паром.

Кроме этого, в цеху действуют несколько лабораторий. Следят за выбросами, качеством воды, масла, угля и газа.

Здесь же расположена небольшая оранжерея. Сюда лаборанты ходят отдохнуть от изнурительных процессов очистки, полюбоваться растениями-экзотами и подумать о вечном — бегущей воде, клубящимся паре или стремящихся ввысь языках пламени.

Три буквы, без которых нам не жить

Южно-Сахалинская ТЭЦ — явление далеко не уникальное. Тысячи подобных станций трудятся по всей стране — где-то на газу, где-то на угле, быть может, даже на мазуте. Дают тепло, электроэнергию, рабочие места. И везде, как и на Сахалине, их поругивают: тепло не теплое, электричество не электрическое, и все — дорогое. Но деваться некуда — всем хочется сидеть в тепле и при свете, гладить котика или, на худой конец, смартфон. А значит без громадных труб, раскаленных котлов, натруженных токопроводов — никуда. Тем более на Сахалине, где, кроме самой большой ТЭЦ, пары станций поменьше и доживающей свой нелегкий век ГРЭС, уповать не на кого.

Видео также доступно на нашем YouTube-канале.

Дарья Агиенко, Кирилл Ясько.

Новости по теме:
Подписаться на новости