Николай Чалкин: ездовому спорту на Сахалине — быть

"Да что меня снимать, вот репу Батона снимите и хватит", — скромничает заводчик ездовых собак Николай Чалкин, обнимаясь с 60-килограммовым аляскинским маламутом Батоном, который кажется устрашающим только на первый взгляд, пока не облизал вам руки и не сделал виляющим хвостом массаж ног. И таких приветливых, милых, любвеобильных, а заодно породистых, элитных, титулованных собак у Николая Чалкина 25. Маламуты, хаски, самоеды, западносибирские лайки — все до одной рвутся в бой со снежными просторами и ветром, и когда хозяин выбирает, кого сегодня поставить в упряжку, просяще скулят и делают глаза, как у кота из "Шрека".

Николай Чалкин живет на Сахалине с раннего детства. Первая собака появилась у него примерно 45 лет назад. Сейчас он мечтает о собственном "правильном" питомнике и о том, чтобы у ездового спорта на Сахалине было как можно больше поклонников.

— Николай Дмитриевич, с чего началось ваше главное дело?

— Сначала я держал не ездовых собак, а западносибирских лаечек для любительской охоты. Увлекался когда-то охотой, а с собачкой, естественно, это дело интереснее. Я тогда жил в Поронайском районе, в поселке Тихменево, на шахте там работал. Потом переехал в Южный, там пожил пару лет, а потом уже сюда, в Корсаковский район. Здесь и начал собак заводить. И здесь же держал медведя полтора года.

— Медведя?

— Да, Машенька у меня жила лет пять назад. Два дивана мне порвала (смеется). Просто спинку отрывала и выбрасывала. Пока маленькая была, жила дома. Я работал снабженцем, на обед бегу, тороплюсь — мороженое, печеньки, сок детский. Только она меня видит — радуется. Захожу, а она телевизор старенький свалила и крутит по полу. Дачный домик — ни штор не было, ничего, так что не жалко.

— Как она у вас появилась?

— Лес валили и зашли на территорию медведя. Ну, естественно, подняли, спугнули, пришлось застрелить. Так мне рассказывали. А Машу, детеныша медведицы убитой, мне знакомый привез, чтобы спасти. Представьте, ей дня три-четыре было, она у меня на ладошке помещалась. И началось — детское питание, кормление, воспитание... Как с ребенком. Росла не по дням, а по часам. Как в анекдоте — купил на рынке хомячка, а выросло вон что. Выросла Машенька. Жила в вольере, каждый день я с ней гулял, в любую погоду, в лес ходил. Хотелось мне о ней заботиться, все-таки мы, люди, несем ответственность за животных.

— Но это дикое животное, как говорится, сколько волка ни корми… Как-то проявлялась ее сущность?

— Проявлялась, конечно. Меня-то она считала за мамку, слушалась. Начинаешь ее ругать — она сразу рычит виновато, голову наклоняет, такая обиженная. Но были проблемы с содержанием. Она на детей смотрела, как на еду. Соседи категорически были против, обращались в прокуратуру, в милицию. Опасно же. Хоть я и держал ее на такой мощной стропе под присмотром, в вольере. Сделал ей что-то наподобие берлоги, утеплил. Но потом все решили, нашли спонсоров, отправили Машеньку в Казань, в зоопарк. Я до сих пор общаюсь с заместителем директора зоопарка, она нормально там устроена.

— Николай Дмитриевич, расскажите про ваших собак. Сколько у вас их сейчас?

— Пять штук (смеется). Да нет, шучу, двадцать пять. Две собачки — это Ивана Вячеславовича и его жены Евгении. Они врачи, живут в Корсакове, постоянно приезжают, помогают мне с собаками, тренируют их. Экстремалы молодые. Три года уже мы сотрудничаем. Вот сейчас будем составлять полноценную упряжку. Мне хочется, чтобы народ увидел, что вообще представляет собой настоящая упряжка. Можно восемь собак поставить, а можно и десять, но представьте — десять маламутов, они полтонны утянут. В будущем мы планируем туризмом заниматься, людей катать. Весной буду переезжать в другое место — в село Новое недалеко от Корсакова. Там мне землю выделяют, буду строить полноценный питомник, каким он должен быть. Только вот помощники нужны, чтобы развивать этот вид спорта и отдыха для туристов. Спрос есть, предложений много — это же адреналин. Кто-то любит на снегоходах кататься, кто-то на квадроциклах. А за собачьей упряжкой не ехать же на Аляску. Надо, чтобы у нас все на месте было, свое. Я на Камчатку ездил, смотрел, как там ездовой спорт развивается. А перед Новым годом летал в Оху, в поселок Некрасовка.

— Там тоже на собаках ездят?

— Нет, к сожалению, там все утеряно. Жил там Сергей Илларионович Любых — увлеченный был человек. Его сейчас нет. Мы с ним общались, я ему хотел подарить черного кобеля, он все мечтал. Не успел… Во время поездки посмотрел на севере нарты коренных народностей, в музей сходил. К сожалению, все утрачено, а какие собаки были! Очень мощные. По 150 километров проходили через пролив от Некрасовки до Николаевска-на-Амуре. За сутки, с грузом. Да раньше все было на собаках. Документацию на буровые вышки возили в упряжках два милиционера. Инкассаторы деньги возили тоже на собаках. В Поронайском районе коренные жители раньше навагу перевозили на нартах…

Не подумайте, что я хочу возродить такие перевозки и составить конкуренцию другим видам транспорта. Но просто мне хочется возродить ездовое дело, привлечь молодежь, чтобы не наркоманили. Это спорт, это экстрим. На Камчатке каждый год проводят соревнования при поддержке губернатора, там трасса занесена в Книгу рекордов Гиннеса по протяженности — от Петропавловска-Камчатского по восточному побережью до Чукотки. Собирают вертолетом из поселков участников и проводят соревнования.

— Расскажите о ваших красавцах. Кем особенно гордитесь?

— Они все хороши. Вот аляскинский маламут Хаммер у меня ездил в Хабаровск, на четырех выставках взял призы, закрыл юного чемпиона России. Молодой кобель. А все дипломы и титулы Батона можно уже на звание Чемпиона России подавать и даже еще останутся. Аурелия у меня еще есть, красавица, тоже аляскинский маламут. Очень красивая, улыбчивая собачка, фотогеничная. Выставки, конечно, отнимают время. Это подготовка, собаку купать, вычесывать, заниматься ринговкой… Самоед Лекса вот еще у меня — лучший представитель породы. Сейчас она щенка родила.

— Все собаки с родословными?

— Обязательно, а как же. Хотя нет, есть меня метис в упряжке — хаски с маламутом. Но такой работяжка! Басик. Кастрированный, конечно, чтобы не натворил там дел. Да и вообще, коренные народности кобелей в упряжку кастрировали, а сук вообще не ставили, потому что у них то течка, то она беременная, то щенная. А если уже выбирали период и ставили, то из шинели делали специальную попону — соски закрывали, чтобы собачка их о наст не поцарапала. Я тоже сук не ставлю, тренирую их отдельно.

— Сколько же времени уходит на то, чтобы тренировать их, ухаживать за ними… А прокормить всех… Вас кто-то поддерживает финансово?

— К сожалению, никто не поддерживает. Вся моя пенсия уходит на собак плюс доход от продажи щенков. Но сейчас я редко вяжу собак. Таким спросом, как раньше, щенки уже не пользуются. Рынок насыщен. Цены сбивать? Ну, представьте, если мы Аурэлию везли в Воронеж на вязку к кобелю — чемпиону России, привезенному из Италии. В Москве ее встретили, повезли туда, там поженили, потом ко мне вернули. Конечно, это большие затраты, соответственно и щенки другого уровня, другой стоимости. Мне пришлось трех щенков отдать за вязку, всего в помете было семь. Вот два у меня сейчас живут, им по десять месяцев, красавцы такие.

— Идеальный питомник — каким он вам видится?

— Сейчас я готовлю металл, арматуру, доски, чтобы приступить к строительству. Видится так — европейский вариант. Все окрашено, чистенько. К щенкам заходить только в медицинских бахилах, чтобы свой ветеринар был, чтобы все собаки были привиты, ухожены. Пусть будет небольшой питомник, но цивилизованный, никакого бардака. Ну и, естественно, чтобы содержать питомник, нужно собак на выставки возить, поддерживать масть. И ездовой спорт развивать. Чтобы были две полноценные упряжки — катать туристов.

— Как же вы один справляетесь? Это же невозможно.

— Я привлекаю периодически рабочих для уборки, для разной помощи. Иван с Евгенией вот мне помогают. Я же понимаю, зачем мне это в одного? Мне просто нужно организовать это дело, чтобы оно жило после меня, но чтобы организовать, нужны деньги. Выживаем пока. Очень трудно, конечно, но мы не сдаемся. Ездовому спорту на Сахалине — быть.

Покататься на собачьей упряжке Николая Чалкина можно на базе "Крыльев Сахалина".

Контакты заводчика для желающих приобрести щенков есть в редакции ИА Sаkh.com.

То же видео доступно на ютуб-канале Sakh.com.