Тяжелое начало
14 мая 1925 года в Александровске над штабом японских войск был спущен флаг и подписан заключительный акт уполномоченных правительств о восстановлении полного суверенитета СССР над Северным Сахалином. 15 мая в городе по этому поводу состоялся торжественный митинг. Даты эти, знаменующие освобождение части острова от оккупации, в области никак не отмечаются, разве что центральная площадь в Александровске-Сахалинском (бывшая Кандальная, бывшая Большая) с 1925 года именуется "Имени 15 мая".
Что представлял оставляемый японцами Северный Сахалин?
Как докладывал в апреле 1925 года (представители советской власти начали работать на острове еще в марте) председатель сахалинского ревкома Р.Шишлянников Дальревкому, "рабочих нет. На рудниках русских рабочих единицы — все больше китайцы, корейцы и японцы. В порту русских грузчиков нет. Пьянство повальное, пьют старики, девушки, парни. Водка 20 коп. бутылка. Общественных организаций нет, есть кооператив, объединяющий большую часть населения Александровска, во главе стоит гр. Бавбек, сидевший при японцах в тюрьме и потом выпущенный. Это единственная организация, на которую мы можем опереться.
Предстоит начать большие работы по Александровскому району, здесь будет достаточно много острых моментов, т.к. главное имущество здесь. Вопрос о желдороге предрешен, японцы ее не увозят, да и особой ценности она не представляет. Водопровод (зимой, кстати, перемерзающий) — хоть и не оконченный, все же большое приобретение. Хуже дело с электрической станцией, она принадлежит японскому предпринимателю, собирающемуся продать ее нам или вывезти в Японию... Станция вполне приличная, и выпускать ее было бы крайне неосмотрительно. Японцы запрашивают 150 тысяч йен. Конечно, сумма для нас неподъемная".
По поводу электростанции сторговались на 65 тысячах йен, правда предприниматель увез часть второстепенного оборудования. Ввиду отсутствия счетчиков плата взималась с каждой лампочки и розетки. Однако сложностей их учет не представлял. После ухода японцев "город освещался электричеством в количестве 50 точек". И тем не менее электростанция была нужна всем горожанам — по ней сверяли часы. Гудки подавались в 5-45, 13-45, а с 14 января проверка часов производилась "не затуханием лампочек, а гудком, подаваемым электростанцией в 21 час".
Что еще осталось из серьезных предприятий, исключая шахты? Рыборазводный завод на Тыми, он в итоге стал основой для советского рыборазведения лососей. Лисий питомник в Михайловке (21 чернобурка, 19 "крестовок", 21 голубой песец) — его в 1928 году перевели в Приморье. Два десятка скважин на нефтяных месторождениях, но о них разговор особый, нефтяные месторождения подлежали концессионному разделу.
Собственно говоря, это все. И говорит о том, что японцы действительно видели в Северном Сахалине исключительно сырьевой придаток. Во всяком случае, контраст с югом острова в этом отношении был разителен.
Напомним, что в сентябре на Хонсю произошло "Великое землетрясение Канто", сопровождаемое 12-метровыми волнами цунами. Официальное число погибших — 174 тысячи, еще 542 тысячи числятся пропавшими без вести, свыше миллиона остались без крова. Общее число пострадавших составило около 4 миллионов. На одной из площадей Токио погибло около 40 тыс. человек — они задохнулись, когда загорелись окружающие площадь дома. Материальный ущерб, понесенный Японией от землетрясения Канто, оценивается в 4,5 миллиарда долларов, что составляло на тот момент два годовых бюджета страны и в пять раз превышало расходы Японии в русско-японской войне. Однако вложения в Карафуто продолжались.
Если в 1918 году здесь проживало около 79,8 тысячи человек, то в 1925 году уже 189 тысяч. В 1925 году завершены работы в порту Хонто (Невельск), на который затрачено 2,5 миллиона йен. В 1917 году японский парламент утвердил 5-летний план развития железных дорог Карафуто. В октябре 1920 открыта линия Хонто — Маока (Холмск), а в 1925 из Хонто уже можно было доехать до Томариору (Томари). В 1925 году железными дорогами перевезено 1227 тысяч пассажиров и 568 тысяч тонн грузов. Строилась и в 1928 году вошла в эксплуатацию сложнейшая железнодорожная линия Тойохара — Маока.
В 1925 и 1926 году вступили в строй бумажные заводы в Эсутору (Углегорск) и Сиритори (Макаров). Таким образом, были в общем построены все (только поронайский вступил в строй уже в 30-х) ЦБЗ Сахалина.
Однако и здесь шла достаточно бесконтрольная эксплуатация природных ресурсов. Уже были подорваны запасы прибрежного краба (120 заводов по его переработке — что вы хотели?). Его добыча в 1926 году по сравнению с 1916 сократилась почти в 6 раз.
В 1923 году заготовлено 4,35 миллиона кубометров леса, в 1924 — почти 5 миллионов кубометров. Для сравнения напомним, что примерно столько готовилось в годы советской власти на всем острове. Естественно, запасы таяли. Плюс к этому постоянные пожары по причине сухих порубочных остатков и небрежного обращения с лесами, нашествия короеда и шелкопряда...
Угольная промышленность развивалась не слишком активно. В 1917 году действовало пять шахт с годовой добычей в 57,8 тысячи тонн угля, в 1925 — 8 шахт добывали 250 тысяч тонн угля. Уголь приходилось завозить из Японии.
На полях работало 33,3 тысячи крестьян (в 7,6 тысячи крестьянских хозяйств), но прокормить Карафуто они не могли ни в это время, ни десятилетие спустя.
Одной из основных проблем в экономике, как и сейчас, была четко выраженная сезонность. Впрочем, она нивелировалась близостью Японии и колониальной вербовкой китайцев и корейцев.
Упомянем и про Курильские острова, полный контроль над которыми Япония установила в 1875 году. Они являлись составной частью провинции Нэмуро, административным центром которой являлся одноименный город, расположенный на северо-востоке Хоккайдо.
Постоянное гражданское население Курильских островов росло крайне медленно. Особенно на Северных Курилах. Даже в конце 30-х годов число японцев, которые проводили зиму на Шумшу и Парамушире, составляло около двухсот человек. При этом постоянными жителями этих островов считались только одиннадцать человек. Зато на путину сюда приезжало до 16 тысяч рыбообработчиков. И в итоге средние и северные Курилы достались военным.
На Южных Курилах к 1939 году постоянно проживало восемнадцать тысяч человек. Самым крупным населенным пунктом был Томари (Головнино) — 5597 человек.
Что еще... Ах, да, знаменитые айны. В 1884 году японцы заставили всех северокурильских айнов переселиться на остров Шикотан. В 1941 году там умер последний северо-курильский айн. На Сахалине проводилась та же политика — в 1912-1914 годах японские власти свезли всех сахалинских айнов из традиционных поселений в несколько специальных селений, что нарушило их привычную жизнь и привело к растворению в японском социуме.
Однако вернемся на север.
Первым декретом советской власти стал "Приказ №1" Сахалинского ревкома от 15 мая, направленный против хулиганов, дебоширов и расхитителей. Как уже было сказано выше, пьянство на острове было распространено чрезвычайно, бутылка водки стоила 20 копеек. Весной 1925 года в Александровске на 3,8 тысячи жителей продавалось в месяц 10 тысяч ведер водки со всеми вытекающими из этого последствиями.
В борьбе со всем этим была сделана первая попытка ввести на острове "закрытую зону": "Разлагающе действовал осевший в округе, особенно в Александровске и Дуэ, безработный и уголовный элемент. В связи с этим... принято постановление о выселении на материк особо опасной группы лиц и о введении строгого пограничного режима в населенных пунктах в зоне действия 7,5 км полосы". Словом, Александровск был закрыт от посторонних. Однако "уголовный элемент" продолжал беспрепятственно проникать в город по пропускам, "бесконтрольно выдаваемым в Николаевске-на Амуре", зато законопослушные жители сел как Александровского, так и Тымовского района оказались отрезанными от административного центра. В итоге пограничную зону пришлось отменить.
Чуть подробнее остановимся на тогдашнем уровне жизни. Конечно, паритетную покупательскую способность сравнить сложно. Но скажем так, по введенному курсу в 1925 году одна йена равнялась 79 червонным копейкам. Фунт (400 граммов) белого хлеба стоил 10 копеек, мяса — 25 копеек, риса — 25 копеек, сахара — 18 копеек, десяток яиц — 25 копеек. В отдаленных местностях цены были выше.
И вообще полная перемена системы снабжения острова привела поначалу к совершенно катастрофическому положению. Как писал в верха секретарь сахалинского партбюро Н.Рудаков в сентябре 1925 года: "О снабжении — положение катастрофическое... ничего кроме водки нет. Охотники не могут идти в тайгу за отсутствием огнеприпасов и продовольствия... На весь остров 1 пуд пороха и больше ничего... Население очень тревожно реагирует на такое положение. Если до 10 октября товары и продукты не забросят, то Сахалину угрожает солидное бедствие. Тут безусловно преступный бюрократизм".
Крайне сложным был "квартирный вопрос". В Александровске в июне 1925 года проживало 2,5 тысячи человек. Из 306 учтенных домов 277 подлежали сносу по причине ветхости, в том числе и знаменитый "японский городок". А потому была введена норма в 2,5 квадратной сажени на гражданина старше 16 лет. Это чуть больше 5 квадратных метров. Для детей норма была установлена в 1,5 квадратной сажени. Если норма превышалась, квартплата взималась в двойном размере. Квартплата в августе составляла от 20 копеек до 1 рубля за сажень. Ввиду сложнейшего положения был открыт "Дом крестьянина" — нечто среднее между гостиницей и общежитием. С рабочих и крестьян брали 25 копеек в сутки, с прочих — 50 копеек, с одной ездовой собаки — 5 копеек (собаки, естественно, привязывались во дворе).
Зарплата... В 1925 году на японских шахтах шахтер получал примерно 2 йены в день, то есть где-то полтора рубля. Тонна мгачинского угля стоила 7,58 йены.
Вот со всего этого и пришлось начинать.