Отделения особого режима

На прошлой неделе Сахалинская областная дума практически единогласно приняла бюджет-2016. Его размеры, даже в кризисное время, впечатляют. Доходы 112,7, расходы 129,3. Миллиардов рублей. Приоритеты (на решение каких именно задач пойдут эти деньги) четко расставлены губернатором области. Значит, будет спрос за их выполнение. И совсем уже скоро поплывут красивые лаконичные отчеты островных министерств и ведомств о начале новых проектов, старте грандиозных строек. Не один вояж совершат журналисты по сахалинским (и курильским!) городам и весям, чтобы все это увидеть, снять, сфотографировать, описать, донести до зрителей и читателей. И в этой деятельной суете на второй план отойдут десятки социальных учреждений области, всем своим видом молящие о помощи. Или хотя бы о ремонте. Но здания лишены возможности говорить. А персонал, загруженный работой, редко выбирает революционный путь. Кто в нынешнее время осмелится идти против системы? Так и живут. Так и работают. В ожидании лучших условий, понимания, поддержки. В ожидании лучшего времени, в конце концов.

***

Одно из таких зданий, словно застрявших на рубеже времен, — южно-сахалинская городская гинекология, затерявшаяся среди жилых строений в самом центре города. Покой окрестных пятиэтажек то и дело нарушает вой сирен скорой помощи, нескончаемым потоком движутся авто. Поступления, выписки, посещения. Без праздников и выходных, 24 часа в сутки здесь кипит жизнь. Что, собственно, понятно. Экстренные и плановые операции, комплексные обследования, сохранение проблемных беременностей, стационарное наблюдение женщин после популярного и как никогда востребованного ЭКО… В большинстве случаев здешние врачи за раз спасают не одну жизнь. Без лишних сантиментов ясно: городская гинекология в столице региона — объект наиважнейший. И все бы ничего. Вот только условия, в которых оказываются "ответственные за повышение демографии" женщины, мягко говоря, далеки от идеальных.

***

В приемном покое неспокойно. Здесь оформляют поступивших на стационар женщин, осматривают тех, кого доставила скорая, делают УЗИ, берут первичные анализы.

— Скоро нам и выбора не останется: то ли разговаривать с пациенткой, то ли заполнять бумажки. А еще эти бесконечные проверки, комиссии, — не поднимая головы от кипы документов, с нотками грусти и безысходности в голосе, комментирует медсестра, оформляя в стационар автора этих строк.

Полчаса бюрократических формальностей ("согласна", "разрешаю", "запрещаю" — нужное подчеркнуть) и пребыванию в стационаре дается зеленый свет.

С первого этажа на третий. Едва поспевая за провожающей пожилой медсестрой, перепрыгивая через ступеньку, ловлю каждое ее слово:

—Так, пусть родные привезут кружку, ложку, вилку, одежду, тапки… Да, и белье постельное тоже желательно бы иметь свое.

"А как же реновация, популяризация, модернизация, наконец", — перебирая в голове модные нынче термины пытаюсь сопоставить свои ожидания с реальностью. Несколько лестничных пролетов и мы у цели. На дверях первого гинекологического отделения живого места нет. Вернее, свободного. "Посещения с 17.00-19.00", "Курение строжайше запрещено", "В верхней одежде и обуви вход запрещен" и так далее, и так далее….

"Не больница, а прям территория запретов каких-то", — провожу невольное сравнение. Но времени смотреть по сторонам особо нет. В реальность возвращает еще один уставший голос:

 — Новенькая? Куда их? Мест нет. Последнюю койку только что заняли. Ладно, пойдем. Будешь пока в процедурной. Вон, ближе к окошку иди, занимай кушетку. На эти не смотри. Скоро на капельницы женщины придут. Вот подушка, одеяло. Располагайся.

Жесткая дерматиновая обивка кушетки процедурной, конечно, не самое лучшее место для отдыха и лечения человека, еще час назад корчившегося от боли в карете скорой помощи. Но раз выбора пока нет, придется довольствоваться тем, что есть.

Инъекция обезболивающего — и можно снова радоваться жизни. Ближе к вечеру процедурная оживает. Свободные кушетки заполняются женщинами. Кому капельница, кому укол. В коридоре — десятка полтора больных. Ждут своей очереди на процедуры.

Медсестра оказалась права. Отделение, действительно переполнено. Чтобы никого не стеснять своим присутствием, выхожу на поиски столовой и туалета. И первый, и второй объекты нашлись быстро. Вещи (в том числе и посуду) пока не привезли… Прошу кружку.

 — Эх, гляну сейчас, что есть, — приветливо отзывается на просьбу буфетчица в годах.  — Тебе повезло. Вот она, одна осталась. Только с возвратом!

Сажусь за стол. Оглядываюсь по сторонам. А тут ничего, чистенько и даже уютно. Много цветов, удобные столики, холодильник.

В свободном доступе — листок с меню. Но картину снова портят поучительные записи на стенах. "Опоздавшим на завтрак — обед — ужин будет отказано", "Принесенную еду подписывайте".

Через пару мгновений обращаю внимание на отсутствие чайника. Ну, может, позже появится — время-то уже к ужину идет. Буфетчица загремела тарелками, стаканами. Картофельное пюре, рыбные консервы (вроде сайра), хлеб и чай. Ни намека на так пропагандируемое сегодня "полноценное питание" женщин. Свежих овощей, салатов, и тем более фруктов в меню сегодня нет. Не будет их завтра и во все последующие дни. Зато есть кефир от ГУСП "Комсомолец". Выдается каждый вечер по 0,5 литра. Ну, как выдается. Определенное количество упаковок ставится в холодильник. А там кто успел взять, тот и молодец.

Кстати, про холодильник. После того "полноценного ужина" позволила себе еще один. Внеплановый. Домашняя еда, привезенная мужем, казалась высшим кулинарным шедевром. И плевать, что время уже далеко за 18.00. Мне сегодня можно. Остатки трапезы, как и указано на холодильнике, сложила в кулек, подписала. ФИО, дата. Без палаты. Пока постоянную прописку в отделении так и не получила. Забегая вперед, скажу, что это был первый и последний раз, когда я оставила еду в холодильнике. Ибо на следующее утро — ни кулька, ни продуктов, ни бумажки с ФИО. Родным и близким строго наказала: приносить только фрукты и раз в пару дней маленькую шоколадку. Без домашних харчей как-нибудь неделю переживу. Не потому, что еды жалко. Зачем лишний раз разочаровываться в людях? Не хочу. И точка.

***

По возвращении в процедурную ближе к отбою меня ждал сюрприз.

 — Собираем вещи, переезжаем в палату, — безжизненным голосом встречает медсестра.

 — Кого-то выписали?

 — Нет. Больная уехала с ночевкой домой. А здесь правило: ночуешь вне больницы — теряешь место.

Заходим в палату. В модных нынче отечественных наивных и абсолютно лишенных здравого смысла и реальной жизни сериалах про врачей это помещение с натяжкой было бы одноместной палатой эконом-класса. Без телевизора и уж тем более раковины и душевой. Когда-то исправная рама окна ПВХ по старинке законопачена ветошью и проклеена прозрачным скотчем. Улыбнувшись уголком рта и приветствуя соседок, оглядываюсь по сторонам. В комнатушке три на три — четыре койки. О личном пространстве можно забыть. О спокойствии, видимо, тоже.

— Привет. Ты куришь? Сигареты есть? — вопрошает соседка, едва захлопнулась дверь за ушедшей медсестрой.

Получив отрицательный ответ и, как следствие, утратив всякий интерес к моей персоне, девушка лет двадцати пяти продолжила диалог с другой больной.

— Они не знают, с кем связались. Я из-под земли найду, кто это сделал. Подниму все связи!

Не могу не поинтересоваться:

—Тут что-то случилось?

 — Случилось. Ноутбук вот прям из этой палаты сегодня "увели". Пошли с Я. (кивает в сторону соседки) в столовку чаю попить, приходим — а его нет.

 — А милицию вызывали?

— Я сама найду. Уже есть подозреваемые, — чеканя каждое слово отвечает соседка.

Первую ночь в стационаре тщетно пытаюсь заснуть. То и дело проверяю телефон под подушкой. Все на месте. Понимаю, что история о пропавшем ноутбуке (в случае, если она действительно имела место быть) еще получит свое развитие. Предвосхищая вопросы читателя, скажу, что так оно и случилось. А эти девушки выписались из отделения уже следующим утром…

Дни, проведенные на больничной койке, мало чем отличаются друг от друга. Здесь как в армии. Все по часам и строго по распорядку. Опоздаешь на уколы — в инъекциях будет отказано (опять предупреждение на стене — куда ж без него?), не успеешь к раздаче пищи — рискуешь остаться голодной. Не могу не остановиться на больничном меню. Не раз питание именно в городской гинекологии становилось предметом жарких дискуссий на  форуме. Побывавшие здесь женщины (кто анонимно, кто не скрывая своего лица) жаловались на скудность и однообразие казенной еды. Но помимо отсутствия витаминов в виде овощей и фруктов, я не нашла к чему придраться. Почти не нашла.

На завтрак — стандартная молочная каша, весьма щедро сдобренная маслом и сахаром, хлеб, сыр, чай. Обед порою поражал обилием мяса. Борщ с говядиной, гречка с подливом и все тем же мясом. Куски большие, аппетитные. Еще б салат и было бы просто чудесно. Ужин — запеканки, оладьи, тефтели, солянки… Хлеба — бери, сколько хочешь. Все весьма съедобно. Но и в эту бочку меда я вставлю ложку дегтя. Иногда на ужин давали отварные яйца. По одному в руки. Больше — не положено. Беременные соседки порою просили добавки, но получали отказ. Двойная порция яиц выдается тем, у кого усиленное питание. А его должен прописать лечащий врач. Но об этом многие девчата — ни сном ни духом. Списков нет. Никто ничего не отмечает. Смелые подходят и берут по второму без спроса. Скромные молча уходят. Не положено значит не положено. Женщины расходятся. А тарелка с яйцами стоит. Почти полная в абсолютно пустой столовой.

Пройдет полчаса и она исчезнет. Ровно как и чайник, появляющийся на столе исключительно в часы раздачи пищи, а также столовые приборы. Их ассортимент скуднее некуда. И первое, и второе женщины едят большими столовыми ложками. Ими же размешивают сахар в чае. Хочешь принимать пищу, как белый человек — неси свою утварь. Такие вот неженские законы. В месте, где априори должна быть создана особая атмосфера, удивительно комфортный психологический климат. Здесь женщина должна отдыхать от будней и настраиваться на выполнение самой важной миссии в жизни — поправить свое здоровье, чтобы стать матерью. Подарить этому городу, этой стране, этому миру нового здорового человека. А не думать о чайниках, вилках-ложках, не смотреть завистливым взглядом на оставшиеся яйца…

***

И те, кто лежит на сохранении (а таких в отделении большинство), и те, кто перенес оперативные вмешательства, словом, все пациентки гинекологии в обязательном порядке, помимо уколов, капельниц, таблеток и свечей, проходят УЗИ, ЭКГ, физиопроцедуры. Все бы ничего. Да только отделения расположены со второго по четвертый этаж, а вышеуказанные врачебные услуги оказываются на первом. После операций, разрывов внутренних органов, кровоизлияний и т.п., а также находящимся на сохранении женщинам положен постельный режим и абсолютный покой. Но путь к здоровью редко бывает легким. Вот и приходится дамам ступенька за ступенькой осторожно преодолевать лестничные пролеты, не думая о плохом. Ведь все, что нас не ломает, делает сильнее.

"Коммунальный рай без забот и хлопот", — лежа на кушетке в физиокабинете, подключенная к  аппаратам еще советского производства, вполголоса подпеваю радио и Славе Петкуну из "Танцев Минус". Да уж, эта строчка явно не про наше отделение. Вечно забивающиеся унитазы (благо, их несколько), отсутствие туалетной бумаги и жидкого мыла (над раковинами в прозрачных емкостях, если верить этикеткам, разлита жидкость для мытья посуды. Вопрос: зачем?). И апофеоз происходящего: на два (если не больше десятка женщин) — один (!) душ. Да, он оборудован биде и современной пластиковой кабинкой, слава Богу, нет перебоев с водой. Но, он один! В месте, где поддержание личной гигиены женщины — в прямом смысле слова залог ее здоровья. Может, поэтому беременные и не только, чуть оклемавшись, бегут домой. Чтоб хотя бы помыться нормально, без очередей.

Несколько слов о врачах и медсестрах. В большинстве своем — чуткие и заботливые люди. Отзывчивые и внимательные. По крайней мере, те, что попадались мне. Многим нет еще и тридцати. Радует, что отучившись на материке, вернулись сюда. Кто-то параллельно ведет прием беременных в женской консультации, кто-то совмещает основную работу с работой в кабинете УЗИ. В общем растут, развиваются, совершенствуют профессиональные навыки. В условиях, далеких от идеала…

Прочитав этот материал, пессимист скажет: "Ну и? Что за выпад? Все равно, ничего не изменится", оптимист — грустно улыбнется и в глубине души затаит веру в лучшее. Но в канун Нового года, в это волшебное время, так хочется надеяться, что и у городской гинекологии перевернется свой грузовик с печеньем. Что обратят на него взоры высокие чины. И у этого безмолвного здания появятся перспективы. И в реальные дела воплотятся все модные нынче слова.

***

На седьмые сутки пребывания в отделении, за день до выписки, в нашу палату наведался представитель полиции. Мужчина, одетый во все гражданское (наверное, чтобы не шокировать и не вызывать лишних вопросов), в сопровождении медсестры, опросил тех, кто лежал в день кражи ноутбука.

— Значит, это правда… И никого не нашли? — мне трудно скрыть журналистский интерес.

— Ищем-ищем, девушки. Заявление было, наша задача — отработать, — рапортует полицейский.

— А может, стоило закрыть отделение на время, никого не выпускать, да в присутствии той же полиции проверить все палаты, — рассуждаю вслух.

— А мы ответственности за ваши вещи не несем, — из-за плеча стража порядка подает голос медсестра.

— Значит, случаи краж тут бывают? — не могу уняться.

— Конечно, бывают, милая моя. Тут контингент порою ого-го лежит — мама не горюй! Ну, с этой палатой — все. Пройдемте, товарищ, в следующую, — на правах хозяйки медсестра завершает этот визит.

В палате воцаряется привычная тишина. Я собираю вещи. Пожалуй, никогда еще мне так сильно не хотелось домой.

Автор этих строк и редакция ИА Sakh.com желают всем женщинам позитивных эмоций, здоровых малышей, благополучных родов и, конечно же, здоровья! Берегите себя и не болейте! И по возможности отставляйте ценные вещи дома…

Алина Ветрова.