Дом, в котором...

О тонкой границе между смирением и способностью защитить себя, страхом и решимостью, слепой любовью и честным признанием себе женщины, попадающие в южно-сахалинский Дом милосердия, могут рассказать многое. Это не та граница, которую пересекаешь однажды, меняя свою жизнь окончательно и бесповоротно. Часто бывает так, что женщина, словно канатоходец, балансирует на такой черте годами. А когда она, отчаявшись, делает шаг в сторону, Дом подставляет ей свои безопасные ступени, протягивает дружественные перила, улыбается теплыми окнами.

Спасение от взрослых волчат

Это странный Дом. Не такой, как наш. В нашем мы полноправные хозяева, а в этом люди все время меняются. Смеются и плачут разные дети, готовят обед разные женщины, в прикроватных тумбочках — паспорта с разными именами, в прихожей — разные туфельки. Только одно остается неизменным — в Доме не было и никогда не будет мужчин.

Некоторые временные хранительницы очага, живущие здесь, наверное, мечтали бы и вовсе вычеркнуть их из своей жизни. Тех, отпечатки чьих ладоней до сих пор невидимым контуром жгут их щеки. Тех, кто везли в машинах неизвестно куда, угрожали, толкали и бросали грубые слова. Тех, кто сначала были такими милыми, как новорожденные волчата, с еще непроснувшейся агрессией в карих, голубых, серых, зеленых или черных глазах. Тех, кто никак не может наиграться в кухонного боксера, а потеряв объект издевательств, делают все, чтобы его вернуть.

В Доме рассказывают одну из сотен историй. Жили он и она, штампа в паспорте не было, зато был малыш. Сначала все было вроде бы хорошо. Ну, подумаешь, грубил иногда, обзывал обидными словами, а один раз даже замахнулся. Главное — любит.

Так она долго себя обманывала, пока как следует не присмотрелась и не увидела, что волчонок превратился в оборотня. На людях он один, а дома другой. Может впасть в ярость из-за пустяка, ударить. Придирается постоянно — то не так, это не так. Устав плакать и надеяться на лучшее, она решила уехать подальше. Сбежала тайком, купила билеты на материк, где жили родственники, и в ожидании отлета поселилась в Доме. Но он ее выследил. Запихал в машину вместе с ребенком и увез на Горный воздух. Была осень, темнело. Наверху он несколько раз ударил ее, пригрозил, что, если еще раз вздумает от него сбежать, сильно пожалеет, и в наказание, чтобы лучше запомнила, хотел оставить ее и ребенка на вершине сопки и уехать.

Всеми правдами и неправдами она упросила не бросать их, сказала, что любит, пообещала, что будет с ним жить. Они поехали домой. В городе на светофоре она выскочила вместе с ребенком, стала кричать, просила о помощи, но никто даже не повернулся. Она забежала в торговый центр, охранник вызвал полицию...

Каков финал этой истории? В принципе, можно придумать любой, и каждый будет реален. А чем заканчиваются сотни, тысячи похожих историй? А сотни, тысячи тех, что и не думают заканчиваться, потому что "бьет — значит любит", "как я буду одна", "когда-нибудь он изменится" и прочие стереотипы, страхи, иллюзии?

"Каждый месяц дается с боем"

Чтобы взять паузу перед финалом (или продолжением), женщины приходят в Дом милосердия. Он чем-то напоминает тот Дом, о котором писала Мариам Петросян.

Это название ему сильно на вырост. Пока он всего лишь четырехкомнатная квартира, но в ближайшем будущем планирует подрасти и стать Домом настоящим, полноценным, дающим приют всем, кто нуждается в руке, на которую можно опереться.

— Как родилась идея создания нашего приюта, — рассказывает "главный архитектор" Дома отец Максим (Лобановский). — Однажды пришла ко мне на исповедь девушка и призналась, что хочет сделать аборт. Я попытался отговорить ее. Попросил, чтобы она пришла потом и сказала, какой сделала выбор. Но она не пришла, и я понял, что выбор был не в пользу ребенка. И тогда я подумал, что надо оказывать какую-то помощь женщинам, попавшим в трудную ситуацию.

Это был 2012 год. Стартовали с выигранного гранта. Его хватило на то, чтобы снять на год четырехкомнатную квартиру, купить мебель и все необходимое, а также на скромную зарплату нескольким сотрудникам. Дом держится на трех Еленах — Манойленко, Сурдиной и Лемдяевой (последняя сейчас в отпуске о уходу за ребенком).

В качестве подушки безопасности, с прицелом на будущее, создали благотворительный фонд "Радость жизни", чтобы за счет него содержать приют, когда грантовые средства закончатся. Сначала был человек, помогавший финансово на постоянной основе, но потом — кризис, экономия… Создателям Дома пришлось уйти на вольные хлеба, и теперь "каждый месяц дается с боем, но как-то Господь перекрывает".

На содержание приюта в месяц требуется 110 тысяч рублей: 40 — за четырехкомнатную квартиру, 15 — коммуналка, еще 15 — зарплата психологу, а еще налоги, продукты, другие расходы… С сентября по декабрь помогал фонд "Наш город", платил за съем квартиры. В январе аренду закрыл "Автодорстрой", в феврале — "Сахалин-Гидроизоляция", с марта по май — снова "Наш город"…

За все это время в Доме пили чай, думали о будущем, играли с детьми и видели тревожные сны 45 женщин. Здесь рисовали, смеялись, пели, ползали или шлепали босыми пятками по линолеуму 44 малыша. Из роддома сюда привезли 11 пахнущих молоком и счастьем свертков. Правда, у некоторых мам так и не проснулось обоняние… Для бережно упакованных в пеленки-одеяльца человечков Дом стал первым домом.

Ванечка — первенец Дома

Согласно правилам приюта, найти здесь крышу над головой могут женщины, оказавшиеся на перепутье, с детьми не старше трех лет. Для подросших ребят нет ни места, ни условий. В каждой комнате — диван для мамы и кроватка для ребенка. Если принимать школьников, то письменный стол даже поставить негде. Но когда-нибудь, надеются в Доме, условия будут более свободными.

Женщины попадают сюда по разным причинам. За формулировкой "сложная жизненная ситуация" что только ни кроется. Самая первая гостья приехала в Дом из Корсакова.

— Позвонили и говорят — тут у нас женщина сидит, плачет, ей некуда идти, беременная, — вспоминает Елена Манойленко. — Привезли ее к нам, а мы только начинали, только обустроили квартиру. Ей было 24 года, приехала с материка к родственникам в надежде, что они ее примут, хотела здесь родить ребенка, но родственники не приняли. Оказалось, что девочка наркозависимая, что у нее уже есть двое детей. Одного воспитывали ее родители, второй был в доме ребенка. И она хотела просто родить и оставить. Была необследованная, не состояла на учете. Прожила у нас месяца два, мы ее за ручку водили по врачам, в итоге родила мальчика Ванечку и, естественно, от него отказалась. Мы связались с организацией "Сахалин против наркотиков", купили ей билет и отправили ее на пароме в Ростовскую область, откуда она приехала.

"Строители" Дома начали поиск родителей молодой женщины. Когда нашли, выяснилось, что они ничего не знают ни о судьбе дочери, ни тем более о ее очередной беременности. Дочь давно живет сама по себе, и повлиять на нее они не могут. На вопрос, возьмут ли Ванечку, родители ответили отказом: уже растят одну внучку, второго не потянут. Но через некоторое время изменили решение, приехали на Сахалин и забрали мальчика. Потом присылали фотографии…

Мама Ванечки после отъезда пару раз звонила в приют. Но не для того, чтобы поинтересоваться, как поживает брошенный ею сын, а для того, чтобы попросить выслать денег. Сказала, что у нее все украли в дороге. Высылать, конечно, не стали.

С тяжелой истории началась жизнь Дома… Впрочем, легких тут и не ждали. Хотя и счастливые финалы — не редкость. Все хорошо в итоге сложилось у 27-летней жительницы Холмска. Мать, узнав о ее беременности, выгнала ее из дома.

— Девушка жила у нас, очень сильный токсикоз у нее был, мучилась, несколько раз говорила, что не выдержит и сделает аборт. Потом мы поехали к ее матери, поговорили с ней, и они помирились. Несколько раз мы ездили к ним в гости. Бабушка ждала внучку сильнее, чем сама будущая мама. Потом приезжали, когда девочка уже родилась, — видно было, что ребенок прямо в любви купается. Приятно, когда все вот так заканчивается, — рассказывает Елена Манойленко.

Кто-то попадает в Дом после ссоры с родными и близкими. А бывает, что нет вообще рядом ни близких, ни родных. Например, приехала с материка, вышла здесь замуж, что-то не сложилось... Иногда бывало, что Дом находил спонсоров, покупал билет и отправлял обратно.

Про трусов, которые узнают себя

Очень много случаев, когда женщины бегут от жестокого обращения мужей. Такие звонки поступают постоянно. А чаще всего — в выходные и после выходных, особенно, если отдых длительный. Эти алкогольные размолвки… Женщины умоляют приютить их сию же секунду, кричат, плачут. Но принять по экстренным показаниям Дом в том виде, в каком он существует сейчас, не может. Каждая гостья должна сдать анализы в кожвене и сделать флюорографию. Подселять без обследования слишком рискованно: в приюте всегда есть маленькие дети. Вот когда Дом вырастет, как грибок после дождя в советском мультике, когда появится изолятор с отдельным входом, тогда и можно будет играть роль скорой домашней помощи.

Впрочем, после выходных немалая часть таких звонков становится уже неактуальна: мирятся. А если женщина все-таки переезжает в Дом, мужья или сожители, бывает, выслеживают, разыскивают ее, обращаются в полицию — у меня пропала жена! Чтобы такого не было, психолог приюта советует оставлять записку, что-нибудь вроде "ухожу, не вернусь, не ищи меня". А то мало ли, вдруг найдет и будет ломиться в дверь, кричать, а ведь в Доме мамочки с детьми, да и квартира съемная, неприятности не нужны. Вот когда будет отдельное здание с охраной…

За годы работы в Доме чего только ни насмотрелись, но несколько историй выделяются даже на общем, не слишком радужном фоне.

Например, про женщину, ждущую третьего ребенка от любимого мужчины, которому вдруг все надоело и который решил уйти, не дождавшись появления дочки на свет.

— Она приходила, мы давали ей продуктовый набор, когда ребеночку был месяц, — рассказывает Елена Манойленко. — Говорим, как же ты, давай мы тебе помогать будем. А она — да я уже договорилась, выхожу на работу. А как же ребенок? А мне разрешили, я буду с ним. Но ты же пособие не будешь получать, если официально устроишься? Договорились, буду неофициально. Так и ходила на работу с ребенком. Женщины — народ сильный, ради детей много чего могут совершить. А мужчины… Очень редко, когда они воспитывают детей, трясутся над ними. Ну, наверное, природа так устроила, что уж тут…

До сих пор вспоминают и молодую маму, которую систематически избивал муж — сотрудник правоохранительных органов, причем, с достаточно высоким званием. Жаловаться она боялась, да и не хотела портить ему карьеру. Втайне накопила на билеты и улетела с ребенком к родителям на материк.

Как же хочется, слушая подобное, выпытать у создателей Дома фамилии всех этих мужчин и назвать их, чтобы через полчаса после публикации им стали названивать знакомые — да ты, оказывается, жену избивал. Чтобы их одноклассники, коллеги, начальство, а, может, даже новые возлюбленные, перед которыми они еще не успели раскрыться во всей красе, посмотрели на них другими глазами. Слабые, жалкие, трусливые, несчастные люди. Все, что вы можете, — самоутверждаться за счет того, кто не может дать вам сдачи.

Часто женщины прощают таких. Верят красивым словам, клятвам, обещаниям измениться и, пожив немного в Доме, возвращаются в семью. Одна из постоялиц даже сбежала из приюта, никого не предупредив, настолько приятно ей было, что муж приполз на коленях и уговаривал простить. Прошло три года — и она позвонила снова.

— Рыдала в трубку, просила — возьмите меня, — говорит Елена Манойленко. — А у нее мальчишки — уже школьники. Причем, старшего отец настроил против нее. Я говорю — ну примем мы тебя, ты же понимаешь, что будет. Он заберет детей из школы, и ты вынуждена будешь вернуться. Тут нужно действовать через полицию. Есть такая категория мужчин, которые очень боятся полицию. Или через суд. Но при разводе он может начать делить детей. Единственный выход — уехать. У нее мама в Краснодарском крае, но ее не ждет, постоянно говорит — вышла замуж, терпи. Не знаю, уехала она в итоге или нет.

Ужасно то, что дети, растущие в постоянно находящихся в процессе разрушения семьях, повзрослев, используют те же модели поведения. Повышать голос, бойкотировать, отказывать в помощи, унижать, оскорблять, распускать руки — для них это норма. Ненормальная норма.

Катя, одна из восьми

Кате 26 лет. Она не сбегала от деспотичного мужа. Ей вообще неоткуда сбегать. Когда мы были у Дома в гостях, Катя дохаживала последние дни беременности. Сейчас у нее сын Артем. Мальчиков в Доме вообще рождается больше, чем девчонок.

Катя — воспитанница школы-интерната. Приехала в Южно-Сахалинск в 2012 году и стала жить в частном доме с не очень благополучной мамой и многочисленными братьями и сестрами. Потом дом сгорел. Маму Кати с детьми поселили в пункт временного пребывания. Всего в семье было восемь детей. Один погиб, в отношении троих мать лишена родительских прав. Двое мальчиков живут за границей в новых семьях.

Из этого центра, где Катя прожила больше года, она и попала в Дом. Увидела в КДЦ буклет и позвонила. Заселилась буквально перед родами. Куда идти дальше — неизвестно. Прописки нет. Ничего и, считай, никого нет.

Кроме сына.

В Доме Катя будет жить еще месяца три, идти ей пока некуда.

Незолотые девочки в "Маминой школе"

В приюте можно находиться максимум шесть месяцев, но мало кто задерживается так надолго. Здесь стараются как можно раньше избавить женщину от страха перед неизвестностью, помочь ей почувствовать себя уверенней во время перехода из Дома в Наружность. Оказывают помощь в оформлении документов или пособий. А если мама уже получает пособие, у нее, пока она живет здесь и питается бесплатно, есть возможность сэкономить и перешагнуть порог, имея на руках не только ребенка, но и какую-то сумму на первое время.

Каждой женщине помогают составить план действий на ближайшее будущее. Жаль, что не все следуют ему и проявляют сознательность.

— Девочки у нас незолотые, сложные, — вздыхает Елена Манойленко. — Большинство с образованием девять классов, не более. Были две с высшим, они быстро нашли себя и съехали. Была женщина после тюремного заключения, ее беременную досрочно освободили. Была условно осужденная. Пушистых и розовых нет. Самой молодой маме было 19 лет, самой старшей — 43. Южно-Сахалинском не ограничиваемся, принимаем и из районов.

Некоторые женщины, сплотившись за время жизни в Доме, решают первое время держаться на плаву вместе. Две молодые мамы с малышами сняли вместе квартиру. Та, у которой ребенку восемь месяцев, устроилась на работу, вторая сидела дома с детьми. Это тоже выход из ситуации.

— Есть женщины, которые карабкаются, и сразу видно, что они чего-то добьются, — Елена Манойленко задумчиво смотрит в окно. — А есть такие, кто ничего не хочет делать. Помочь им очень сложно, практически невозможно. Но, по крайней мере, мы помогаем ребеночку, несколько месяцев он живет в нормальных условиях. В любом случае, пытаемся всеми силами достучаться до мам.

Один из способов достучаться — "Мамина школа". Ее проводят каждый вторник с 14 до 15 часов. Будущим и "действующим" мамам рассказывают о том, как ухаживать за малышом, как общаться с ним, о возрастных особенностях, а также дают домашнее задание, связанное с наблюдением за ребенком.

Чтобы у женщин не возникало соблазнов, их ограничивают правилами: в Дом запрещено приводить посторонних, нельзя отсутствовать более чем четыре часа, режим дня обязателен к соблюдению. В каждой комнате и в кухне висят листочки-напоминалки. Перед "новосельем" женщины подписывают договоры, соглашаясь с запретами и принимая на себя обязательства.

Помощь в Наружности и вселенский закон

Не всегда нужно попасть в Дом, чтобы получить помощь. Коляски, кроватки, памперсы, продуктовые наборы и прочее готовы по возможности отдать всем, кто нуждается. За все время работы руку помощи получили более 300 женщин за пределами приюта, в Наружности.

— У нас есть договор с южно-сахалинским роддомом, — говорит Елена Сурдина. — Если там рожает женщина, у которой нет элементарного, мы откликаемся. Из областного тоже звонят. Однажды мамочку отправляли в Тымовский район с малышом и большим приданым: и коляска, и памперсы…

Психологическую и юридическую поддержку Дом тоже оказывает.

Подтверждая вселенский закон, помогающему помогают тоже. Совхоз "Заречное" дважды в месяц дает Дому овощи, "Золушка" делится гигиеническими принадлежностями, DHL два раза в неделю привозит молочные продукты, благотворительный фонд "Радуга" помогает колясками, памперсами и другими вещами… Вот только складывать все это добро уже практически некуда: в Доме заполнен каждый уголок. Было бы здорово, если бы кто-то пустил эти вещи к себе "пожить", безвозмездно предоставив помещение под склад.

Рекламщики выручают с разработкой флаеров, типографии бесплатно печатают их… Дом планирует громче заявлять о себе, чтобы как можно больше людей узнало, что он есть и что живущих в нем нужно выручать.

Принять участие в круговороте добра в природе, то есть предложить помощь или попросить ее, можно, позвонив по телефону 47-17-18. В женской консультации на Емельянова, 12 и в храме Николая Чудотворца на Больничной стоят ящики для пожертвований. С помощью них может исполниться маленькая мечта — например, малыш будет спать в собственной кроватке.

Большая же мечта о большом Доме тоже обязательно должна стать реальностью. Администрация Анивского района уже выделила землю в Троицком, есть проект, вырыт котлован. Строить готовы своими силами, хорошо бы кто-нибудь помог с материалами — правительство или предприниматели…

Тогда Дом сможет дать шанс всем.

Линзы и работа с плодами неправильной жизни

Хорошие глаза видно сразу. Не нужно вглядываться, разгадывать ребусы, сомневаться, такой же человек радужный, как его радужная оболочка, или нет…

У всех, на ком, словно на прочном фундаменте держится Дом, глаза хорошие. Да они вообще, если внимательнее присмотреться, почти у всех людей хорошие, если бы не линзы, которых у многих из нас полный комплект на все случаи жизни. Линзы с эффектом придания взгляду холода или металла; ядовитые, чтобы убивать взглядом, как Василиск; для метания молний; двойные, со встроенной опцией безучастия… Откуда они взялись и почему мы их носим?

Когда отец Максим рассказывает о планах, его глаза светятся спокойно и тепло. А в планах у него, как он сам это определил, — работа с плодами неправильной жизни.

— Ситуации, в которых оказывают женщины, просящие у нас помощи, — это следствие. А причина — отсутствие знаний о семейной жизни. Ни одного предмета, ни одного учебника, который рассказывал бы о семье, о том, как правильно создавать ее, как сохранять. Я разговаривал об этом со многими педагогами. Среди них есть заинтересованные люди, которые могли бы написать программу по семейной этике, чтобы ее можно было дать любому учителю, и он мог бы спокойно рассказывать об этом детям, молодежи на классном часу или дополнительно как-то. Это будет наш следующий глобальный проект. Надеюсь, он получится.

Гномики дают силы

— Не жалеете?

Красавица Алена только что покормила крошечного Диму и пытается убаюкать его. Трехлетняя Полина, дочка Алены, в детском саду. Алена хотела сделать аборт. Позвонила в Дом, здесь ее отговорили, сказали — никакими молитвами не загладишь.

— Нет, конечно, — Алена осторожно нюхает макушку сына. — Как жалеть, когда гномики такие. Такой подарочек. Это мне на всю жизнь подарок. У меня есть комната в квартире, но там сестра живет родная. Она любит выпить, поскандалить, а я спокойная. Не хотела туда идти беременная. Там сдаю комнату, сама снимаю, а тут вот с двумя детками сложновато было. Поэтому здесь. Трудно, конечно. Но все будет хорошо.

Дима засыпает. Разноцветная девочка, нарисованная Полиной, смеется со стены. Сейчас Алена побежит оформлять какую-то бумажку, а дома посидят с малышом. Потом она вернется, покормит сына и будет пить травяной чай в теплой кухне, и дочь, испачкавшая сахарной пудрой любопытный носик, скажет что-нибудь смешное.

А потом они все вместе лягут спать.

Если бы Дом умел кивать, он обязательно подтвердил бы — да, все будет хорошо.

Еще раз напомним, что предложить Дому помощь и попросить о ней можно, позвонив по телефону: 47-17-18.