О цвете и свете нового храма

В Южно-Сахалинске завершается грандиозная стройка собора Рождества Христова. Монументальное строение, над возведением которого трудились с 2012 года, уже в сентябре должно открыть свои двери для верующих и высоких гостей — на церемонию освящения храма ожидают прибытие Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Но пока на стройке вовсю продолжаются работы — идет благоустройство территории, завершается облицовка фасада, устанавливается электрооборудование. Параллельно с этими, в принципе, привычными и стандартными строительными процедурами, под сводами храма продолжается создание икон и росписей. Для этой работы, для Сахалина нестандартной и непривычной, на остров прибыли несколько иконописных команд из Москвы. Корреспонденты ИА Sakh.com пообщались с православными иконописцами, узнали тонкости процесса росписи и познакомились с хитростями процессов превращения белых стен в произведения церковного искусства.

Шесть километров чистого верописания

Православный собор, который возводится на площади Победы областного центра, на самом деле, поражает воображение. Можно как угодно относиться к православию, но грандиозность архитектурного творения, которое должно стать крупнейшим собором Дальнего Востока, поражает вне зависимости от отношения к религии. Еще острее это чувство "каменного превосходства" ощущается внутри — многометровые своды уходят ввысь, балюстрады и арки кокетливо прячутся в сгущенной лесами темноте. Масштаб здесь осознается даже в цифрах: общая площадь стен и потолков, которые предстоит расписать, в храме Рождества Христова составляет без малого 6 тысяч квадратных метров (практически размер футбольного поля). С начала апреля над нанесением на белые каменные полотна образов и узоров трудились четыре бригады профессиональных художников-иконописцев, еще одна дежурила на подхвате. Завершить роспись алтаря, сводов и главного зала художникам предстоит до начала сентября — тогда на Сахалин для освящения собора ждут Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

— Художники приступили к работе 6 апреля, роспись идет в несколько этапов — уже готовы эскизы, покрывают их первым фоновым слоем краски, — обводит руками намечающиеся образы святых куратор строительства собора отец Василий. — Сейчас мы находимся в алтаре. Это главное место в любом храме, поэтому было принято решение, что именно с этого места мы начнем роспись. Уже появляются сюжеты: причащение апостолов, тайная вечеря, омовение ног Спасителем. Сейчас мы этот этап работы закончим, и художники уедут домой на Пасху — отдохнуть от сюжетов, по — новому на эту работу взглянуть, отойти от всего, что сделано. А потом с новыми силам и приступят к росписи.

Впрочем, продолжает куратор, нанесение сюжетов на стену — лишь вершина "айсберга храмовой росписи". Задолго до начала строительства собора и тем более завершения внутренней отделки и подготовительных работ, над обликом внутреннего убранства собора начали работать еще в Москве.

— Мы хотим расписать не для красоты, а для истории. Подход к каждому этажу, галерее обдуманный и продуманный. Детально изученный. У нас храм миссионерский, и роспись носит характер миссионерской. Мы хотим создать роспись таким образом, чтобы люди видели историю христианства собственными глазами. Это уникальный проект на Сахалине, — улыбается отец Василий. — Самый верхний этаж заполнит жизнь Иисуса Христа, все, что связано со Спасителей, с Богоматерью. Галерея ниже — это будет история всей православной церкви. Там будут детально прорисованы сюжеты, каждый, кто будет приходить сюда сможет познакомиться на конкретном иконописном примере. Ниже этаж, второй этаж — это Русская Православная Церковь, наша Церковь, ее главные вехи. А самый нижний ярус, то есть первый, — он будет расписан образами новомученников и исповедников Российских. Идея какая была — взять ту культуру, искусство церковное, которое у нас в центре страны, — московская школа, стиль Рублева, Дионисия — перевести сюда на Сахалин.

Канону здесь, продолжает отец Василий, вообще уделено очень большое внимание. Ради соответствия традициям пришлось даже переделывать половину иерусалимской мозаики со Спасителем, установленной перед входом в храм. Строгому худсовету неканоническим показалось изображение на мозаике руки Иисуса Христа. Тем не менее, несмотря на строгость к вольностям, создание убранства храма, объясняет куратор, — процесс весьма динамичный и изменчивый: только на заднюю часть иконостаса уже во время работы добавили более 20 изображений святых, месяц назад думали, что на колоннах будут святители, сегодня — уже другая концепция — будут на колоннах новомученики, на крови которых Церковь зиждется. Но пестроты, говорят, не боятся — художественный совет над этим работает, подбирает оттенки и краски.

— Часто хочется людям увидеть блеска и шика, но у нас другая задача — показать духовную сторону росписи, ведь икона должна располагать человека к молитве, — рассказывает отец Василий.

Православие, духовность, силикатные краски

Масштабные работы по росписи начались с алтаря — тут на куполе метр за метром появляется Божья Матерь с младенцем Иисусом на руках. На вершине изощренной системы лесов жонглируют кистями, как циркачи под куполом, только самые опытные мастера. Здесь, как и в Церкви, существует своя строгая иерархия — работу с центральным изображением доверяют только знающим рукам. Работают с утра и до вечера, задерживаются: "Стена тянет" — объясняя художественную привязанность, говорит Светлана Ржаницына. Опытная художница-иконописец сегодня руководит всей алтарной росписью.

— Здесь работают мастера со всей страны. У нашей мастерской столь масштабный проект впервые — мы расписывали большие храмы, но этот в нашей истории самый значительный. Так что для нас это большая честь, — отрываясь от работы с образом, рассказывает Светлана. — И, честно признаюсь, у вас тут такая атмосфера, что отрываться от росписи просто не хочется. Тут же очень важен настрой, эмоциональная составляющая... Без настроения и в светской живописи никуда, а здесь — все, что ты чувствуешь, свой опыт общения с Богом ты "укладываешь" на стену...

Именно поэтому, продолжает она, практически все иконописцы — люди верующие. Это не профессиональное требование и тем более не "пропуск" в мир церковной живописи. Просто иначе не получается.

— Если человек интересуется церковным искусством, хочет и может заниматься росписью — никто не укажет ему на дверь из-за отсутствия крестика на груди. К этому приходят сами со временем — поверьте мне, просто невозможно хорошо писать сюжеты из Библии, если не пропускать их через себя, не чувствовать какой-то отклик душевный.

Кроме духовных хватает и технических тонкостей. Вся роспись любого храма, рассказывает Светлана, условно подразделяется на четыре основных этапа: сперва на стене появляется рисунок-эскиз, затем на него ложится несколько слоев роскрыши — сплошного красочного тонового слоя, после художники приступают к работе над каждым сюжетом ("разделка доличного") — на стены ложатся линии и цвета, фигуры обретают объем, телесность и цвет, а завершающий и самый ответственный этап работы — прорисовка ликов святых ("разделка личного"). Всей этой работе предшествует разработка и создание проекта, в котором решается цветовая гамма, настроение и "стиль" убранства соборных стен.

— Каждый этап очень важен, и в каждом есть свои задачи и свои тонкости. Вот, например, в рисунке самое главное угадать с пропорциями, с размерами, масштабом. Это важно для любого художника-монументалиста: фигуры, несмотря на расстояние и "изгибы стен", должны оставаться каноническими, узнаваемыми. Так что эскиз — это один из важнейших этапов. Потом идет роскрышь — тут тоже все непросто. У нас не малярный принцип — покрыть максимальную площадь максимально экономично, сочно и качественно. Тут очень важны прозрачность, игра слоев, их взаимодополнение, — объясняет Светлана. — Разделение на личное и доличное — во многом условное. Часто эти этапы смешиваются, идут параллельно. Тут у каждого свои приемы: лики требуют большого внимания и аккуратности, доличное — значительно по объемам и площади.

Рядом со Светланой на козлах балансирует Алексей Кашевой — его здесь рекомендуют как "лучшего иконописца страны". Его кистям в сахалинском соборе доверены две заглавные фигуры алтаря — младенец Иисус и Божья Матерь. Такую ответственную часть, объясняет руководитель "алтарной группы", доверяют только профессионалам самого высокого класса. Тяжело, улыбается Алексей, не только из-за груза ответственности, но и чисто физически — к вечеру даже привычные к росписям руки и ноги устают необычайно.

— В нашем деле надо все время кучу всего в голове держать — у нас десяток основных цветов и неисчислимое множество оттенков. Все это надо правильно смешать, нанести на стену. Ведь там краски тоже играют — какие-то становятся темнее, какие-то наоборот, светлее, более белесыми. Хорошо, когда есть открытые цвета — ярко-красный, ярко желтый. Но это бывает редко. В основном оттенки самые разные, с множеством нюансов. И все их надо учитывать, решать. Все основано на задаче и композиции — у нас здесь синий фон, значит надо так цвета подобрать, чтобы ничего не выпадало важного, и, с другой стороны, чтобы не выделялось то, что не нужно, — рассказывает Алексей. — Вот сейчас бьюсь над одеждами Божьей Матери — они должны в тоне отличаться от оттенка неба. Оттенок называется "мафорий", темные цвета здесь должны иметь какой-то оттенок ближе к фиолетовому. И поймать такие нюансы непросто очень.

Не менее обширен и арсенал живописных кистей — несколько десятков разномастных орудий мастер всегда держит под рукой. Какие-то нужны для покрытия больших площадей фрески, какие-то — для тонкой работы с ликами.

— Спать тут некогда, надо успевать закрасить, пока слой не высох, — водит кистью по стене Алексей Кашевой.

А вот краски, напротив, никаких особых хитростей в себе не содержат. Для росписи храмов применяют привычные силикатные колера. Они дают мягкие пастельные тона, хорошо ложатся на стену и крепко держатся несмотря на всевозможные превратности судьбы.

— Силикатные краски нам заменяют древние технологии фрески. По качеству очень хороши, очень стойкие, проверены временем. В каждом храме мы делаем дополнительный слой для закрепления, но, как показывает практика, такие краски можно и не закреплять. В некоторых храмах, не знаю, как в этом, очень плохая вентиляция, и быстро приходится реставрировать. Можно тереть практически всем, чем угодно, — копоть стирается, а краска остается на стене, — рассказывает Светлана Ржаницына.

"Каждый храм для нас — как новая книга"

Параллельно с росписью алтаря в храме ведутся работы на верхнем куполе и барабане собора. Композиция, размещенная здесь, должна стать центром всей росписи — собор венчает многометровое изображение Христа-Пантократора (Спаса Вседержителя). Принципиально, рассказывает мастер Андрей Патраков, роспись купола и стен от работы в алтаре отличается мало — те же силикатные краски, десяток оттенков да пара десятков кистей. Единственная трудность — добраться до места работы. Сегодня единственным окном в мир для художников остается небольшой проем, расположенный практически на вершине сооружения.

— Основная проблема у нас — это подъем на такую высоту через леса, мимо рабочих, в дождь и ветер. А также сжатые сроки, которые продиктованы ходом строительства. А так ничего особенного — взяли с Похвальского предела цветовое оформление, два месяца 11 человек работали, и вот уже все почти готово, — рассказывает Андрей.

Куда интересней, продолжает он, будет процесс росписи основного зала — там по эскизам художников возводят специальные леса, которые позволят мастерам беспроблемно добираться до стен и сводов. Но простой эта работа, уверен Андрей, не будет — архитекторы во внутреннем убранстве не стеснялись и щедро украсили храм арками, пилонами, нишами. Теперь художникам придется лавировать, стараясь вписать на непростую поверхность образы святых и праотцов.

— Нам бы, конечно, хотелось более ровного "холста". С архитектурной точки зрения все эти колонны, конечно, смотрятся, но нам придется теперь изворачиваться, ломать голову. Но с какой-то стороны это даже хорошо — благодаря этому как раз и получаются уникальные памятники, которые не копируют друг-друга. Это такая синергия — у нас, благодаря архитекторам, получится не просто еще один "типичный храм", а самое настоящее произведение искусства, уникальное, такое, которого больше не встретишь нигде.