Фотограф Андрей Голованов: "Я понял, что Сахалин — это не так страшно и далеко". Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 06:45 SAKH
16+

Фотограф Андрей Голованов: "Я понял, что Сахалин — это не так страшно и далеко"

Персоны, Weekly, Южно-Сахалинск

Имена фотографов Сергея Киврина и Андрея Голованова в мире профессионального спорта и профессионального фото знакомы, пожалуй, всем. Творческий дуэт более чем за четверть века совместной работы успел собрать множество российских и международных наград и премий, поработать с ведущими спортивными изданиями. В объективах тандема оказывались звезды спорта, крупнейшие соревнования и даже больше десятка Олимпийских игр (у Сергея Киврина — 15, у Андрея Голованова — 12).

Весной этого года на Сахалин по приглашению регионального минспорта для подготовки презентации области на первые зимние игры "Дети Азии" прибыл Андрей Голованов. Корреспондент ИА Sakh.com встретился с мэтром российской спортивной фотожурналистики и узнал о его впечатлениях от Южно-Сахалинска и островного спорта, взглядах на фотографию и творческих планах.

— Андрей, вы прибыли на Сахалин несколько дней назад, но уже побывали и в музеях, и на спортивных объектах, и даже на детских соревнованиях.

— Музеи, даже музей поездов, спорт, город — это все вместе связано. Я приехал сюда делать презентацию региона для проведения у вас зимних детских игр "Дети Азии". В том году их традиционная летняя версия в шестой раз состоялась в Якутске. Мы там работали тоже с Сергеем. Сейчас принято решение проводить еще и зимние игры, базой для которых в 2019-м выбрали ваш регион и ваш город. И я приехал, чтобы сделать презентацию и чтобы все было на уровне, соответствовало мировым стандартам. У нас в стране… Может, это несколько пафосно звучит… Мы должны очень серьезно подходить ко всему, к любым спортивным мероприятиям, соревнованиям.

Я уже успел посмотреть достопримечательности, их, правда, немного у вас здесь, спортивные соревнования. Все это необходимо снять, чтобы показать ваш город с хорошей стороны. Музеи, выставки, люди, достопримечательности. Я пока не могу сказать, какие эмоции у меня все это вызывает. Я еще этого как-то не осознал. Не понял, что я на острове нахожусь, за 9 тысяч километров от Москвы. Сел в самолет, 8 часов полета, и ты тут. Думал, честно говоря, будет хуже, а у вас тут вполне на уровне российских городов, соответствует стандартам. Раньше, как было, — только Москва, ну, Санкт-Петербург с натяжкой были для туристов. А сейчас много городов, куда ты можешь приехать с большим желанием и отдохнуть. Это и Казань, и Сочи, и Екатеринбург. И на Сахалине, не могу сказать, что что-то очень плохое увидел.

— Как я понял, особое внимание уделяете нашему "Горному воздуху".

— Да, это логично. "Горный воздух" будет одним из главных объектов "Детей Азии". Что тут скажешь, хороший комплекс прямо в центре города, красиво смотрится. Но я не специалист, на лыжах и сноуборде не катаюсь, так что о качестве склонов судить не возьмусь. В детстве не научился — а сейчас, признаться честно, боюсь поломаться… Страх какой-то есть. Не тянет меня на горные лыжи, а на гладких я иногда катаюсь чисто для здоровья на даче. Но со своей колокольни, непрофессиональной, негорнолыжной — кафе хорошие, кабинки ходят туда-сюда, место хорошее, каминчик, глинтвейн.

— Но в спорте-то вы профессионал. Нет какого-то дискомфорта, когда после Олимпийских игр приходится детские старты фотографировать?

— Соревнования я всегда снимаю на высоком уровне, как я умею. Какая разница — детские, юниорские, взрослые, профессиональные или любительские. Во всем можно найти свою изюминку. Я был тут у вас в спортивной школе, смотрел, как дети прыгали с маленького трамплина К-10. Это было очень интересно, захватывающее. Понимаете, всегда было занятно именно азы поснимать, как самые маленькие начинают свой путь, делают первые шаги. Это очень интересно для меня.

Спорт высших достижений — это одно, тут все понятно. А здесь — совершенно другие эмоции, совершенно другие страсти. Да мне все интересно снимать — могу цветочки, могу сосульки. У меня как-то в саду был ледяной дождь — пошел его последствия тоже сфотографировал.

Проблем никаких нет — я просто люблю заниматься фотографией. У меня, как видишь что-то красивое — снимаешь. Если бы у вас тут были плохие соревнования, некрасивые, скучные — я бы просто не нажимал на кнопку. Зачем нужны снимки без души? Я думаю, нельзя сопоставить цветочки и Олимпийские игры, но... Все, что меня волнует — все могу снимать и ко всему отношусь одинаково серьезно.

— Фотографы, есть такое мнение, — люди очень самостоятельные и редко работают "равноправной командой". А вы с Сергеем, уже столько лет вместе. Как это удается?

— Мы уже давно снимаем, "нам" уже, наверное, лет тридцать. Тут в чем дело — у нас нет такой конкуренции негативной, мы всегда идем друг другу навстречу. Если у кого-то есть задумка какая-то, то мы стараемся ее воплотить — один делает "черную" работу, снимает обычные кадры: вход, приход, заход. А другой идет на риск, снимает что-то необычное, как-то по-особенному, делает выставочные кадры. Потом все это соединяем, и получается отлично.

Бывают, конечно, и конфликты, но мы их всегда разрешаем. Мы друг друга понимаем с полуслова, мы даже смотрим и видим одинаково. Хотя в жизненных различных ситуациях мы решения друг друга не всегда поддерживаем, мы два скорпиона, чего тут поделаешь? Но в фотографии у нас полное взаимопонимание.

— Есть какой-то секрет удачного снимка?

— Нужно понимать вид спорта, в котором работаешь, нужно знать все условия от "а" до "я": виражи, брызги, фон, свет. Все это надо учитывать, это должно сложиться, тогда кадр получается. Я снимаю 500 фото, а потом выбираю. И если из полутысячи я выбрал 10, а из них одно — это уже хорошо. Но не всегда бывает, что есть хорошая картинка, снимок должен быть необычным, должен цеплять.

— Скажите, со своими героями-спортсменами как выстраиваете отношения?

— У нас есть друзья, а есть просто знакомые. Те спортсмены, которые уже закончили карьеру, они, как правило, становятся нашими друзьями — мы вместе работали некоторое время, они видели, что мы делали: с ними создавали их образ, а взамен от них ничего не требовали. Да, на съемке должен быть холодный разум, но, если ты знаешь спортсмена, ты все равно за него переживаешь.

Вот на Олимпиаде в Сиднее мы очень болели за Карелина, Сергей с ним дружит, я просто хорошо знаком. Мы переживали и хотели, чтобы он выиграл. Но он завоевал серебряную медаль. Потом, уже когда мы вернулись из Сиднея в Москву, посмотрели снимки, съемку, и там есть подтверждение того, что Гарднер (американский борец Рулон Гарднер стал олимпийским чемпионом в Сиднее, победив Александра Карелина — ИА Sakh.com) первый разжал руки, это документально, тогда это еще была пленка, не цифра, невозможно что-то дорисовать. Но судья этого не заметил. Когда мы Александру показали, он сказал, что не надо этого ворошить — надо было выигрывать на Олимпиаде, а не махать кулаками по итогам.

Так что, да, переживаем, конечно, переживаем. Я за Слуцкую так волновался, за Ирку, на играх в Турине. Тогда все понимали, что она не выиграет золотую медаль. Нам никто не даст, просто по природе никто не даст. Все это понимали, кроме нее самой. А потом, после соревнований, она рыдала у меня на плече… Переживал, комок у меня стоял здесь, в горле, но что я мог ей сказать? Но я нажимал все равно на спуск, когда она была на льду, а когда кидала медаль, мы ее поднимали, ей отдавали. Но когда она шла разреванная… Я не поднял камеру, не снял, хотя как журналист должен был сделать это. Не нажал. Жалею, но что делать, переживем без этого кадра… Есть другие.

— Не мешают такие отношения работе?

— Человеческие отношения есть, и они иногда мешают. Надо оставлять все это как-то в стороне, когда приходишь на съемку, надо забывать. По молодости это как-то лучше получалось, сейчас старые стали, сентиментальные, больше думать об этом начали.

— Самое престижное в мире спорта — хоть у самих атлетов, хоть у фотографов — это Олимпийские игры. Не слились они для вас еще во что-то одно?

— У меня за плечами уже 12 Олимпиад. Но нет, они не слились в какую-то одну фотоленту, у каждой своя. Что-то запоминается, что-то выделяешь себе, что-то приводит просто в ужас. От Рио, например, я в ужасе — по городу ходишь, боишься, что тебя ограбят. А техника недешево стоит у нас. Вот Жене Коротышкину, пловцу, подошли, ножик поставили и все деньги забрали. Хорошо, хоть не порезали. И организация… Раздолбаи, если не сказать хуже. А потом, вы видели, в каком состоянии сейчас там стадионы?

Нет, не хочу сказать, что у нас в Сочи "наследие", "подъем" и другие высокопарные слова. Мы с Сергеем, признаться честно, очень критично относились к Сочи, к тому, что за семь лет столько денег вложили, город практически с нуля построили. Но когда приехали уже после Олимпиады, увидели, сколько там народу, какие очереди на подъемник, что все это функционирует, живет, ничего не обваливается. Так что, кажется, мы идем в правильном направлении. По крайней мере, пока, потом интерес к олимпийской столице, может, и угаснет.

— Что такое съемка на Олимпиаде?

— Каждая съемка на Олимпиаде это вызов. Мы каждый раз собираемся сделать выставку или что-то особенное, что-то неповторимое. Мы должны себе сказать что-то, как-то превзойти сами себя. Если мы почувствуем, что мы старые и не можем переплюнуть кого-то, тогда мы уйдем. Наверное. Но сейчас все смотрят за нами и списывают, что обидно. Это безумие, бывает, какое-то — идешь, придумываешь, делаешь, а с тобой еще пять камер то же самое снимают. Хорошо хоть, "спасибо" говорят. Вот в последний раз общался с Паулем (Зиммером), это официальный фотограф Международной федерации тенниса. Он в Рио-де-Жанейро ко мне подошел и говорит: "Андрей, давай что-нибудь придумаем". Да, пожалуйста, говорю. Нашел после финала Макарову и Веснину, говорю им: "Лена, Катя, никого не слушаем. Выходим и вешаем медали, облокачиваемся на сетку и делаем кадр". А там все очень быстро — их выводят, медали, фото, все. Так вот, я не успел, где-то забегался. А потом смотрю — все уже в сети, все слизали. Обидно, конечно, обидно.

— Есть какой-то снимок, который особую гордость вызывает?

— Каждый снимок, если с ним что-то связано, какие-то воспоминания, вызывает эмоции. Поэтому они важны все. А так, честно говоря, то, что мы снимали в 1994 году на моей первой Олимпиаде в Лиллехаммере, конечно, меркнет перед тем, что мы снимаем сейчас. Для меня главное — придумать что-то необычное, чтобы у людей… Чтобы могли зрители узнать что-то такое, что не знают многие или даже не задумывались. Вот я, например, работая с КХЛ, узнал, что шайбы перед матчем хранят в холодильнике, чтобы они не таяли на льду, скользили. Взял и придумал вот такой вот кадр. Мне такое сочетание показалось интересным.

А так, нельзя четко сказать, в чем секрет каждого снимка. Я 150 раз снимал поднятие рук, радость, но у каждого человека все равно есть стиль, есть свои эмоции. Нравится, когда какую-то идею создаешь и реализуешь. Вот, например, на Олимпийском балу мы придумали раздать всем спортсменам фотографии с ними — ход отличный же. Это была непростая работа, мы там намучились и удовольствия не получили. Но все сделали и себе маленький плюсик поставили в наши биографии, МОК тоже эту идею одобрил.

В целом, я думаю, у меня нет какого-то снимка идеального — что-то нравится, что-то нет. Вот в прошлом году на теннисном Ladies Trophy в Санкт-Петербурге я снял Роберту Винчи после финального матча. Тут все: и свет, и настроение, и эмоции. Этот снимок сегодня нравится, но я надеюсь, что в этом году сделаю что-то еще, что-то лучшее. Каждый раз надо выкладываться полностью, делать все больше и больше, по полной программе себя этому делу отдавать.

— Как быть молодым фотографам? Как найти свою манеру?

— На Сахалине нет школы, и это тяжело, трудно стиль найти. Не знаю, как тут учатся, как растут. На "Детях Азии" мы будем проводить мастер-класс, может быть, это какое-то развитие даст. Вот я, когда учился, смотрел на чужие фото и старался их повторить. А потом появился Сергей — он делал мне замечания, объяснял, что не так. И сегодня мы тоже делаем замечания друг другу, не боимся этого: "Серега, ты же повторился, надо что-то делать новенькое". Поэтому в тандеме у нас соревнование все время, такая атмосфера состязательная. Надо уметь воспринимать критику, нельзя ее бояться. Сегодня нет таких кружков, чтобы люди собирались, обсуждали, почему нравится, почему не нравится.

Это такое хорошо забытое старое. Ведь, как было. Ты ехал в командировку, снимал неделю (теперь все это за один день в лучшем случае происходит) какой-то очерк. Мой первый, я помню, был о спортивной бригаде из ЗИЛа — как они бегали, тренировались, в волейбол играли. Я там с ними несколько дней провел, заставил по Москве бежать, с одним домой сходил, как он с сыном зарядку делает, снял. А потом все это сидел, отбирал, затем шел к шефу, он тоже отбирал, говорил: "Это таким размером печатаем, это таким, эти таким". И все это клали на стол, собирались все фотографы, которые были в редакции, и говорили — это плохо, это хорошо, это так, это не так. А все мужики были опытные, с именами. И ты на этих ошибках учился.

А сейчас каждый в собственном соку варится и считает, что каждый кадр его — это произведение искусства. Вот мы взяли с Сергеем парня молодого на военных играх в Сочи — он у Сергея учился, даже журфак закончил, давно спорт снимал. Но нет чего-то такого, сырой человек, сырой совершенно. И понятия не имею, почему. Не сыграл, в общем.

— Есть какие-то ближайшие творческие планы?

— Да фото — это просто жизнь моя, мне интересно, и я делаю. Если надоест — не буду заниматься, и все. Я вот сейчас игры КХЛ снимаю и понимаю, что мы делаем карточки на одну минуту — она появилась, ее опубликовали и она живет один день максимум. А потом никому не нужна. Нет атмосферы, нет настроения, нет людей. А когда ты берешь старинные фото — там и на льду битва, и люди сзади играют, и трибуны колоритные. Может, народ был ближе, сеток не было, даже милиционеры были такие яркие. А сейчас… Я месяц искал фото, чтобы они могли в альбоме к 70-летию Федерации хоккея России сталкиваться, жить. Старые, которые трогают, очень просто найти, а новые… Просто жуть. И мне теперь хочется это как-то изменить. А то получается, что хоккея на фото у нас нет — есть какая-то игра на льду. А такого, чтобы прям страсти хоккейной... Хотя они там бьются, борьба идет, все это снимаем, камеры и в воротах, везде. Странно, не правда ли?

— Увезете с собой с Сахалина что-нибудь?

— Увезу рыбу с икрой (смеется). Даже не знаю. Я думаю, что, прежде всего, я увезу понимание, что это не так далеко и не так страшно, что сюда можно прилетать. Это не край света, это близко, тут тоже живут нормальные люди. А то у нас показывают в Москве все время, что у вас тут заметает, аэропорт закрыт, неделю, три, месяц, тракторы по крышу ездят в снегу, цунами, землетрясения. И жена, когда меня сюда отправляла, спрашивала: "Куда тебя понесло?". А вот я тут побывал и теперь знаю, что Сахалин — это не так страшно и далеко, как кажется из Москвы. И это тоже здорово.

Новости по теме:
Подписаться на новости