Журналист, бывший сотрудник минздрава Анна Ярулина: от меня отказались врачи. Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 09:39 SAKH
16+

Журналист, бывший сотрудник минздрава Анна Ярулина: от меня отказались врачи

Здравоохранение, Weekly, Политика, Южно-Сахалинск

В нашей стране граждане имеют конституционное право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Но здравоохранение организовано так, что реализовать это право не всегда и не каждый может.

Анна Ярулина, жительница Южно-Сахалинска, журналист, работала в пресс-службе областного минздрава. Замечательный человек — благородный, деликатный, порядочный. Особого внимания к себе она никогда не требовала. Последние полтора года лечилась в гинекологическом отделении онкологического диспансера. Болезнь свою не афишировала. Знали о ней только самые близкие друзья. Но сейчас Анна решила, что молчать больше нельзя. Уже не ради себя, а ради других, которые могут столкнуться с подобной ситуацией. И пригласила меня для того, чтобы дать интервью.

Я посетила Анну у неё дома. Она сидела неподвижно в импровизированном кресле, обложенная подушками. Рядом мама — Диана Юрина, которая ни на минуту не оставляет дочь одну.

***

Немного предыстории. Два года назад Анна стала ходить по врачам с неприятными симптомами и периодическими болями. Гинекологи говорили, что ничего страшного с ней не происходит. Лечили воспалительный процесс. Онкомаркеры показывали полное отсутствие раковых клеток в организме, поэтому к онкологам не направляли. Через полгода Анна случайно попала на приём к гинекологу-онкологу, которая предположила более серьёзное заболевание. МРТ показало: рак шейки матки и уже в третьей стадии. Началась череда госпитализаций для проведения сеансов химиолучевой терапии в областном онкологическом диспансере. Две недели — в стационаре, две-три недели — дома. Дома больной предоставлен сам себе. Как может, так и крутится. Записи к врачам по месту жительства, многочасовые сидения перед кабинетами — от этого наша медицина избавить пациентов никак не хочет. Даже онкобольных. В стационаре постоянного врача, который бы наблюдал конкретного пациента, не было. Каждый раз новому специалисту вникать в проблемы пациента и что-то объяснять — некогда. У Анны стали возникать непонятные боли в области почек, потом в позвоночнике, появились лимфатические отёки. Причину болей врачи не выясняли. Сами удивились, когда у пациентки резко стали отказывать почки. Очередные запланированные сеансы химиотерапии отменили.

Когда Анна уже не смогла ходить, от неё в онкологии отказались совсем. Исполняющая обязанности заведующего гинекологическим отделением диспансера при очередном обращении к ней так и сказала аниной матери: "Я её не возьму, больше заниматься с ней не буду. Идите в поликлинику по месту жительства".

Анна: Никогда не предполагала, что такое может быть. Меня поражает равнодушие врачей и нежелание хотя бы облегчить боль. И такое отношение не ко мне одной. За время болезни я не встретила врача, который бы взял на себя ответственность за моё лечение. Не видела таких, которые пытались бы выяснить, что же на самом деле происходит со мной.

Не надо быть врачом, чтобы понять, что лечат нас по усреднённой схеме, не учитывая индивидуальных особенностей и хронических заболеваний пациента. Если какая-то ситуация в стандарт не вписывается, то никто заморачиваться не будет. За больных никто не борется и даже не пытается делать вид. Есть улучшение — хорошо, не получилось — это не наша вина.

Например, когда у меня боли в спине стали невыносимыми, онколог, не назначив никаких обследований, послал к неврологу, невролог же отправил обратно к онкологу. Никаких врачебных действий не последовало. Так же и с другими врачами. Письменное направление никто не даёт, соответствующих заключений тоже. Ситуацию с моими почками запустили полностью. Сначала на жалобы не обращали внимания. А когда обратили — было уже поздно. Сейчас я доведена до такого состояния, что мне уже вряд ли что-то поможет...

Диана Юрина: Резкое ухудшение началось через год после начала лечения в онкодиспансере. Причину внезапного ухудшения никто не определял. Аня с трудом стала ходить. Потом вообще перестала держаться на ногах. Что делать? Я обратилась с этим вопросом к заведующей отделением, в котором Аня постоянно лечилась. Она, практически дословно, сказала следующее: "Хочет стоять — пусть стоит, не хочет стоять — пусть сидит". И разговаривать не стала. Нормальный человек может так сказать матери? Это кем надо быть?

— Знаю, что она на хорошем счету у руководства. Вы обращались, например, к главному онкологу области?

Анна: Это бесполезно. Он всегда на стороне врачей. А те, кто жалуются, по его мнению, это просто капризные пациенты и скандалисты по сути. К смертям в онкологии настолько привыкли, что не особо церемонятся с больными и их родственниками.

Я в больнице познакомилась с одной женщиной, у которой после определённой процедуры началась, как ей сообщили, гангрена. Её дочери врач сказал: "Давайте называть вещи своими именами. Через неделю она у вас умрёт". А она выкарабкалась, занимаясь практически самолечением. Сейчас она ищет клинику, где могла бы продолжить лечение. Человек выжил, значит шанс спасти его был.

А у нас выкидывают тяжелых больных, чтобы не возиться. Не скажу, что врачи уж совсем ничего не могут. Просто не хотят. И никто из вышестоящего руководства такую задачу им не ставит.

Диана Юрина: То, что происходит в гинекологическом отделении онкодиспансера, совершенно ненормально. Больным и родственникам ничего не объясняют. Мы, например, не знаем, где и какого размера у Ани опухоли. Что с почками? Что можно сделать с болью в позвоночнике?

У Анечки адские боли от любого прикосновения, от самого незначительного перемещения. Поэтому приподнять её или пересадить на другое место невозможно. Уже месяц сидит вот так. И спит в таком же положении. Посмотрите на её ножки. Отёки страшные! Я не врач. Как ухаживать? Как снимать боль? Выписанные таблетки не помогают. Что с Аней на самом деле происходит, каковы прогнозы, почему совсем обездвижились ноги и левая рука? Никто не отвечает на эти вопросы. И это для нас самое страшное.

Анна: В онкологии очень слабая диагностика. Как вообще можно лечить без достоверного диагноза? Индивидуальные особенности организма не принимаются во внимание. Если общепринятая схема лечения не подходит — умирай. За это никто отвечать не будет.

Для врачей сейчас самый удобный пациент — это тот, кто молча и безропотно принимает всё, что ему назначают. Но ведь на кону наша жизнь! Надо учиться защищать себя. Одна моя соседка по палате умела рассчитывать дозы препаратов для курса химиотерапии конкретно для себя (научили, когда лечилась в Москве). Она попросила врача показать схему расчета лекарств. Врач очень удивился, даже несколько оскорбился недоверием, не хотел давать расчёты. Но она настояла. В схеме оказались ошибки, которые могли бы привести к непредсказуемым последствиям. Врач долго извинялся, ошибки исправил.

И я вот теперь думаю, почему после одной из химий мне стало очень плохо и начались мучительный проблемы с почками? Может, и вовсе не то лекарство влили? Недавно на "Сах.коме" писали о недобросовестных фармацевтах. Нет никакой уверенности в том, что лечат правильно и что лекарства качественные. Больной практически находится один на один со своей болезнью. Медицина никак не поворачивается лицом к людям. Надо постоянно говорить об этом, чтобы изменить ситуацию. Не надо терпеть и молчать, иначе дальше всё будет только усугубляться.

— Так вроде и не молчат многие, но ситуация не меняется. Министр здравоохранения Алексей Пак обижается на журналистов, но нисколько не пытается по существу отвечать на поднимаемые вопросы. Я писала статью про онкологию. Изменилось что-нибудь в отделении после этого?

Анна: Несколько дней посуетились, безграмотные объявления поснимали, а всё остальное осталось так же. Врачей по-прежнему не хватает, разговаривать предметно с пациентами никто не собирается. Что назначили, то и принимай и не доставай вопросами.

Диана Юрина: Всё начинается с головы и в большей степени зависит от руководства. Лечения толкового нет. Сколько людей страдают от того, что у нас неправильно работает здравоохранение! Умирают больные, которых можно спасти. Сколько людей погибают на домашних койках, не испортив статистику конкретной больницы!

Анна: К физическим болям добавляются моральные. Маму безумно жалко. Она плачет от бессилия. Сама слабая, приподнять или повернуть меня не может. Огромное спасибо моим друзьям и неравнодушным людям! Я жива ещё благодаря их помощи. Что бы я сейчас без них делала?

От врачей хочу, чтобы сказали честно, сколько мне осталось? Что со мной происходит? К чему готовиться? Что сделать, чтобы облегчить моё состояние? Никто не отвечает на вопросы, и по-моему, никто не знает, что отвечать. Но если не знаете, то пригласите других специалистов, обсудите ситуацию с ними, ликвидируйте неясности, но не оставляйте всё как есть.

А больным советую быть смелее и настойчивее требовать, чтобы врачи хотя бы объясняли свои действия. И если вам поставили диагноз "рак", то надо искать возможности пройти полное обследование где угодно, только не в нашем онкодиспансере.

***

Уходила от Ани с очень тяжёлым сердцем. Её мама не знает, как бороться с пролежнями и отёками, ведь из-за сильных болей нет возможности просто поворачивать Аню. Какие существуют средства реабилитации, чтобы облегчить жизнь больного в таком состоянии? Люди действительно предоставлены сами себе.

Всё очень печально и безысходно.

Мой опыт показывает, что обращаться к главному врачу онкодиспансера Виктору Ли бесполезно, так как он уверен, что в его учреждении всё замечательно. Если что-то плохо, то виноваты пациенты. Министр здравоохранения Пак тоже не признаёт никаких ошибок в нашем здравоохранении, а потому ничего не собирается исправлять. Сейчас он занят другим: пытается привлечь к ответственности "Сах.ком" за то, что смеет выражать ему недоверие. Приплетает даже национальный вопрос. А какое может быть доверие, если целое министерство не в состоянии обеспечить специалистами даже учреждения областного уровня? Не видно ни одного действия минздрава, которое было бы направлено на реальную заботу о пациентах, на упрощение многочисленных бюрократических заморочек на пути пациента к врачу. Обращение в ФОМС тоже бесполезно: проводят дорогостоящую экспертизу, а на конкретные вопросы не отвечают. К сожалению, и эта структура не на стороне пациента.

И тем не менее, говорить и кричать о проблемах здравоохранения надо. Чтобы человек не оставался, как это зачастую происходит сейчас, без квалифицированной медицинской помощи.

Вера Болтунова.

Обновлено 12 ноября 2018 в 11:27

Прощание с Анной Ярулиной состоится 13 ноября с 14 до 15 часов в зале для прощания по улице Бумажной, 32а.

Следите за обновлениями новостей в нашем телеграм-канале
Новости по теме:
 Показать все
Подписаться на новости