Ночлежка

Сначала несколько слов о неудобной теме, которой посвящен этот репортаж. Надо было слышать, сколько ненависти выплеснула одна моя собеседница на бомжа, зашедшего погреться в подъезд ее дома ("тунеядец", "мерзавец с помойки", "ничтожество" и еще много унизительных слов). Этот человек — враг, решила она, а какое может быть соучастие врагу?

Как относиться к армии "деклассированных элементов", неизбежной части нашего общества, дискутировать мы будем бесконечно, но меньше их все равно не станет. Накануне новогодних праздников Sakh.com побывал в спецдоме, где находят бесплатный кров и еду бродяги — обманутые и отверженные, забулдыги и пьяницы, бывшие зэки, погорельцы или выселенные из жилья, ушедшие "на дно", а еще, и это самое горькое, забытые своими детьми старики.

Гостиница "все включено"

ГКУ "Центр социальной адаптации для лиц без определенного места жительства и занятий" затерялось в Южно-Сахалинске на улице Западной, подальше от жилых домов. Раньше оно называлось домом ночного пребывания, сейчас это центр социальной адаптации для лиц без определенного места жительства, в народе — ночлежка.

Небольшое двухэтажное здание огорожено металлическим забором, территория благоустроена, тротуарная плитка, скамейки. За забором остатки былой эпохи: деревянный туалет с распахнутой дверью и развалины домов. Говорят, когда-то здесь располагалась служба по оказанию ритуальных услуг. В 2003 году постановлением мэра города было принято решение о создании на базе здания дома ночного пребывания. С тех пор чиновники поняли, что без этой службы общество обойтись уже не сможет.

Учреждение является некоммерческой организацией, входящей в государственную систему социальных служб.

Изначально здание было в ужасающем состоянии, об этом помнят и его обитатели, и сотрудники учреждения, которые застали времена становления. Много с тех пор воды утекло. После капитального ремонта дом выглядит современным, удобным и стерильным (товарищи бомжи, вход в помещение — в медицинских бахилах). Раньше здесь можно было лишь переночевать и получить сухой паек, теперь есть возможность не только поесть горячего супу, помыться, отогреться и привести свое тело в норму, но и получить помощь социального работника, юриста, медика.

В комнатах чисто и подозрительно тихо. Оказалось, постояльцев средь бела дня мало, многие на работе или ушли по своим делам. К вечеру все спальные места будут заняты. Вместимость учреждения 35 человек (три мужские комнаты по 10 человек, одна женская — на пятерых).

Главное место — столовая. Здесь есть телевизор, можно посмотреть фильмы, включив видео. Небольшая библиотека, которая пользуется спросом. Питание бесплатное (скромное, на сумму 153 рубля), одноразовое, кухня привозная. Не успел получить свою порцию в обед, можно забрать ее вечером.

На всех постояльцев четыре общих умывальника, две душевые комнаты, мужской и женский туалеты.

Директор и сотрудники

Первый вопрос директору учреждения Андрею Потехину был, все ли граждане хотят и все ли имеют право на пребывание в этом доме.

— Мы никого на веревке сюда не тянем, они приходят сами. Тех бомжей, которым тяжело передвигаться, привозят сердобольные люди, жильцы, соседи или сотрудники соцзащиты, — рассказывает Андрей Потехин. — Чтобы попасть в наше учреждение, человек должен иметь документы, удостоверяющие личность. Когда их нет, все равно, конечно, принимаем, но предварительно человек обращается в органы внутренних дел, где получает справку, что такой-то гражданин действительно является Ивановым или Петровым, после этого начинаем заниматься восстановлением его документов.

Сахалинец ты или нет, не имеет значения, уточняет руководитель, жители всей Российской Федерации здесь перебывали. Многие приезжали в Сахалинскую область за длинным рублем, начитавшись, что деньги на островах текут рекой, а крабы по улицам ходят. В итоге остались с копейками, на которые билет назад не купишь, пожив пару месяцев, застряли в долгах, и пошло-поехало. Частые гости приюта также наши северяне и курильчане.

— Мы понимаем таких людей, помогаем трудоустроиться. Они копят деньги, ни на что их не тратят, так как проживание здесь бесплатное. Кому-то удается накопить нужную сумму и уехать на историческую родину.

Согласно приказу ведомства, на полном гособеспечении бомж может находиться 60 дней в году. Но есть возможность продлить срок еще на 30 дней (максимальный срок составляет не более 90 дней в году). Особенно это касается инвалидов, которые отсюда переходят в дома-интернаты и обязаны пройти медицинскую комиссию. В Южно-Сахалинске медицина не на высшем уровне, и процесс часто затягивается.

Если человек психически нездоров, отвечает на вопросы Потехин, его добровольно везут на прием к психиатру (заставить не имеют права), при подтверждении диагноза — в стационар.

Пьющих сюда не берут (наверное, это самое трудновыполнимое условие). Последнее китайское предупреждение действует не всегда.

Когда заканчивается срок проживания, многие просят остаться пожить еще.

— Я бы рад, но не могу нарушать закон. К тому же другие уже ждут очереди. Особенно актуальна проблема в зимнее время. Записываем фамилию в журнал, ставим человека на очередь, и когда кто-то съезжает, его место сразу занимает другой. В 2017 году за год через учреждение прошло 303 человека, за 11 месяцев этого года уже 259.

Фельдшер Наталья Орлова рассказала, что при серьезных заболеваниях больного отвезут в больницу, а на месте возможна лишь доврачебная или неотложная помощь (при анафилактическом шоке, аллергии, отравлениях). В обязанности входит проведение санитарной обработки, дезинфекции белья, одежды и других вещей, содействие в получении полиса ОМС.

О доставке контингента. В учреждении есть "чистая" и "грязная" машины. Если сотрудникам приходится выезжать по звонку, чтобы забрать в городе зловонного бомжа, то водитель заводит старую, "грузит" туда клиента и везет "домой". На чистой машине людей подвозят только в больницу и в социальные учреждения.

Заведующая хозяйством Алла Дроздова работает здесь со дня основания, за 15 лет повидала многое и многих.

— Как правило, наши посетители — это одни и те же люди, — рассказывает она. — Дождутся, когда год закончится, и снова возвращаются (каждый имеет право на получение здесь социальной помощи только один раз в году). Считаю, что у нас условия даже лучше, чем в больнице, так сами жильцы говорят. Живут как в санатории. Раз в неделю каждому выдается чистое белье, туалетная бумага, мыло, мочалки. Вещи, которые нам привозят, мы пропускаем через дезкамеру, складываем в шкаф и выдаем нуждающимся по мере необходимости. Они ведь приходят разутые, раздетые. В обуви, у которой практически нет подошвы. К стыду сказать, на них даже нижнего белья порой нет, штаны надеты на голое тело.

Есть сахалинцы, которые участливо относятся к постояльцам, закупают и привозят трусы, носки, теплые вещи. А вещей нужно много, рассказывает Алла Николаевна, ведь некоторые несознательные товарищи уходят в свои джунгли, забывая сказать "до свидания". Сгребая все, что можно унести, в том числе постельное белье.

Буфетчица и кастелянша Нина Саблина работает в учреждении 10 лет.

— Мне кажется, контингент сегодня стал более несчастным, более трагичным, чем в те трудные года, — рассказывает сотрудница, — чаще приходят обманутые, у которых ни кола, ни двора по их же глупости. Да и внимания им теперь в учреждении уделяется больше, отношение стало более человечным. А люди-то добро помнят. На днях я в автобусе встретила бывшего постояльца Иванова, поговорили. Очень многие нас, сотрудников, узнают, здороваются, поздравляют с праздниками, а у кого есть телефон, то и звонят.

Обитатели. Судьба злодейка, жизнь — копейка

И несколько слов об обитателях приюта, которые не отказались поговорить. В конце концов, они здесь главные действующие лица.

Владимиру Дмитриевичу уже под 70, живет здесь, по его словам, месяца два. 20 лет прожил в Невельске, работал на флоте, разошелся с женой и уехал в Южно-Сахалинск. Уже много лет он скитается по югу острова, зарабатывая на жизнь у частников, живя на дачах и зимой, и летом. Руки у него золотые — и печник, и столяр, и плотник, и электрик. В Невельске живет дочь, но контакты с ней давно потеряны. Встречи Владимир не ищет, понимая, что никому из родных давно стал не нужен. По воле случая он оказался без документов, сейчас занимается их восстановлением. Алкоголем не увлекается, страдает высоким давлением. Спрашиваю, что будет дальше, когда документы восстановят и придет время уходить на улицу? Он смотрит в глаза, словно не понимает вопроса.

66-летний Владимир закрывает лицо и просит его не снимать:

— Развелся пять лет назад, жена меня предала, все беды от этого. Остался ни с чем. Жил у друзей, я ведь не один в этом мире! Теперь кто-то уехал, кого-то застрелили… Всю жизнь работал водителем, сейчас охранником. Что делать дальше придумаю, не пропаду.

Владимир Алексеевич человек явно непростой. Жил в Южно-Сахалинске, работал на руководящих должностях, получает пенсию. Собеседник плохо слышит, пришлось покричать…

— Поговорить? Завсегда пожалуйста! Я здесь нахожусь с 8 ноября, а раньше ведь была отдельная квартира, свой стол, стул, обогреватель… Здесь мне не нравится! Завтрак — ни хрена, ужин то же самое, а обед делю на три части. Я ветеран труда России, образование — техникум и военная школа, затем высшая партийная школа. Семейные обстоятельства сложились так, что моя старшая дочь (видимо, есть и младшая? — прим. автора) вышла замуж за бандита, пришлось расстаться с трехкомнатной квартирой в Южно-Сахалинске. Я бомж с 1997 года, — рассказывает седой мужчина и на ходу закрывает окно, сердясь на сквозняки, соседей и сотрудников.

История этого человека трогает. Такое же чувство остается после посещения дома ребенка, где брошенные дети верят, что кто-то обязательно придет и прижмет их к груди. Жил в землянке, которую сам построил, долгие годы скитался по дачам. Спрашиваю, сколько же ему лет и как он собирается жить дальше?

— Всего-то скоро будет 79, пустячок. Жизнь бьет ключом. Вот сейчас сяду на государственную постельку и буду вам улыбаться, фотографируйте.

Женщин в учреждении живет всего четверо, самая возрастная (52 года) имеет серьезные проблемы со зрением, требуется лечение. В настоящий момент ей дано направление на операцию, но согласно очереди операция возможна только в апреле. А где жить до апреля? Фельдшеру и соцработнику поставлена задача собрать документы для поселения в дом-интернат. Но для этого, опять же, ей необходимо добиться получения пенсии по инвалидности (трудового стажа дама не имеет), иначе снова на улицу.

Еще одна обитательница приюта рассказала слезную историю о потере жилья, документов и о несчастной любви. Но если полистать личные дела, то по факту за плечами у большинства окажутся брошенные дети, лишение материнства, сломанные судьбы.

По словам сотрудников, в социальной адаптации часто нуждаются освободившиеся из мест лишения свободы, и не только. Потерявшимся в жизни здесь помогают найти работу, пройти курс лечения, добиться получения социальных льгот. Такая история случилась с бомжом, которого однажды полуживым нашли в переходе на Мира. Рука у него тогда отнялась, практически стал инвалидом.

— Отправили в больницу, назначили процедуры, вылечили. И он настолько благодарен, говорит, если бы не вы, остался бы инвалидом на всю жизнь, а сейчас может найти работу, — рассказывает сотрудница. — Есть в приюте и больной онкологией. Наконец он сдал необходимые анализы (долго отказывался), и в начале января будет направлен на госпитализацию.

— Жалко людей, которые все имели, но по пьяни потеряли, в том числе квартиры, — рассказывает завхоз Алла Дроздова. — Банальная история: женщина позарилась на молодого квартиранта и прописала его в своей квартире. А он сделал так, чтобы выкинуть ее из собственного жилья. Проспавшись от алкоголя, женщина оказалась у нас. И таких историй много. Особенно жалко людей, от которых отказываются родственники. Что может быть страшнее — имея детей и внуков, жить в нищете, на краю жизни? Старики 70-80 лет — это тоже наши постояльцы.

Основная масса, конечно, мужчины.

Есть и уникальные истории, когда, например, женщина смогла вернуться к нормальной жизни, ведет общественную деятельность и сама теперь помогает попавшим в трудную ситуацию. Если бы не дом ночного пребывания, через который она в свое время прошла, неизвестно, где бы сейчас была.

И чудеса, оказываются, бывают. В доме ночного пребывания сложилась семейная пара, вспоминает директор Андрей Потехин. Одинокие люди, которым за 70, нашли здесь друг друга и зарегистрировали брак, после чего поселились в доме-интернате. Жизнь — это сцепление обстоятельств — как ужасающих, так и светлых, которые принято мистически называть судьбою.

Ночлежка живет своей жизнью, некоторые не выдерживают дисциплины и уходят. В редких случаях опустившиеся на дно жизни люди, начиная заниматься трудотерапией, осознают, как много времени потеряно, и пытаются подняться на ступень выше. Добро и зло вцепились в здешних обитателей, чтобы помериться силой.

Визит окончен, хочется выйти на воздух и больше сюда не возвращаться. Вижу, как мужичок невысокого роста робко входит в ворота учреждения. Типаж бесцеремонного городского попрошайки, каких мы привыкли видеть на остановках и в скверах. Оказалось, в дом для бомжей он пришел впервые в жизни. Пришел просто так, на разведку.

63-летний Станислав шепелявит, как и многие его беззубые сотоварищи, это большая проблема. Рассказал, что 30 лет живет на Сахалине, работал в Корсаковской БОР матросом, настоящий морской волк. Когда его выгнали с работы, то отобрали и комнату в общежитии, с семьей не сложилось, с тех пор 15 лет бомжует.

Сейчас он живет в подвале дома в районе птицефабрики. Трудно стало вести кочевой образ жизни, здоровье уже не то, холодно, голодно, жильцы гоняют. Вот его товарищ по кличке Борода до сих пор умудряется находить пристанище, а чтобы прокормиться, регулярно "ходит на базу, где хорошие отходы выбрасывают".

— Это — человек! Сильный, не сломаешь.

— А в чем смысл жизни, как думаете?

— В том, что она (жизнь) никому не нужна, и значит, ничего не стоит. Ты есть и тебя нет… — Станислав поднял палец в небо, после чего уточнил, как зовут здешнего директора, раскланялся и пошел сдаваться.

На табло над входом в центр для бомжей светились слова поздравления с семейными праздниками — наступающим Новым годом и Рождеством.

По данным руководства центра, за 11 месяцев 2018 года в учреждении временно прожили 127 граждан без определенного места жительства, 48 бездомных пенсионеров, 20 инвалидов, 26 освободившихся из мест лишения свободы. Общей статистики, сколько всего бомжей живет на Сахалине, сколько их умирает ежегодно от холода и болезней, нет. Маловероятно, что кто-то этими подсчетами занимается.

P.S. У истории есть начало, но, как оказалось, нет конца. На тумбочке одного из постояльцев дома ночного пребывания лежала книга "Архипелаг Гулаг", прошедшая, наверное, через сотни рук. Пусть тогда горькая мудрость Александра Солженицына и станет завершением. "Если у вас не перешиблен хребет, ходят обе ноги, сгибаются обе руки, видят оба глаза и слышат оба уха — кому вам еще завидовать? Зависть к другим больше всего съедает нас же. Протрите глаза, омойте сердце и выше всего оцените тех, кто любит вас и кто к вам расположен. Не обижайте их, не браните. Ни с кем из них не расставайтесь в ссоре. Ведь вы же не знаете, может быть, это ваш последний поступок и таким вы останетесь в их памяти".