История высшего образования на Сахалине

Высшее образование в развитом мире является возможностью большего заработка, так как предполагает больше компетенций для адаптации в мире, для приспособления к изменяющимся реалиям. Человек с высшим образованием лучше видит риски, просматривает закономерности, изыскивает практические возможности для реализации теорий и обобщений. Так во всём мире. Ни для кого не секрет, что в России высшее образование имеет несколько иную специфику и не во всей полноте отвечает оговоренным выше международным стандартам. Из положительных аспектов российского вузы мы отметим несомненную социализацию, повышение уровня культуры поведения и коммуникативных навыков, наличие пространства для поиска спутников жизни и бестревожного проведения наиболее проблемных лет жизни (особенно для юношей призывного возраста).

О негативных сторонах мы говорить не будем — они самоочевидны. Невероятный рост числа и статусности высших учебных заведений в России в 1990-е у всех в памяти. Превращение ПТУ и техникумов в университеты и академии, территорий детсадов в студенческие кампусы и наводнение низших секторов сферы услуг работниками с двумя-тремя дипломами о высшем образовании — одна из наиболее обсуждаемых тем в 2000-е.

Высшее образование на Сахалине отражало эти тенденции, но имело и свою специфику, которая интересна нам как отражение социально-экономических особенностей развития нашей прекрасной малой Родины. Как было заявлено в статье о несуществующей сахалинской философии, я намерен рассмотреть нюансы островной идентичности в истории такой банальной вещи, как ярко вспыхивавшие и триумфально затухавшие сахалинские вузы.

***

Важнейшей особенностью сахалинской жизни в 1990-е стала замкнутость. Высочайшие авиатарифы на перелёты в континентальную Россию фактически локализовали население области, а впоследствии во многом переориентировали экономические и рекреационные возможности на Юго-Восточную Азию. Целое поколение 1990-х впервые смогло посетить столицу России и центральные регионы уже после формирования основ своей личности — это к теме пресловутого "окраинного сепаратизма", которая также спорадически возникала в 2000-е.

Другая особенность сахалинской экономической жизни в 1990-е — невероятное накопление капитала. Баснословные барыши от сахалинской ресурсной "большой четвёрки" (для тех, кто позабыл: "нефть — газ — лес — рыба") были столь же велики, сколь и неравномерно распределены. Иными словами, у сахалинцев, сумевших пережить 1990-е, к 2000-м скопилось достаточно много денег, но возможности их вложений были весьма ограничены. Строительство в сравнении с 2010-ми велось слабо, в нём не было надлежащих гарантий, и вложение денег в будущее жильё было рискованным предприятием. Тема путешествий была подчинена советской местечковой инерции и воспринималась только как возможность ситуативного отдыха. А хранение денег в банках после 1998 года стало приоритетом только для сограждан с преизрядной долей оптимизма в отношении к Родине.

О выживании. Поскольку Сахалин имеет очевидные географические особенности, снабжённые не вполне очевидными по своей природе транспортными сложностями (например, отсутствие моста/тоннеля), то и преступность не могла разгуляться на острове так, как, например, в Поволжье. Это же во многом содействовало формированию таких черт сахалинской ментальности, как повседневная дружелюбность и высокий рейтинг доверия.

Итак, много невыездных людей с большим количеством денег! "Невыездных" — не в советском юридическом смысле, а в чисто экономическом: у одних на это не было денег, другие были попросту заняты в рутинном трудовом процессе. И подрастающее поколение, 9 месяцев в году топчущее одни и те же тропы из дома в школу. Это создавало определённую психологическую привычку "подбоковости", а перспектива отослать любимое дитя в дальние дали за получением сомнительного образования порождала тревогу. И не будем забывать о Чечне, вероятность попасть в которую отпрыска деморализовала сахалинских родителей до желания во что бы то ни стало оставить его в пределах тактильной досягаемости.

С другой стороны, тяжесть выживания в 1990-х привела к тому, что не только Москва и Петербург, но даже Владивосток и Хабаровск стали восприниматься сахалинцами как дальние палестины, в которых велик риск сгинуть для родимого чада, не привыкшего к соблазнам крупных городов.

Таким образом, создание новых вузов на Сахалине стало не только капиталовложением, но и психологическим мероприятием: даём ребёнку образование, оставляя его под боком, подальше от всяческих опасностей. Но для этого нужно было предоставить весь спектр якобы-возможностей перспективного трудоустройства, учитывая все модные тренды эпохи, — выучить детишек на экономистов, юристов, менеджеров, управленцев и переводчиков (последнее — самый край: там реально нужно учиться).

Прежняя структура высшего образования этого бы не смогла предоставить. Советские институты открывались только по линии центр-периферия, отталкиваясь от социально-экономических потребностей регионов. Все необходимые кадры по распределению прибывали из вузов СССР. "На местах" нужно было обеспечить устойчивую и вместе с тем быструю подготовку весьма небольшого количества остро востребованных специальностей — например, учителей для многочисленных новооткрытых школ в области, только-только ставшей форпостом Советского Союза на азиатских рубежах. Согласно такому заказу, в 1949 году был сформирован Учительский институт, впоследствии укрупнившийся в "Южно-Сахалинский государственный педагогический институт" (1954). До 1990-х он был единственным высшим образовательным заведением в области, успешно закрывая те немногочисленные кадровые бреши, с которыми бы не справились "материковские" вузы. Все толковые выпускники области получали направления в солидные университеты Москвы и Ленинграда, на Сахалине же оставались учиться в большинстве своём те, кто по финансовым, психологическим, юридическим или — пардон! — интеллектуальным способностям не мог рассчитывать на профильные вузы страны. Так и сложилась нелицеприятная сахалинская пословица "Ума нет — иди в пед!", которой мы ни в коей мере не хотим никого обидеть, учитывая, что сами окончили данное учебное заведение. Дополним этот печальный посыл тем фактом, что профильные среднепрофессиональные учебные заведения обеспечивали перспективами гораздо более высокого и стабильного заработка — например, Лесотехникум или Медучилище.

Но наступили страстно-мечтательные 1990-е! Никакой родитель больше не хотел видеть своего потомка комбайнёром или акушеркой — только бизнесменом или чиновником (в двубортном костюме, с кейсом и гигантским мобильником). Так началось беспримерное переструктурирование образовательной среды Сахалина. Надо отдать должное предприимчивым деятелям из ЮСГПИ, потому что трансформация началась именно с этого вуза. Вслед за открытием (или расширением) отделений, готовивших управленцев, переводчиков или юристов, возникла потребность перемены статуса вуза. И в 1998 году пединститут торжественно и многообещающе превратился в "Сахалинский государственный университет". Иронические разговоры о том, что понятие "университет" предполагает многопрофильность и многоступенчатость уровней подготовки, не умолкали вплоть до конца 2010-х годов, поскольку СахГУ фактически не смог оторваться от своей педагогической направленности, обусловленной образовательным балластом своего профессорско-преподавательского состава.

Сложился кластер "недовольных родителей" — им и воспользовались деятели, понявшие необходимость создания иных вузов, не привязанных к учительству. И поскольку СахГУ являлся и является весьма косной кадровой структурой, сложившейся ещё в 1980-е, то простора для деятельности "антипедагогов" в нём не было — они попросту были вытеснены вовне. Не беда! Учитывая такие объективные особенности сахалинской действительности как кумовство, местечковость и всеми на материке любимая красная икра, выбить надлежащие разрешения было несложно. Но об этом — попозже…

СахГУ продолжает оставаться образовательным монополистом в Сахалинской области. Вобрав в себя студентов, имущество, площади и немногочисленные идеи своих конкурентов, СахГУ продолжает исповедовать печальную советскую максиму "одна область — один вуз".

2010-е не прошли бестревожно и для СахГУ. Мир стал открытым посредством информационных коммуникаций, несмотря на личное несогласие с этим педагогического руководства университета и его структурных подразделений. И проверку документообеспеченности гордо объявленных многочисленных специальностей Министерство образования стало проводить на первом уровне — дистанционно, через интернет. Это сразу выявило огромное количество неувязок и нарушений по учебным программам, преподавательской квалификации, материально-техническому оснащению, наличию иностранных студентов и даже качеству официального сайта. Весь конец 2010-х СахГУ безостановочно лихорадило. Руководство на своём уровне определялось с градусом неразрешимости проблем, среднее звено мучительно определялось к тем, к кому из руководства примкнуть в дипломатических битвах, а простые преподы наслаждались полной неизвестностью и туманностью своих профессиональных перспектив. Вариантов развития событий было несколько: и возвращение к очевидно непреложному педагогическому прошлому с оставлением университетских амбиций, и инкорпорирование в неожиданно ставший приветливым ДВФУ на правах филиала (ну как тут не вспомнить о карме?..), и банальное закрытие за "несоответствие". Ректорская чехарда не изменила ситуации, СахГУ едва-едва сохранил право "предоставления образовательных услуг" посредством единственно верной для России управленческой технологии — поставлению (разумеется, избранию!) нового, присланного Минобром ректора и формированию им своей "команды" из спутников и наиболее гибких и вместе с тем усидчивых представителей прежнего руководства СахГУ.

Такова ситуация в СахГУ и посейчас. По многоразличным направлениям подготовки занимаются преподаватели с оставшимися студентами. Раз вуз не закрыт, значит "всё соответствует", ну а реальную картину — тем паче перспективную в плане регионального трудоустройства — разглядеть так и не удаётся. Терпеть такое положение вещей было бы невозможно любому, кроме сахалинца с его "чемоданным менталитетом"…

Второй после ЮСГПИ-СахГУ площадкой, проиллюстрировавшей "статусно-повышающие" процессы, происходившие на Дальнем Востоке, стал Техникум советской торговли (с 1946). 1990-е — вереница превращений Торгового техникума в — держись, читатель! — Южно-Сахалинский филиал Московского коммерческого института, затем — в Южно-Сахалинский институт коммерции Московского коммерческого университета, далее — в Южно-Сахалинский институт (филиал) Московского Государственного университета коммерции, потом — в Южно-Сахалинский институт (филиал) Российского государственного торгово-экономического университета и, наконец, в Южно-Сахалинский институт (филиал) Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. Всё это — отличный показатель грандиозных тектонических сдвигов в образовательной среде региона. Помню, как в 2007 году позвонил в приёмную сего заведения с робкими намерениями трудоустройства и имел неосторожность назвать вуз прежним названием. Мой вопрос вызвал негодование у ответственного лица, сидящего на контактном телефоне — вопрос был воспринят как занижающее статус оскорбление всего университета. Естественно, никакие кадровые возможности далее не обозначились.

Наверное, не нужно перечислять специальности, которые с началом метаморфоз оставили технологов пищепроизводства и кондитеров в абсолютном количественном меньшинстве. Примечательно, что руководили этими трансформациями люди, получившие образование в тех же стенах и сохранившие специфическую деловую хватку, отточенную карьерой в торгово-оптовой деятельности. За считанные годы "Институт коммерции" сумел не только набрать огромное число студентов на огромный перечень новомодных специальностей, но и построил новейший учебный корпус (оставшийся незавершённым до сих пор — на радость СахГУ, ныне инкорпорировавшего поместную "Плехановку" в себя).

Интерлюдия 1. Наверное, не стоит напоминать внимательному читателю, что образование на всех новоявленных направлениях подготовки было платным и весьма дорогим. Поэтому все статусные превращения проводились с неизменно серьёзной миной и старательно освещались в СМИ для привлечения тревожных родительских кошельков…

Аналогичные процессы имели место и в превращении ПТУ №3 в Филиал Дальневосточного государственного технического университета (Дальневосточного политехнического института имени В.В. Куйбышева). Это заведение скромно занимало свои два этажа на ставшей позднее ареной нешуточной битвы площади по адресу: Горького, 30. Весьма агрессивные молодые люди пэтэушной формации отличались, по словам замдиректора филиала по воспитательной работе, "особой интеллигентностью". Над этими словами я посмеялся, когда услышал их в ответ на свою жалобу на хамство крылечных курильщиков. Но позднее, когда обнаружил нескольких выпускников этого заведения в рядах ответственных административных работников области, снова вспомнил высокопарную характеристику и призадумался. Маркс бы на это сказал что-то вроде: "Кто властвует — того и культура"…

Но были и полностью виртуальные заведения, сумевшие стремительно материализоваться разными путями. Модный тренд "дистанционного образования" подхватили как малоизвестный "Филиал Хабаровской государственной академии экономики и права" на Горького, 25 (потихоньку самоликвидировались в 2015 году), так и знаменитый "Современный гуманитарный институт" (позже — "академия"), сумевший занять целый этаж школы №3, став частью грандиозного сетевого бренда, до сих пор имеющего неоднозначные перспективы по части трудоустройства выпускников. Непритязательность вступительных испытаний, не самая высокая плата за обучение и отсрочка от армии придали СГА достаточно основательности почти на двадцать лет. В народном лексиконе островитян появилось даже словечко, символически отражающее специфику полученного в этом заведении диплома и набора знания: "эсгэашник".

Однако самый внушительный прорыв из виртуала в реал осуществило учебное заведение, в котором автору посчастливилось успеть сделать преподавательскую карьеру. Это филиал Дальневосточной государственной академии экономики и управления — филиал Тихоокеанского государственного экономического университета — филиал Дальневосточного федерального университета. Изобретательное и дальновидное руководство (до определённого момента — теневое) смогло приобрести огромное здание какого-то ведомственного учебно-спортивного комплекса в Ново-Александровске и заключить договор долгосрочной аренды со школой №21 и Сахалинским колледжем бизнеса и информатики (ex-ПТУ №18), соответствующе распределив заочное и очное отделения на три корпуса. Не беда, что учащиеся в "двадцать первой школе" и "на Горького" так и не узнали таких прелестей студенческих коммуникаций как непреложные для всякого вуза ораториум, рекреация, фойе, столовка и были вынуждены до 2007 года носиться с пары на пару по непролазной грязи меж каких-то гаражей — зато огромный корпус в Ново-Александровке из года в год штамповал ряды экономистов, юристов и управленцев! Радикально снизив — по сравнению с СахГУ — плату за обучение, привлекши внушительное количество островных педагогов выгодными условиями оплаты труда и минимизацией привычного для СахГУ крючкотворства, филиал ДВГАЭУ добился того, что диплом этого вуза имеет каждый третий чиновник области! До сих пор помню, как меня, молодого ассистента, прельщало проведение лекций в микрофон в аудитории на 300 студентов, половина из которых — какие-то солидные администраторы! А сдача экзаменов двоечниками из такой категории непременно предварялась преамбулой "Извините, я занимаю очень важную должность, поэтому не сумел как следует подготовиться…".

Министерская политика, ставившая целью уменьшение числа вузовских филиалов в России в 11 раз (!) в филиале ТГЭУ была временно приморожена совпадением ряда случайностей. Во-первых, сам хабаровский ТГЭУ влился в новейшую мегаструктуру под именем "ДВФУ", которая по определению предоставила больше автономии своим немногим выжившим филиалам, среди которых — южно-сахалинский. Сменив тренд и стиль управления, филиал — теперь уже — ДВФУ попытался выжить в новейших реалиях, осваивая те кластеры, которые пустовали до сих пор — например, готовить инженеров-строителей. В этом деле филиал использовал свою виртуальность как сильную сторону — вместо строительства дорогостоящих лабораторий он стал заключать "договоры о взаимодействии и непритязании" с разными научно-исследовательскими и промышленными организациями области, приводя студентов на практику в их лаборатории и производственные цеха.

Кроме того, "ДВФУшники" стали засылать свой приёмно-комиссионный десант в агломеративные с Южно-Сахалинском города южного Сахалина. И — пик активности филиала, уже под руководством бывшего вице-мэра Сергея Распутняка — выездные сессии преподавателей филиала для проведения управленческого коучинга для скучающих районных администраций на сахалинском севере.

Но баснословное федеральное финансирование, в итоге приведшее к полупустому футуристическому гигантскому кампусу на острове Русский, обратило внимание приморчан на сахалинских студентов в жажде наполнить ими свои сказочные пространства. Так началась самая "кровопролитная" вузовская война в Сахалинской области: против руководства филиала были как приморские чиновники со своими ангажированными инспекциями и неприкрытыми намерениями, так и СахГУ, пытавшийся раздавить своего главного оппонента. Как раз к тому времени СахГУ всосал в свою структуру колледж бизнеса и информатики — то заведение, которое сдавало в аренду для ДВФУ этаж на Горького, 30. Но — ещё одно стечение обстоятельств — в "главный" ДВФУ влился также и ДВГТУ им. Куйбышева, филиал которого арендовал остальные этажи у того же Колледжа бизнеса и информатики! Это подарило сахалинскому филиалу ДВФУ пару сотен студентов и цельный учебный корпус. Трёхсторонняя война филиала против своего приморского родителя и против СахГУ велась на административном и информационном уровнях, она вовлекла в себя бедового губернатора, дальневосточного полпреда и даже спикера Госдумы, потрясавшего кулаками и проклинавшего "коррупционеров" в запылённом актовом зале, о существовании которого до момента приезда верховного правдолюбца я даже не знал. Но, как говорят неомарксисты, виртуал всегда проваливается, хотя может долго и красочно сопротивляться. Филиал был разбомблен: несмотря на протекционистские заверения лично посетившего филиал ректора ДВФУ, преподаватели ушли "на улицу", а студентов частично абсорбировал СахГУ, частично — остров Русский, а некоторые (имевшие специальность обучения, у которой не было аналогов даже во Владивостоке), не решись кривить душой и дипломом и так и остались со "справкой о неоконченном"…

***

Напомним, что все вышеназванные вузы были по определению "государственными" (кроме СГА, конечно), что давало определённые преференции их выпускникам. Иная, захватывающая история у вуза, не смогшего пробиться в этот клуб, но сумевшего заручиться региональным авторитетом, устойчивой собственной образовательной нишей и многими миллионами, перекочевавшими из карманов отчаявшихся родителей на счета одной небольшой семьи. Речь идёт о первом негосударственном вузе области — Южно-Сахалинском институте экономики, права и информатики. Он первым стал готовить спецов по ультрамодному и сверхперспективному направлению — программированию. Во-вторых, активное привлечение в ряды ППС иноземных носителей языка сразу же поставило ЮСИЭПИ на порядок выше сахгэушного филфака, до сих пор не вышедшего из своего педагогического профиля. В-третьих, покровительственная политика в отношении преподавателей (высокие зарплаты и бесплатное образование для их домочадцев) наполнила кафедры этого частного вуза самыми активными и трудолюбивыми преподавателями области. Достоинством ЮСИЭПИ является и то, что его руководители всегда старались отойти от нереалистичной гуманитарщины и поймать тренды "реальной экономики" — так, целый корпус в Луговом стал готовить специалистов по "автоматизации энергетики", "информационным вычислительным системам" и прочим темам, ужасающим меня как гуманитария, успевшего дополнить своё отношение к этому отделению и специфике его контингента, один семестр попреподавав в нём. Целый корпус на Хабаровской готовит разнообразных переводчиков и программистов. А стильное здание в самом центре самого гламурного района Южно-Сахалинска — юристов и филологов.

До конца 2000-х ЮСИЭПИ осуществлял внутреннюю политику, покровительствующую педагогам, а не студентам — это также отличало его от многочисленных новоявленных образовательных шаражек. К примеру, студент мог до бесконечности пересдавать экзамены или зачёты, но — платно!

Когда началось знаменитое министерское закручивание гаек в конце 2000-х, ставившее целью сокращение числа вузов до советского уровня, ЮСИЭПИ с лёгкостью удавалось отбиваться от инспекционных облав — до самого последнего времени, когда ему всё-таки пришлось закрыться. Но частная компания (тем паче руководимая членами единой семьи) всегда отличается гибкостью — вуз в 2016 году воскрес на том же месте, сменив название на более юмористическое (видимо, продиктованное спешностью принятия решения о нём): Сахалинский гуманитарно-технологический институт. Сегодня он продолжает обучать студентов, по каким-то причинам оставшихся в области.

Интерлюдия 2. О причинах невызда студентов. Считается неприличным, но я, как настоящие базаров, решительно разверзаю "спираль молчания"! Напомню, что весомой причиной невыезда студентов за пределы области, невзирая на приличные ЕГЭ-шные баллы, является… подписка о невыезде! О статистике этой причины я скромно умолчу. Как сказал классик, банально, но факт…

Схожая, но более трагичная судьба у второго частного и самого интересного вуза области — института "Сам Юк" (по-корейски: "тройное обучение"). Он был открыт по инициативе одной из самых старых религиозных общин острова — адвентистов седьмого дня. Большое значение в финансировании и организации института имели религиозные протестантские деятели Южной Кореи, извлекавшие, как и все многочисленные "импортные" проповедники на Сахалине в 1990-е годы, большую коммерческую выгоду и бывшие, по однозначно правдивому утверждению службистов, непременными агентами иностранных разведок и политического влияния. "Сам Юк" учил на переводчиков с английского и японского, на программистов и… виолончелистов. И он был первым в области вузом с богословским факультетом — первым высшим духовным образовательным учреждением (много позже, в 2008-м, Сахалинская епархия РПЦ МП открыла у себя полностью виртуальное и мертворождённое отделение Свято-Тихоновского института, вскоре потихоньку испустившее свой святой дух). Институт арендовал здание пустовавшего в силу демографического провала детского сада и быстро стал модным — особенно в корейской диаспоре — за счёт моды на зарубежное, которой соответствовали приглашённые иностранные специалисты и возможность стажировок в Южной Корее.

До сих пор неясно, что стало причиной краха этого мероприятия-заведения: то ли нулёвость учебного процесса, то ли мощный демографический отток с Сахалина целевой аудитории этого институтика, то ли гнев Божий на еретиков. Разборка над объектом Вселенной под названием "Институт "Сам Юк"" стала одной из первых попыток победоносного сотрудничества (на православном языке: "симфонии") государства и церкви. Под административным давлением "Сам Юк" сперва закрыл свою теологическое отделение, а впоследствии и всего себя. Это было первой религиозной позиционной войной в области, показавшей силу и влиятельность основных игроков, их реалистичные амбиции и однозначные перспективы…

Остались в нашем перечне только ведомственные структуры. Во-первых, "Юридический институт МВД", в который преобразилась тривиальная школа милиции. Немного пофункционировав и пошокировав педагогическое сообщество области крайне низким размером оплаты труда, это заведение отдало душу полицейскому богу. Запомнилось оно — кроме того, что обеспечило карьерные старт солидного числа погононосных соотечественников — только тем, что занимало уникальный японский архитектурный памятник в Луговом, арендуя этаж у Института морской геологии и геофизики РАН, бывшей японской экспериментальной сельхозстанции, выстроенной в форме корабля в 1930-е. Это уже само по себе было смелым и стильным шагом — обычно грибообразные филиалы старались арендовать пустовавшие по демографическим причинам здания детсадов. И тем, что там зачем-то трудился самый знаменитый и наиболее выдающийся сахалинский преподаватель философии, остроумнейший и активнейший бессмертный марксист Павел Юсов, ушедший в иные миры этим летом на 80-м году своей искромётной жизни.

Закончим на позитивной ноте — на Сахалинском институте железнодорожного транспорта, филиале Дальневосточного государственного университета путей сообщения. Это узкопрофильное учебное заведение, возникшее в 1961 году для приоритетных нужд советской инфраструктуры в советское время, в 1990-2000-е диверсифицировалось, наловчившись, как и все прочие, готовить менеджеров-юристов-экономистов. Но и прежние специальности, связанные с обслуживанием общероссийского транспортного монополиста РЖД, до сих пор имеют 100-процентную трудоустроенность. Эту гордую планку сей вуз держит до сих пор, не стесняясь использовать данные сведения и для набора на обучение менеджеров-юристов-экономистов. После разгрома ДВФУ СахИЖТ любезно предоставил место для трудоустройства многих преподавателей "с Горького", за чем последовала череда скандалов, связанных с зарплатами, требованиями к педагогам и прочими особенностями жизнедеятельности всякого ведомственного учебного заведения.

***

Итак, гений и злодейство, зависть и коварство, товарищество и предательство — для изучения этих свойств человеческого духа сахалинцу можно сэкономить время и не мучить себя Шиллером и Шекспиром — достаточно окунуться в историю сахалинского высшего образования. А поскольку почти каждый абориген имел касание с этой сферой, достаточно окунуться в собственное прошлое, преисполненное разбитых надежд и нагло оболганных ожиданий. А мне, сахалинскому преподавателю с 20-летним стажем, достаточно помянуть былое и побаловать им своих бывших студентов и уважаемых читателей.

Фото из личного архива автора и открытых источников.