Изоляция. Взгляд из противогаза
Пандемия коронавируса меняет все. Кто два месяца назад мог поверить, что в мире будут миллионы зараженных, а мировые столицы буквально вымрут, превратившись в собственные призраки пустых улиц? За два месяца из чего-то неосязаемого и далекого инфекция, в существование которой верят не все, пришла "здесь и сейчас" — заставила сидеть дома, отменила отпуска, лишила людей привычного Дня Победы. На улицах уже вот-вот
Для многих в России — тех кто служил в армии или играл в S.T.A.L.K.E.R., смотрел фильмы про Чернобыль или встретился с увлеченным преподавателем ОБЖ, символом предельной изоляции от внешнего мира можно считать противогаз — два его окуляра, постоянно запотевающие и ограничивающие поле зрения, как нельзя лучше отображают то, с чем столкнулся сегодня практически каждый из нас.
Угроза
Инфекцию нельзя увидеть, но можно почувствовать — в растущей просрочке по кредиту, беспрерывном сидении дома, поднявшейся температуре. На Сахалине новый коронавирус приобрел и вполне осязаемый символ — самолеты, главный способ связи отрезанного морем от материка острова с остальным человечеством.
Изоляция
Море не меняется никогда — с пандемией или без, оно покрывается льдом зимой, а затем сбрасывает с себя оковы, становится пристанищем для лебедей и лососей. Именно в вечном движении волн многие ищут и находят спокойствие в неспокойные времена. Устраивают себе сеансы созерцательной изоляции под завывания бриза.
Город
Несмотря на все ограничения, город, если смотреть на него достаточно широко, не изменился даже в первые недели пандемии, когда предложенную "самоизоляцию" еще пытались соблюдать более или менее рьяно. Контрастом к этой видимой городской неизменности воспринимается все тот же аэропорт — лишенный рейсов и пустой, он просто гнетет.
Гостеприимство
На Сахалине и Курилах врачи еще не превратились в героев, как это случилось в Москве и мире — не тот масштаб, не то понимание серьезности происходящего. Но символом островного гостеприимства они уже стали однозначно — именно люди в белых халатах сегодня встречают каждого, кто осмелится пуститься в путь с конечной точкой в Южно-Сахалинске.
Распорядок
Страна живет от обращения до обращения — никто не знает, какие новости принесет очередное появление первого лица в прямом эфире.
Жизнь
Город живет и особенно полно дышит, как и прежде весной, ночью. Когда за окном тьма, подсвеченная желтым светом фонарей, не так страшны становятся и микробы. Тем более, что людей на улице все меньше. Да и те, что есть — бегут или с собаками. Даже маски можно снять — все равно не видно.
Вождь
День рождения Владимира Ильича хотели сделать датой изменения Конституции. План отменил COVID. Но день рождения вождя мирового пролетариата не отменить и ему.
Встреча
Почти преступление, а по ощущением — чуть ли не прыжок с парашютом. Встреча с людьми в замкнутом пространстве. У нас в распоряжении оказались две миски салатов, семь десятков кусков колбасы, пять видов лютого чая с лимоном лютой кислоты, солонка с дырочками, полная перца, и целый межгалактический парад планет всяких роллов, суши и сырных шариков… И ни одной справки об отрицательном тесте на COVID.
Тревога
Пес на привязи может только облаивать проходящих — дотянуться до них не хватит ни цепи, ни сил. Так и сидящие сегодня на карантине — могут надеяться, изолироваться, читать новости и верить в то, что завтра будет лучше.
Контр
Некоторые предпочитают вирусу привычное течение жизни — если голубь не отменяет вечернюю прогулку, зачем это делать человеку? Тем более, когда тепло, светит солнце и хочется дышать полной грудью (без признаков пневмонии).
Работа
Карантин не значит, что застыло все. И чем ближе его финал, тем отчаяннее работают те, кому приходится это делать.
Завтра
А кто знает, что там?