Про лес. И не только
Продолжаем разбираться в инвестпроектах, которыми, как из рога изобилия, сыплет наше правительство. На очереди технопарк лесопереработки, предполагаемый к созданию в Тымовском. На удивление проект интересен хотя бы тем, что это не очередная "скороспелка", эта идея в той или иной упаковке прорабатывается уже лет десять.
Впрочем, даже такой срок не избавляет его от традиционных неточностей, несоответствий и прочих казусов, характерных для проектной деятельности наших нынешних "инвестиционных руководителей".
Возьмем за основу самое
А вот на
А на
Так 350, 750 тысяч кубометров или 1,2 миллиона? Сойдемся все-таки на 1,2 миллионах, тем более, что именно они сейчас звучат в профессиональных изданиях, например, весьма
Кроме того, "ЛПК Сибири" утверждает, что проект разработан не "Корпорацией развития Сахалинской области", как считается у нас, поскольку именно корпорация занимается технопарками, а по поручению правительства области "Евразийским коммуникационным центром совместно с консультационным агентством WhatWood" — организациями, о которых у нас и не слышали.
Придирки это, конечно, мелкие. Но печально свидетельствующие о проблемах в работе инвестиционного комплекса правительства области, где левая рука не совсем ведает, что пишет правая.
***
А что касается проекта, то, повторимся, десять лет назад была попытка создать нечто подобное, причем, не чиновниками, а бизнесменами — под себя.
И она не удалась. Хотя все внешние обстоятельства, включая мировую конъюнктуру, были примерно такими же, как и сегодня.
Сегодня все так же Япония, Корея и Китай своими лесами свои потребности не обеспечивают (да, да, в Японии тоже ведутся лесозаготовки). CLT-панели, использование которых субсидируется правительством Японии, везут на острова аж из Германии и Австрии. Рынки топливных пеллет Южной Кореи и Японии стабильно растет. Японские и китайские целлюлозно-бумажные комбинаты "собирают щепу со всего Азиатско-Тихоокеанского региона и выращивают быстрорастущие породы на плантациях в Австралии для производства щепы. Крупнейший флот судов-щеповозов принадлежит Японии".
Речь идет о десятках миллионов тонн древесного сырья. А совсем рядом Сахалин, на котором это сырье, пусть и не в таких объемах, есть. Пазл, как говорится, вполне складывается.
Вот примерно о том же самом думали и в крупной хабаровской компании "Бизнес-Маркетинг", когда затевали все в тех же северных районах проект "БМ Сахалин".
Он был, правда, поменьше, всего на 750 тысяч кубов, и с немного другой номенклатурой, чем нынешний, но все равно — сухой пиломатериал, клееный брус, элементы деревянного домостроения, 100 тысяч тонн топливных пеллет и 100 тысяч кубометров технологической щепы.
Первоначальная стоимость его была примерно такой же, как и звучит по поводу нынешнего технопарка, то есть порядка 7 миллиардов рублей. И даже инвестор был найден — "Дальневосточная строительная компания 24 бюро китайской железнодорожной строительной корпорации", соглашение с которой было подписано на полях Восточного экономического форума. И власти проекту всячески способствовали: и землю под завод дали, и деляны, и льготы гарантировали, и даже небольшими бюджетными деньгами — 100 миллионов рублей — поспособствовали.
Но потом начались детали, изучив которые китайцы помахали рукой, и удалились.
Единственное, что удалось, так это в 2015 году отправить на экспорт несколько партий "кругляка". Что, кстати, было достижение в масштабах области, поскольку вопреки бытующему у обывателей мнению, что с "Сахалина постоянно вывозится весь лес", уже более 10 лет лес с Сахалина практически не вывозится, в последние годы не вывозится и вовсе. Это невыгодно. Даже китайцам.
А стоимость проекта в результате уточнения деталей тем временем росла, и в 2016 году комплекс вместе с лесовозными дорогами, собственной теплоэлектростанцией и отгрузочной железнодорожной площадкой в Тымовском оценивался уже в 9,8 миллиарда рублей. 8,8 миллиарда тогдашний оператор инвестпроекта, то есть "БМ Сахалин", намеревался привлечь в "Корпорации развития Сахалинской области" и завершить строительство к 2020 году.
Тогда корпорация послала проект "лесом". И вот теперь, сама став оператором, объявляет новый набор инвесторов, теперь уже за их деньги.
Но почему у этого технопарка должно получиться то, что не получилось у "БМ Сахалин"?
***
Безусловно, в неудаче "БМ Сахалин" свою роль сыграла "политика". Ну очень хотелось властям создать хоть какие-то рабочие места в Александровск-Сахалинском районе, который прежде славился своей лесной промышленностью. Вот и решили ее возродить. Только не приняли во внимание, что лес на переработку сюда теперь надо было вести из далекого далека, и вывозить так же, ибо от местного порта осталось одно только название. И эти транспортные издержки съели всю рентабельность.
Нынешний технопарк ставится, в принципе, в правильном месте, у железной дороги. Но все равно среднее расстояние перевозки леса с делян на переработку — 153 километра. Однако с разных районов расстояние разное. С Александровского, например, 127 километров, а со Смирныховского уже 185, а с Охинского — 337 километров. Это очень приличные расстояния, причем сотни километров лесовозных дорог еще нужно построить. И деньги для этого тоже нужны очень большие.
Пример все того же "БМ Сахалин". Только проект двух участков магистральной лесовозной дороги с шириной проезжей части в 5 метров общей протяженностью 46 километров обошелся в 13,2 миллиона рублей. Только проект. Само строительство обошлось бы минимум в десять раз дороже. Минимум.
И неслучайно "в ходе последнего инвестиционного совета, губернатор Валерий Лимаренко не исключил, что сахалинские власти будут помогать инвесторам в создании инфраструктуры для освоения лесов — в первую очередь, лесовозных дорог, затраты на которые "бизнес сам нести не сможет".
То есть финансировать строительство лесовозных дорог будет областной бюджет, ибо бизнес "не потянет".
И вот с этого момента прервем некую меланхоличность данного повествования. И зададимся вопросом — а почему бюджет должен строить лесовозные дороги, а не школы в Южно-Сахалинске или поликлинику в Холмске и ЦРБ в Макарове? Какой высокий смысл в предлагаемом нам мероприятии?
***
Здесь, пожалуй, нужно привести некоторую ретроспективу.
Сахалин всегда был ценен своими природными ресурсами, именно поэтому за него шла борьба. И лес среди этих ресурсов занимал весьма выдающееся место. Именно благодаря ему на острове появились и железные дороги, и ЦБЗ.
Промышленные рубки на Карафуто начали производиться с 1912 года и к 1923 достигли уровня 5 миллионов кубометров в год. В целом по 1945 год на Южном Сахалине было заготовлено 117 миллионов кубов. Это был явный переруб. В советские времена интенсивность рубок была снижена. В 1960‒1980 годы объемы заготовок стабильно держались на уровне 3,5 миллиона кубов в год — это на весь остров.
В 90-е годы начался развал, падение производства, точку в котором поставили действия правительства страны по ограничению вывоза за рубеж круглого леса. Они были предприняты в 2007 году (и до сих пор только ужесточаются) после чего экспорт леса с Сахалина стал экономически не выгоден. Сейчас его готовят в объемах 250‑300 кубометров год, причем немалая часть — это "хозяйственные рубки" под новое строительство, расчистка просек линейных объектов и т.д. Остальное идет на пиломатериал для внутреннего рынка, дрова для населения и в отходы.
Как утверждают специалисты, расчетная лесосека, то есть тот объем леса, который можно изымать без ущерба для окружающей среды, на Сахалине используется только на 10 процентов. И это один из самых низких показателей в России. Непорядок.
Только вот — почему, собственно, непорядок?
Не кажется ли вам, что мы по-прежнему живем в плену стереотипов индустриальной эпохи, когда считалось — чем больше будет вокруг заводов, фабрик и т.д., тем лучше и счастливее будет жизнь всех вокруг?
Но сейчас это не так. Надо понимать, что от реализации того или иного инвестпроекта основную выгоду будет получать небольшая группа лиц — инвесторы. Что в принципе и правильно — они вкладывают свои деньги, свой организаторский и прочий опыт, и это не благотворительность. А вот для остального сообщества выгода создания новых производств, особенно когда речь идет об изъятии природных ресурсов с больших территорий, совсем не очевидна.
Конечно, со стороны власти опять звучит знакомая мантра о новых налоговых поступлениях и рабочих местах.
Но давно уже понятно, что проблема сейчас, по крайней мере, на Сахалине, не в росте объемов налоговых поступлений, а в эффективности распоряжения ими. Когда вспомнив, что за последнее десятилетие только через областной бюджет прошло свыше триллиона рублей и оглянешься вокруг становится как-то грустно.
Или вот существует устойчивое мнение, что чем массовее производство, тем дешевле продукция. И, мол, если у нас будет крупное лесоперерабатывающее производство, то цены на пиломатериал упадут. Только с чего бы это? Угля у нас с каждым годом добывается все больше, в разы больше, чем в советские годы, и что уголь для рядового потребителя дешевеет? Как бы не так.
И рабочие места тоже палка о двух концах. Нет в Тымовском районе 700 свободных специалистов лесозаготовительной и лесоперерабатывающей промышленности. И целом по области нет. Кадры для отрасли никто не готовит, да и никто из молодых в эту отрасль не стремится, трудовая семейная преемственность в поселках лесозаготовителей давно прервалась. Так что кто займет большинство из этих 700 рабочих мест, можно только предполагать. И предполагать с высокой степенью вероятности.
Словом, если в экономической и даже экологической части проект лесоперерабатывающего технопарка достаточно понятен, то в социальной части, про которую власти всегда забывают, не все столь однозначно. А потому вкладывать в него "социальные", то есть бюджетные деньги, дело странное.
Ведь у бизнеса все есть. Есть сырье, есть мировой рынок, который ждет продуктов его переработки, есть льготы. Чего не хватает? ТОРа? Пожалуйста, и ТОР обещан. И этого мало? Ну тогда извините. Нет ничего такого в этом проекте, для чего нужно было бы жертвовать всем остальным. Есть он — хорошо. Нет — тоже никто не заплачет. Лесная промышленность давно уже не столп нашей экономики, и вряд ли уже когда им вновь станет. Это тоже надо понять и принять.