СевКур и другие

В ходе обсуждения одной из предыдущих публикаций прозвучал совет обратить внимание на книгу Сергея Антоненко "Край мой любимый, Курилы". Почему бы и нет? В самом деле, более чем достойная книга.

Правда, ее автор с первых же строк предупреждает, что она "будет интересна далеко не всем, взявшим ее в руки, так как изложенный в ней материал носит характер краеведческого исследования и речь в нем идет лишь о небольшом кусочке российской земли — Северных Курильских островах. Об этих далеких островах, наверное, подавляющая часть россиян что-то слышала или что-то знает лишь в самых общих чертах, а кто-то даже и не подозревает об их существовании. Поэтому эта краеведческая работа адресована прежде всего моим землякам, жителям Северных Курил..." Для остальных она может представить "некоторый интерес как попытка краеведческого исследования, хотя она по многим параметрам и "не тянет" на этот жанр. Но, к сожалению, на сегодняшний день ничего другого о Северных Курилах пока не написано".

Автор скромничает — "тянет". Далеко не в каждом районе, тем более небольшом, имеется такая детальная и обстоятельная летопись.

Сергей Петрович Антоненко после окончания в 1970 году невельской мореходки до 1995 года работал на Северных Курилах, пройдя путь от матроса до капитана. И одновременно очень интересовался историей островов, собирал воспоминания очевидцев...

"Вот эти рассказы моих собеседников и письма корреспондентов и послужили материалом, на основании которого и была создана предлагаемая читателю книга. Правда, был еще материал, почерпнутый из различных печатных изданий: это и старые газеты, и сборники документов по истории Сахалинской области, и различные справочники, и даже художественная литература. Уточнения ради скажу, что никакими архивными материалами я не пользовался, так как такой возможности у меня в то время не было..."

Но, как ни парадоксально, это только пошло книге на пользу. В ней практически нет процентов выполнения планов и социалистических соревнований, которыми грешат многие исторические исследования, там простые людские истории о жизни, быте и работе.

Ко времени издания книги, а это 2004 год, в районе остался только один населенный пункт — Северо-Курильск. Антоненко же рассказывает о судьбе многих других, существовавших на Парамушире, Шумшу, острове Атласова: Океанском, Шелихово, Подгорном, Банжоу, Утесном, Козыревском, Байково...

***

Оставим в стороне историю освоения Северных Курил казаками — она достаточно широко описана в нашей литературе. Хотя и здесь не все акцентировано. Например, автор приводит такой факт: "хочу указать на ту особенность, которая заключается в истории открытия первой начальной школы на Северных Курилах. А состоит она в том, что эта школа явилась не только первой школой на Северных Курилах или Курилах вообще, а первой нынешней Сахалинской области. То есть, если говорить об истории школьного просвещения области, то эта история берет свое начало с острова Шумшу, с той первой начальной школы, открытой в 1749 году".

А вот японский период освоения Северных Курил у нас не особо известен. Антоненко же удалось встретиться с потомками первопоселенцев Шумшу.

"После переселения айнов (1884 год) заселение островов японцами началось не сразу, и еще некоторое время, вплоть до последнего десятилетия девятнадцатого века, острова оставались безлюдными. Опустели небольшие поселочки, где еще совсем недавно жили бок о бок айны с русскими и ительменами, обезлюдел и уже известный нам поселок Майруппо, который впоследствии получил название Катаока, а еще позже — Байково".

Но был такой старший лейтенант военно-морского резерва Гундзи Сигэтада. Он основал "Общество освоения Курильских островов" ("Тисима хоко гикай"), собрал 60 единомышленников и в 1893 году отправился на север. До Шумшу добрались только семеро поселенцев — остальные погибли в пятимесячном пути.

"Рассказ о том, как пережили первую свою зиму на Шумшу ст. лейтенант Гундзи и его товарищи, получился бы долгим и невеселым, ведь суровые условия здешних мест были настолько непривычными и тяжелыми для них, что выжили они лишь благодаря огромной силе духа и большому мужеству..."

Вторично Гундзи прибыл на Шумшу в 1896 году с группой из 60 новых поселенцев: "первые несколько лет жизни в этом суровом краю большинство прибывших не смогли выдержать выпавших на их долю испытаний и умерли".

Но приезжали новые люди — до той поры, как все тот же Гундзи в декабре 1905 года, уже после завершения русско-японской войны, не решил самостоятельно завоевать еще и Камчатку. Там, ему крепко дали по шее, добавило и родное правительство, и он со своими единомышленниками покинул Шумшу. На острове на несколько лет остались всего две семьи — Бэссё и Комиямы.

Вот с представителями этих семей, репатриированных с Шумшу мальчишками в 1947 году Антоненко и довелось пройтись по острову, послушать их рассказы.

***

Жизнь на Северных Курилах всегда была экстремальной.

"Своей пекарни ни в поселочке базы "Славянка", ни в поселочке путятинцев к тому времени еще не было (просто не успели построить), как не было еще и многого другого, так необходимого для жизненных нужд строителей. Поэтому за хлебом приходилось ходить в Северо-Курильск. И вот каждую неделю, независимо от погоды, два человека надевали на плечи огромные рюкзаки (а порой и просто брали обыкновенные мешки) и шли за хлебом в Северо-Курильск. Если бушевала пурга, что в ту, первую, зиму бывало довольно часто, то они — эти два человека — связывались веревкой на манер связки альпинистов и сквозь пургу по нескольку часов пробивались в город, преодолевая эти несчастные четыре километра, разделяющие Банжоу и Северо-Курильск..."

А метели там жуткие. Северо-Курильск может гордиться тем, что он держит первое место в России как город, где выпадает больше всего осадков — как дождя, так и снега.

И, конечно, цунами. Автору удалось застать многих очевидцев волны, записать их воспоминания. И, пожалуй, это самое полное описание происходившего той страшной ночью в различных населенных пунктах Парамушира, Шумшу и Атласова — подробнее вы ни от кого уже не узнаете, наверное.

"Над островом, над океаном и над всем этим миром висела ночь — ясная лунная ночь с чистым безоблачным небом, усыпанным звездами, с по-прежнему спокойной далью океана и полнейшей отрешенностью от всего, что творилось сейчас на берегу, разрушенном и захлебнувшемся в фантастическом плевке океана".

"Когда подошли к траверзу базы Галкино, капитан решил зайти в бухточку и хоть мимоходом взглянуть, что же случилось с этим населенным пунктом, который они покинули только вчера, покинули в такой страшный для него момент... Там, где еще вчера стояли домики поселочка и производственные постройки, сейчас не было ничего. Так же, как и вчера в Океанском, обширное низменное пространство берега, упирающегося в покрытые чуть подтаявшим снегом сопки, было зловеще черным и опустошенным... Слева, под мрачно темневшей громадой мыса Двойного, на колышущейся серой глади воды плавала какая-то темная груда. Когда подошли к ней поближе, то увидели, что это крыша дома, на которой маячила одинокая фигура человека, не проявлявшего никаких эмоций по поводу приближавшегося к нему катера. Человек безучастно следил за катером и суетящимися на нем людьми и молча ждал пока его снимут. Был он весь мокрый, синий от холода и мелко дрожал всем телом, на котором висели лохмотья какой-то одежды, облепившей его щуплую фигуру. Когда его немного привели в чувство, отогрев и завернув во что-то сухое, оказалось, что это пограничник, молоденький солдатик-первогодок с находившейся в Галкино погранзаставы. Разговаривал он с трудом и вел себя как-то странно — был на удивление спокойным, рассказывая обо всем случившемся, часто улыбался, словно это произошло с кем-то совершенно посторонним и его самого никак не касалось.

Из его короткого рассказа люди узнали, что всю заставу полностью смыло — волна, накатившаяся мощным валом по руслу реки, как по желобу, в секунды достигла стоявшей поодаль от берега бухты заставы и уничтожила ее вместе с теми, кто ее населял..."

Парнишка уцелел чудом, но сошел с ума.

"Примерно через 20‑25 минут после ухода второй волны и спада воды в Северо-Курильск пришла и третья волна, хотя и менее разрушительная (а что было еще разрушать?!), но такая же неожиданная, как и две ее предшественницы. Эта волна в основном выбрасывала на берег то, что было унесено в океан двумя первыми волнами. После ее отхода весь берег оказался усеянным тем, что еще полчаса назад плавало в проливе. Там и тут виднелись осевшие на твердую почву крыши домов и обломки строений с сидящими на них людьми и животными (кошками и собаками, а где-то сидели и куры), в невообразимом хаосе громоздились бочки и ящики, куски рам и дверных коробок, в противоестественном положении валялись на песке и на возвышенностях мелкие катера, кунгасы, плашкоуты, всякая береговая техника, станки, лебедки. И между всем этим лежали в различных позах трупы людей, часть из которых были в страшных лохмотьях, изуродованные и изувеченные, другие и вовсе были без одежды, являя своей наготой полное равнодушие к царящему вокруг холоду и медленно падающему сверху снегу".

Число жертв по-прежнему точно неизвестно. Автор просто приводит воспоминания очевидцев: "В районе клуба "Рыбник" (в нескольких десятках метров от побережья пролива. — А. С.) располагался 2-й отряд буксирных катеров и судоремонтные мастерские. В районе кислородной станции размещался отдельный саперный батальон, штаб и казармы. В районе пекарни стоял пехотный батальон 138-го полка, а в районе кинотеатра "Маяк" находилась отдельная авторота. В самом городе (а город-то весь тоже располагался исключительно вдоль побережья! — А. С.) находились погранкомендатура, застава, военная комендатура и госпиталь. В общем, воинских частей было предостаточно... Погибли, конечно, тысячи людей. Саперный батальон, к примеру, погиб на 70 процентов, также ОБК (отряд буксирных катеров. — А. С.) почти полностью, ведь буквально все находилось на берегу. Тем более что, после того как толчки прекратились, все стали заходить внутрь. А тут волна, и, конечно, очень мало кому удалось спастись".

Но — данные о гибели военнослужащих были засекречены.

***

И тем не менее и Северо-Курильск, и другие населенные пункты были восстановлены, более того, к ним прибавлялись новые. Что влекло людей на эту суровую землю?

Рыба и только рыба.

В частности, середине 50-х сельдь, покидая прибрежные воды Сахалина, вдруг завернула на Северные Курилы. В 1956 году она пошла так резко, что рыбоперерабатывающие базы просто не успели построить.

"Сельдь в те годы шла очень хорошо и в большом количестве. Поэтому все суда ловили ее без особого труда и, конечно же, без всяких ограничений — только "под жвак". Таким образом, из всего количества пойманной сельди база принимала лишь малую ее часть... Остальную же рыбу принимать было просто некуда. Она теряла сортность, портилась. Поэтому, как свидетельствуют бывшие жители этих баз, с остальной пойманной, но не сданной сельдью поступали просто — суда отходили от причала и прямо в проливе выбрасывали ее за борт, тут же в течение полутора-двух часов залавливались свежей — опять же "под жвак" — и снова спешили на сдачу... Так происходило на протяжении всей путины. И к чему это привело, наверное, многие уже знают или слышали, или же поняли из прочитанного. А привело это к тому, что через несколько лет — буквально уже в 1960 году — все охотоморское стадо сельди было выловлено, а если говорить прямо, то просто варварски загублено".

Впрочем, так же поступали и с красной рыбой.

"Бывали такие периоды, когда рыба шла в очень большом количестве и рыбозавод не справлялся с этим непрерывным потоком. Тогда улов везли в Северо-Курильск в надежде, что, может быть, там удастся его сдать на берег. Но зачастую, придя в головной порт, рыбаки видели, что там уже стоят в очереди по восемь-десять 25-тонных кунгасов, полных лосося. Прождав сутки и более, рыбаки вынуждены были в конце концов выходить в пролив и всю рыбу выбрасывать за борт, так как ни на какую переработку она уже не годилась. Да надо было уже идти за свежей, так как невода опять были переполнены...".

Со временем, конечно, все было введено в более-менее разумные рамки, но пока суд да дело, рыба периодически "заканчивалась", а вместе с ней и "заканчивались" населенные пункты. В итоге остался один только Северо-Курильск. Но об этом, возможно, напишет уже кто-то другой.

P. S.

Скажу сразу — достать эту книгу вряд ли где возможно, тем более что издана она в Калининграде, куда переехал автор, хотя можно поискать в интернет-магазинах. И повторюсь — она есть в библиотеках, по крайней мере, в областной точно.