Ликвидатор 100 медведей Александр Уланов

Это случайное интервью. Так вышло, что я тряслась в УАЗике с тремя отстрельщиками медведей, двое из которых — бывшие, а один — настоящий. Дорога неблизкая, и госинспектор анивского лесничества Александр Уланов охотно рассказывал о своей непростой профессии, как рассказывал бы не журналисту, а знакомому, сидя где-нибудь в очередной засаде и поджидая зверя, ставшего опасным для людей. Это один из популярных споров среди сахалинцев — отстреливать медведей или нет. Одни жалеют их, другие считают, что популяцию нужно сокращать за счет агрессивных особей. В Александре Уланове сочетается и то, и другое. Однажды он рисковал жизнью, но не выстрелил в медведицу, пожалел ее, потому что она была с медвежонком.

— Александр, вы ликвидировали 100 медведей, в такую цифру даже поверить сложно. За какой период?

— За большой, года с 96-го или с 95-го. Нет, точно с 96-го. Плюс-минус 100. Скорее плюс.

— Расскажите о своей работе. Мы часто слышим о выходах медведей к людям, об их опасности, и трагические случаи, к сожалению, тоже бывают. Но с человеком, который занимается отстрелом, еще ни разу не доводилось общаться.

— Работа как работа, кому-то этим нужно заниматься. Случаев, конечно, много разных было. Однажды я девять ночей ждал медведицу в засаде у тропинки. Она мужика за ухо цапанула, хотела ударить, он как-то увернулся, и она кусочек уха оторвала. Собачка его подскочила, отвлекла ее, и мужик успел дома укрыться. Это было года три назад. Медведь — очень сильный зверь, он может еще 400 метров пробежать, даже если ему выстрелили в сердце, и сердце в хлам. Очень осторожными надо быть в местах его обитания. Но мне, несмотря на мою работу, часто медведей жалко. Помню, один съел ондатровую шубу с голодухи. Он пришел к лесозаготовителям, увидел их собаку и побежал за ней, а они в это время успели уехать. Собака спасла их, можно сказать. Но медведь такой слабый был, что не догнал ее, через два дня она вернулась. Медведь лежку возле ее будки устроил, караулил, пришлось отстрелить его. Худой был, как велосипед, светился насквозь. Когда вскрыли его, в желудке обнаружили шубу, это была подстилка из будки. Просто представьте, насколько голодный зверь, что шубу съел. Такой на кого угодно нападет, ему уже все равно. Жалко его.

— А зачем вскрывать медведя после отстрела? И куда потом его девают?

— Анализы взять нужно. Ветанализ делается, на экспертизу отправляется материал, чтобы понять, больной он или нет. Затем туша утилизируется, сжигается. Раньше было положение — кто добывал, тому в качестве поощрения отдавали.

— Охота на медведя разрешена, активно его добывают?

— Да нет. Лицензии разбирают, а так, чтобы реально добывать… Процентов 30‑40 от лицензий, может быть. Не знаю, может, те, кто берет лицензию, думают — сейчас я пойду, медведь рядом ляжет, и я его добуду.

— Ну да, это же его найти сначала надо.

— Ходят, ищут, бывает, неудачно. Знаю нескольких медвежатников, на которых медведь кинулся — и все, они после этого перестали ходить.

— Мне говорили, что в последние годы медведей на Сахалине стало меньше.

— По области вряд ли, а если брать южную часть острова, то да, поменьше. Потому что здесь густонаселенная территория, они чаще выходят к людям, их приходится отстреливать. Плюс еще погибло много, я думаю. Когда рыбы мало было, они друг друга ели.

— Медведи друг друга едят?

— Да, у них развит каннибализм. И еще бывает, что взрослый медведь в период гона может нескольких медвежат чужих убить. Поэтому когда крупного медведя отстреливают, слишком большого, это, по большому счету, польза для популяции медведя. Потому что он уже не убьет эту мелочь. Крупная самка небольшого медведя отгонит от своих детей, а совсем большого — не сможет. У нас даже был случай, на Евстафия я медведя отстреливал, все думали, что это Миша, а оказалась Маша. Не давала людям ходить на рыбалку, потеряла страх к человеку и представляла угрозу, все боялись. По соскам было видно, что медвежонок недавно сосал, а когда разрезали, молока не было уже. То есть, получается, оно перегорело. Все бока у нее были черные, настолько сильные были синяки. Потом до нас дошло, почему она рядом с людьми крутилась. Медведь, видимо, пришел, она билась с ним из-за медвежонка, он ее здорово помял, медвежонка убил, и она начала дурковать, рыбаков и туристов гонять. В общем, пострадала медведица.

— То есть все сводится к кормовой базе? Человек повылавливал рыбу, и медведю стало нечего есть?

— Думаю, да. Говорят, что медведь питается в основном корешками, это правда. Большая часть его пищи — растительная. На севере кедровый стланик, здесь ягоды бывают. Но ему нужна еще белковая пища. На материке медведь давит копытника, молодняк, стельных изюбрих, косуль. Я сам находил на материке стельную самку косули, которую задавил медведь. И много раз находил в помете остатки детенышей, телят разных видов. Но это на материке, там ему есть, что есть, там копытника полно. А у нас?

— Рыба.

— Рыба и сельхозживотные. На севере Сахалина медведь может еще оленя завалить. Там некоторые медведи приходят на место отела на побережье, оленят давят новорожденных, в кучи собирают по десять-двадцать штук. Соберут в кучу, засыплют их.

— Бывает, медведи зимой просыпаются. Их кто-то тревожит?

— У нас же снегоходы ездят везде: и сами, и туристов возят. Будят медведя, ездят у него буквально по голове. Он уже не заснет больше, начнет бродить, придется его отстреливать. Запрета на передвижение на снегоходах нет, никто не контролирует, у лесничеств таких полномочий нет, все ездят где хотят. Снегоходы часто не оформлены, люди просто покупают и катаются. По всему Сахалину такая проблема.

— Как часто вас вызывают на отстрел?

— В сезон бывает часто. Только домой соберусь, ночь уже, например. Еду — звонок. Поднимаю трубку — ты где, спрашивают, далеко отъехал? Я говорю — разворачиваться что ли? Ну. Что там опять? То-то и то-то. Да елки-палки!

— Вы один на таких вызовах?

— Почему. Многих привлекают. Я за одну только осень года три назад 12 штук отстрелял. Мы уже на ногах почти не стояли, настолько вымотались. Представляете, ночью где-то ты сидишь… Его же еще нужно найти, все обойти, посмотреть.

— Это опасно — вот так ходить, он же может напасть. Не боитесь?

— Да уже привык, наверное. У меня коллега есть. Помните ту медведицу, которая ухо мужику подрала? Он говорит — ну может как-то ее отпугнем… А потом идем с ним, уже стемнело, в Таранае это было. Идем, разговариваем — и как она вылетела из кустов! Кинулась в нашу сторону, прямо рядом фыркает со злостью с такой. А мы ее не видим, она в придорожной канаве где-то. Коллега говорит — я один раз увидел, глаза мелькнули. Она фыркала-фыркала, мы решили назад маленько отходить, думаем — сейчас она хоть на дорогу выскочит, и мы ее хотя бы увидим. Отошли, и я спрашиваю — ну что, гуманизм закончился? А коллега на эмоциях — да валить ее надо, говорит! Страшно, конечно. Я говорю — ну видишь же сам, что она творит. Это ладно, мы шли вооруженные. Дорога — от домов метров сто. Мы фонари врубили, она, видимо, поняла, что не стоит соваться. А если бы мы начали убегать, она бы погналась и завалила.

— И что в итоге?

— Это было на самой окраине Тараная, там и дети бегали, гуляли. Я ждал на тропинке в засаде и услышал, как собаки лают в одном из домов. У меня был номер этой женщины, звоню, говорю — у вас там собаки лают, посмотрите с балкона, это не медведь? Она посмотрела и говорит — ой, медведь! Я говорю — ничего не делайте, подождите. Подошел, стрельнул. Опасный был зверь.

— А помните, было видео, где медведь пришел во двор частного дома и ел собачью еду из миски.

— Собачью — это еще полбеды. А когда съедают саму собаку или еще кого-то, прямо из загородки вытаскивают… В Невельске, рассказывал мне тоже коллега наш, на даче у соседей задавил собаку медведь. Они приехали, остановились буквально у соседней дачи, у них тоже собака была. Зашли чай попить. Слышат такой удар о стенку! Выскочили — а медведь эту собаку схватил и ударил о стену дачи, что аж стена загудела. Убил, конечно, сразу. И, говорит коллега, интересно — собаки же не потеют, у них через пасть выходит влага, шкура влагу у них не выделяет. Собака сухая сидела на привязи, но медведь ее ударил с такой силой, что на стенке мокрое пятно осталось.

— Кошмар какой.

— Вот такая сила удара.

— А на людей у нас случаев нападения много было в последние годы?

— В год один-два случая. Моего знакомого медведь сбил с ног, но он успел выстрелить, когда тот на него кинулся, нижнюю челюсть ему перебил, он не мог нормально укусить. Но все равно зажал так, что на поясе нож был, хотел достать его — и не мог даже пошевелиться. Я, говорит, чувствую, ребра уже похрустывать начали. А ружье одно было, медведь выбил его. С ним был второй мужик, безоружный. Он ружье это схватил, но медведь верхом сидит — куда стрелять? Подбежал и прямо в голову ему выстрелил. Мужику досталось, конечно, здорово. Выжить-то он выжил, но погрыз его медведь сильно. А пацаненка тогда в Новотроицком… Уже много лет прошло, но до сих пор, когда мне начинают говорить, мол, вот, зачем медведей убивать, я отвечаю — в Новотроицкое съездите, объясните это родителям пацана. Или они вам объяснят.

— Что там было?

— Там пацаненок 14 лет и еще два парня постарше пошли на рыбалку. Выскочил небольшой медведь и давай этого пацаненка катать. Катал, рвал его. Двое сначала отбежали от страха. Одному было 20 с чем-то лет. Он подбежал и сачком давай отбивать пацана. Отбил, но уже поздновато. Это рядом с деревней было, пацан как-то еще добежал, в шоке, в адреналине. У него сухожилия были порваны, мышцы, кровопотеря огромная была. Ну, в общем, его в реанимацию, спасли. Но у него остались последствия, стал заикаться и движения все равно уже не те. Но живой чудом остался. Когда мы пошли искать этого медведя, взяли парня постарше с собой, и он рассказал, что у пацаненка в рюкзаке была рыба. Медведь запах учувствовал. И когда нам этот парень на месте все показывал, как и что было, слышим — рядом мужики орут матами такими отборными. Подбегаем — медведь! Они там рыбачили, медведь подскочил, сетку у них вытащил, рыбу забрал, ушел. То есть он вообще уже обнаглевший был.

— А девочка, помните? Когда были соревнования по спортивному ориентированию.

— Пацана тоже тогда подрала. Мой напарник Леха того медведя отстреливал. Медведица там была. У Лехи не получилось с первого раза, подошел наш инспектор, и она на него тоже кинулась. У нее медвежонок был, защищала. Когда человек бежит — если в ее сторону, она думает, что на нее нападает, а если от нее, то инстинкт преследования.

— И что делать, если медведя увидишь? Советы разные.

— Потихоньку обойти это место и уйти, чтобы не привлекать его внимание. Это если он тебя не видит. И вообще идти по лесу надо громко, тогда он, скорее всего, уйдет сам. А если увидел тебя, прямо перед тобой оказался, вырос перед тобой, тогда надо в глаза ему не смотреть, чтобы не вызывать агрессию, но и спиной не поворачиваться, ни в коем случае не бежать. И потихоньку разговаривать с ним, дать понять, что ты человек. Если металл есть, постучать негромко. Потому что если сильно громко — тоже можно спровоцировать. Дать понять, что ты его не боишься, что вы расходитесь. Ну а если уже кинулся, все-таки попытаться как-то его отогнать, как отгоняют собак уверенным криком, жестким голосом, командами. Припугнуть. Кто-то говорит, надо куртку над собой поднять, якобы ты будешь больше. Но мне кажется, ерунда это все. На меня медведица несколько раз кидалась, я ничего не поднимал, видел, что медвежонок рядом. Я задом, задом, задом, она отбежит и опять на меня бросается, пугает. Если бы я побежал, она бы точно на меня кинулась.

— Это какая выдержка должна быть.

— А мне жалко стрелять было, медвежонок же. И я пятился, пятился, в машину — и поехали, так она еще машину сопровождала, пока не убедилась, что все. Вот дура, блин. Я то-то ее пожалел. Ее потом все равно застрелили, она на какого-то мотоциклиста кинулась, побежала за ним. Хорошо, не догнала. То есть таких тоже жалеть нельзя, по идее. А если бы догнала? Сейчас бы на мне был этот грех.

— Много таких отстрельщиков, как вы?

— В каждом районе человек по пять.

— Но это не основная ваша работа?

— Конечно, нет. У нас больше бумажной работы всякой. Но вот когда такой пик, приходится.

— Этому же нигде не учат? Как вы первого своего медведя отстрелили?

— А я уже не помню даже. С дедом на охоту постоянно ходил в детстве, потом и сам бегал. Принцип охоты знал, лес знал, мне проще было, когда на медведя пошел, добывать. Сначала был охотником, потом отучился на охотоведа в Иркутском государственном сельскохозяйственном институте, была практика в лесу — и потом работа, которая нравится мне, несмотря ни на что. Я считаю, что это полезная, нужная работа.