Бёрдвотчер Григорий Иванников: у птиц можно научиться ценить свободу

Иногда интересно купить книгу, ничего не зная об авторе и впервые видя название. Почему-то в таких случаях редко разочаровываешься, и с книжкой "Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений" Кио Маклир тоже вышло удачно. Она сидела на полке, как птица на ветке: неброское оперение цвета неба перед метелью, обнадеживающая короткая рекомендация "Волшебное лекарство для таких трудных времен" сзади на обложке, небольшой размер. Оказалось, это история о том, как новое увлечение — бёрдвотчинг, или бёрдинг — становится способом лучше узнать себя, пробуждает особую восприимчивость к миру, дает силы на преодоление "вот этого всего", которое у каждого из нас — свое. Что это за люди, часами наблюдающие за птицами? Почему им так нравится фотографировать их? Наш сегодняшний герой знает ответы на эти вопросы.

— Григорий, откуда у вас увлеченность птицами? Почему именно такое хобби?

— Природой я увлечен с детства. Запоем читал книги Джеральда Даррелла о животных и птицах. В природе за дикими птицами тоже интересно было наблюдать. Но технические возможности съемки раньше были ограничены. Бёрдвотчингом серьезно начал заниматься пять лет назад. Я не всегда фотографирую, иногда просто наблюдаю в бинокль. Птицы — прекрасные создания. Их можно встретить в любом месте: в городе, за городом, в командировках, в отпуске. Это такое хобби, которое всегда с тобой. Фотографирую птиц в любом регионе России и за границей. И это, на мой взгляд, намного круче, чем охота. Я знаю на материке известных фотографов, которые когда-то были охотниками, но потом отложили ружье и начали снимать. Это сложнее — нужно подойти к птице на близкое расстояние, не спугнуть ее, выбрать ракурс, сделать красивый кадр. И интереснее: ты получаешь фото, которым наслаждаешься.

— Кого самого редкого и необычного вы сняли?

— Сахалин находится на путях миграции, весной и осенью здесь можно увидеть много перелетных птиц. В последнее время я снимаю куликов, и мне везет увидеть краснокнижных птиц, например, кулика-сороку. А на севере Сахалина, на Пильтуне, мне выпал шанс на миллион — встретился кулик-лопатень. Он находится в Красной книге России, в международной Красной книге. Эта птица на грани исчезновения, таких куликов всего около 220 гнездящихся пар в мире. Кулик-лопатень — эндемик России. Ученые пытаются разводить его: у диких птиц изымают некоторое количество яиц, выращивают в инкубаторах. Мне удалось узнать его из сотни других куликов, понаблюдать за ним, сделать серию снимков. Он оказался неокольцованным. 90 процентов этих птиц уже окольцованы, а мне повезло встретиться с диким. Кулики, как правило, похожи, но этого легко узнать ко клюву в форме лопатки. Эта птица тоже перелетная. В основном ее встречают в Азии и у нас на севере России. Многие бёрдвотчеры специально летят через всю страну, чтобы снять лопатня, если повезет.

— Кто еще вам позировал, из недавних моделей?

— Большой песочник, малый веретенник — тоже краснокнижные птицы. В период миграции я их увидел на нашем побережье, они останавливаются в заливе Анива. Еще в этом году встретились бурокрылая ржанка, кулик красношейка, сибирский пепельный улит, щеголь. Они отличаются по окрасу, по размеру. Если кого-то не узнаю, мне помогают орнитологи. Интересно было встретить японскую завирушку. В России она водится только на юге Сахалина и на Кунашире. Гнездится на высоте выше 800 метров: на вулкане Тятя, на пике Чехова. Чтобы ее увидеть и сфотографировать, нужно набраться терпения и сил, подняться в гору. Но подняться мало, надо попытаться там ее найти. Все бёрдвотчеры России, которые желают получить такой кадр, едут на Сахалин или в Японию. В России, наверное, не больше десяти человек, которые ее сфотографировали. И вот в этом году случилась неожиданная встреча. Я наблюдал за птицами на горе Красной и вдруг услышал незнакомое пение. А потом увидел ее саму. Очень обрадовался, на пару часов там завис. У бёрдвотчеров есть такое слово — лайфер, то есть новая встреченная птица.

— Новичок в коллекции?

— Да. В этом году я встретил и сфотографировал примерно 15 видов, новых для меня, которых раньше не встречал. Это по России, не только на Сахалине. У бёрдвотчеров даже есть соревнования — кто больше встретил новых птиц. Бывает до 200 лайферов в год. Но я в таких соревнованиях не участвую, для меня снимать птиц — эстетическое удовольствие.

— Ценен любой кадр или какой-то определенный, где птица сидит, стоит или в полете?

— Это неважно. Главное — увидеть и по возможности поймать какой-то интересный момент из ее жизни. Например, утка-каменушка на озере машет крыльями, как дирижер. Иногда получаются не просто фото, а какие-то образы. А может быть, птичка невзрачная, соловей-свистун или японская завирушка, но красиво поет. Японская мухоловка тоже очень красиво поет, она яркая, для наших лесов — как попугайчик. Ее можно встретить в южно-сахалинском парке. Уссурийский снегирь — голос невыразительный, но птица интересная, особенно самец. Как это часто бывает у птиц, он внешне выгодно выделяется.

— В нашем парке я видела только поползней и синиц в основном. И дятла. И сову однажды.

— Там можно много кого увидеть. Длиннохвостая неясыть здесь обитает, но она мастерски маскируется, ее нечасто заметишь. По сути, это везение — оказаться в нужное время в нужном месте. Весной и летом птиц можно найти по пению. Соловей-крайношейка, соловей-свистун, японская мухоловка… Певчих птиц в июне проще увидеть, когда начинается гнездование. Летом в наш парк прилетали утки-каменушки, компания из 15 уток, тоже удалось их поснимать. Примерно 50 процентов времени занимает наблюдение за птицами. Не съемка. Интересно наблюдать, как они общаются. На местах гнездования весной начинается пение и танцы — очень захватывающе и красиво.

— Вы сказали, орнитологи помогают определить птицу, если не знаете ее. К кому обращаетесь?

— Я познакомился с сахалинскими орнитологами, например, с Павлом Ктиторовым, Олегом Бурковским. Знаком с Владимиром Мастеровым, профессором МГУ, он изучает белоплечих орланов, рассказывает много интересного. Мне повезло пообщаться с ним, побыть на местах гнездования орланов, понаблюдать за ними. В России движение бёрдвотчеров потихоньку развивается. На Сахалине нас не очень много, с десяток человек, мы все друг друга знаем. Может, в будущем организуем какой-то клуб, движение, проведем какую-нибудь акцию. Бёрдвотчинг — это помощь ученым в какой-то степени. Они смотрят, когда сфотографировали птицу, где ее встретили, это полезная информация для изучения ареалов обитания птиц.

— Что нужно для того, чтобы стать бёрдвотчером, кроме интереса и терпения?

— Нужны бинокль и определитель птиц. Фотоаппарат с объективом-телевиком. К птицам можно подойти, подползти, подобраться. Самое удачное — если птицы сами подлетают близко. А вот чтобы куликов снимать, нужно терпение. Лежишь порой, ждешь иногда минут по 30, чтобы они успокоились и подошли поближе. Честно говоря, птицы в России очень пугливые из-за охотников. Я заметил, за день до начала охоты птицы спокойные, а потом поведение меняется, боятся, улетают. На генетическом уровне чувствуют угрозу. Таиланд, Шри-Ланка, Турция, Япония — там поведение птиц отличается. Казалось бы, те же самые, которые от нас перелетают туда, но там они сидят в пяти метрах от тебя совершенно спокойно.

— Как думаете, чему люди могли бы научиться от птиц?

— Хочется научиться у них больше путешествовать, ориентироваться на цель, планировать и ценить свободу. У птиц непростая жизнь, но они очень работоспособны и настойчивы в достижении своих целей.

— А какой у вас самый любимый кадр из тех, которые вы уже сделали?

— Кулик-лопатень — самый редкая птица в моей коллекции. Но лучший кадр еще впереди.