Сахалинский спецназ - по обе стороны войны

Эти люди не такие как все. Хотя, встретив их на улице, никогда не скажешь, что этот, самый обычный с виду парень - спецназовец. Что он владеет всеми видами оружия, водит любую технику, голыми руками может за несколько секунд угробить пару-тройку "гражданских". Эти люди - элита. Они - бойцы отряда милиции специального назначения. Думаю, они не обидятся, если я буду называть их старым, но привычным и грозным именем - СОБРы. Именно так, с ударением на последнюю букву.

Люди "оттуда"

Когда я общался с замкомандира отряда, полковником Павлом (фамилию разглашать нельзя), меня не покидало чувство ирреальности. Словно попал в старый добрый боевик - когда мир четко делился на "хороших" и "плохих", а спецназовцы могли все, и зло обязательно наказывали. Но эти герои ходят по одной земле с нами.

Мы сидели с полковником в спортзале, бойцы отряда дурачились, разминались, кидали мячи в корзину - заняты кто чем.

- Вот этот служил в ГРУ, - показывает на невысокого флегматичного парнишку полковник, - взрывник высочайшей квалификации. Как такого на "гражданку" отпустить?..

Люди с такими навыками обязательно должны быть под присмотром государства. Слишком дорого можно заплатить за потерю "контроля" над ними.

СОБРы стараются не драться с "гражданскими" - могут просто покалечить. "Если и надо, то бьют ладошкой", - смеется Павел. У них остро развито чувство справедливости - последствия войны. Там все на виду, каждый словно под рентгеном.

- Однажды ехали двое наших, увидели, как "жулики" из машины барахло какое-то тащат. Догнали, прижали на перекрестке, вытащили через стекла. Даже не на дежурстве были…

- А как "жулики" реагировали?, - интересуюсь я.

- А они кричали "помогите", - смеясь, отвечает герой этого нечаянного задержания, сидевший рядом, - их посадили. А если бы не взяли, так бы и не нашли их, много уже было эпизодов за ними.

У каждого СОБРа есть свой позывной. Словечко, прилипшее к бойцу намертво. Ими они чаще всего называют друг друга в быту, под ними выходят на связь по рации. "Раньше были цифровые, - говорит Павел, - но это неудобно - цифру можно "проглотить", или связь подведет. А позывной сразу понятен, и посторонний никогда не догадается, о ком речь".Эти имена - просто песня, можно отдельный труд писать. "Влияние позывного на фенотип и характер бойца" - или наоборот. В отряде есть Булка, Хохол, Старый, Бизон, Мойша, Студент, Репа, Шумахер, Чайка, Крюгер. Последнего прозвали так, когда увидели, что он страшен в гневе, уверяет полковник. А Джидай фантастически дерется:

- Брали в Ингушетии борца и "рукопашника", мастера спорта. Он под два метра ростом, в ширину почти такой же. На него Джидай прыгнул, тот просто ошалел - что это за стиль такой, что с ним сейчас будет?! Летит комок в бронежилете, руки-ноги машут! Тот только успел руку поднять и получил в лоб, причем пистолетом.

Есть в отряде даже Нэцке. Слегка обалдев от такого эстетского позывного, спрашиваю почему. "Ну вот Нэцке, и все", - смеясь, "темнит" собеседник, - "но вот Хохол - сам же понимаешь? Человек маленько прижимистый, все у него должно быть "завсегда". Он широкой души человек, не вопрос, но просто мимо чего-то бесхозного не пройдет. Все должно быть в деле. Ну как не Хохол?.."

Полковник - "Папаша". Он настоящий отец бойцам - и наорать может, и "прессинг физический устроить, если не понимает". Раньше даже вся подготовка в отряде была на нем - стрелковая, штурмовая, словом - любая.

Интересно, что подавляющее большинство бойцов Сахалинского ОМСН совсем не вписываются в привычные для обывателя стереотипы спецназа. "А что я буду делать со "шкафом"? У него ни скорости, ни выносливости…", - говорит Папаша. И правда - почти все "СОБРы" - парни среднего роста, худощавые и жилистые. И лица у ребят самые обыкновенные, "рязанские", - смеется замкомандира. А за плечами почти у всех - долгие командировки в Чечню, десятки боевых операций на войне и дома.

Штампы вообще никак "не натягиваются" на них. Они совсем не бездушные "машины для убийства". Пока мы общались с полковником, к разговору с любопытством прислушивался боец - простецкое лицо, смеющиеся глаза, смущенная улыбка. Командир отправил его погулять - "иди в другой кабинет, стесняюсь при тебе говорить" - и рассказал о нем. Парашютист, водолаз, неплохой взрывник, снайпер. А кроме этого - пишет стихи и песни, вместе с "Боевым братством" (обществом ветеранов Чечни, Афгана и других боевых действий) записывал диск…

Многие бойцы учатся, я слышал, как они обсуждают институты и "преподов" - "а ты это сдавал?.. и как?.. а я вообще на этом предмете ни разу не был, что теперь делать, не знаю".

Спрашиваю командира, правда ли, что все спецназовцы слушают "Любэ". "Какая глупость, - смеется Павел, - мне нравятся лирические песни этой группы, но я и "Рамштайн" люблю. И старые, советские. Так и все бойцы слушают совершенно разное - у нас даже один рэппер есть".

Командир иногда устраивает для своих ребят просмотр боевиков. Почти все, что там показывают, полная ерунда, говорит он. Так никто никогда не работает, если бы показывали то, что на самом деле - фильмы смотреть было бы неинтересно. Хотя полезное извлечь оттуда все же можно. "Показывают захват, я ставлю на паузу, спрашиваю - какие тут ошибки? Если бы они продолжали так делать в реальной операции, обязательно были бы жертвы". Бывают и по-настоящему поучительные фильмы, чаще западные, в которых показаны захваты и штурмы спецназом. Даже туристические книги и журналы вроде "Солдата удачи" тщательно изучают и бережно хранят. Крупицы чужого опыта бесценны, почти весь он оплачен кровью и жизнями бойцов…

О войне

С прошлого года, когда группировку в Чечне сократили, бойцы отряда туда не летали. Командир вздохнул с облегчением - слишком острые ощущения ожидали СОБРовцев, еще даже не успевших долететь до войны. Привычный российский бардак делает дорогу в республику экстремальным:

- Летим на перекладных, авиационная служба безопасности - "то нельзя, это нельзя". Стараемся все перебрасывать до Хабаровска, там собирается, - Папаша мрачно вздыхает, - человек 200, набиваются в самолет, как скотина. Все барахло, вооружение с нами и поехали. Садимся в Читу, еще куда-нибудь, людей к нам все забивают и забивают. В итоге прилетаем в Моздок - самолет перегружен тонн на 7-8, это как минимум. Сесть просто негде, висят как обезьяны, кто на чем. Только подвинулся - место заняли… В первую кампанию, в 96-м году, нас вообще везли интересно. Долетели до Новосибирска, там нас выкинули, "ждите другие отряды, вас не так много". Сутки мы жили на полу в аэропорту, вооруженные. Территорию просто-напросто отделили, никого не пускали - много всего везли с собой. Дали нам Ан-26, загрузились, полетели. Самолет набирает высоту 4 тысячи метров. Им в кабине хорошо, а нам не хватает кислорода. Прилетаем в Моздок - все зеленые. Там начинается: "вас не сюда, а туда". Ночь переколотились на ногах, утром опять в тот же самолет, летим в Грозный, опять на 4 тысячах. Болтает, все падает, держим руками-ногами, об полосу брякнулся, думали - колеса отвалятся. Ну ничего, прилетели. Словом, есть "определенные" трудности.

Перелетом "радости командировки" не ограничиваются. Условия жизни в пункте временной дислокации (ПВД) совершенно не райские. Их даже человеческими назвать трудно. Обычно отряд приезжает туда фактически в чистое поле. Боевая операция начинается с того, что бойцы обустраивают свой быт. Ни жилья, ни воды; чтобы получить питание - надо съездить в штаб, в Ханкалу, баню и столовую строят сами. Доходило до абсурда - палатки СОБРы покупали за свои деньги, потому что в выданной 20-местной им предлагали разместить продовольственный, оружейный склад, какую ни есть технику и еще уложить 8 человек. "Достаем деньги, у кого сколько есть, едем, покупаем 40-местную, располагаемся…".

- Там всё постоянно в грязи. Земля такая интересная, налипает килограмм по пять, в сапогах невозможно ходить - они просто снимаются, а ботинки к ногам привязаны, единственная приемлемая обувь, - смеется полковник.

Борьба с бытом - так сказать, факультатив. То, ради чего бойцы отряда месяцами живут в Чечне - предельно жесткая, смертельно опасная милицейская работа. За время "крайней" (воевавшие очень не любят слово "последний", оно словно отсекает надежду) командировки сахалинцы предотвратили 3 крупных теракта. В одном сепаратисты собирались взорвать "шахидку" прямо под статуей Родины-матери в Волгограде, во время парада 23 февраля. Это была группа, которая организовала теракт в Тушино. Их задержали уже при перевозке, разобрали "Жигули" - а в дверях восемь поясов "шахида", пистолет с глушителем… Целую организацию "выкорчевывали" долго, последних террористов взяли уже в 2004 году. А еще на счету наших бойцов - десятки крупных и многие сотни небольших тайников-"схронов" с оружием и взрывчаткой.

- Да как скажешь, сколько их было, - недовольно морщится полковник на мой вопрос, - там ведь даже канистра с патронами - уже "схрон". Валенок с тремя гранатами. А так очень много.

Показывает мне видеохронику "крайней" командировки. На растянутом брезенте разложены сотни автоматов, пистолетов, гранатометов. Рядами стоят пластиковые канистры с патронами, на десятки квадратных метров раскинулись заряды к гранатометам и снаряды - их используют для "фугасов". Кадры трофеев из разных "схронов" сменяют друг друга - на всех одно и то же, оружие, боеприпасы, взрывчатка. Все это, изъяв и пересчитав, уничтожат. Ничего из взятого у боевиков использовать нельзя - закон войны. Даже пистолетный патрон может разорвать оружие в руках и покалечить. Тонны смертоносного железа больше никогда никого не убьют…

По официальным данным - бойцы уничтожили 25 боевиков, 21-го "взяли в плен". При этих словах Павел презрительно кривится. У воюющих там нет особой веры в чеченское правосудие для террористов…

- Наши ребята поймали первого подрывника живым, в 2001 году. Взяли с пультом, радиостанцией - "сидел на фугасе". Сдали его и еще одного такого же местным, а через месяц они на свободе! Выкупили тупо и все. В следующий раз наши их уже ликвидировали - сопротивлялись…

Реальные цифры потерь сепаратистов от рук наших бойцов намного выше - просто это не всегда заметно, да и кто в бою или на операции будет считать, сахалинец "завалил боевика", или, например, тюменец?.. Часто, чтобы сберечь людей, на обнаруженную базу боевиков просто "наводят" авиацию - она смешивает все с землей.

Быть лучшими

Кровь, безумное напряжение, постоянная работа на износ для Родины, очень часто вопреки ее "нежной любви" к бойцам, рождают психологические проблемы у спецназовцев. По словам командира, срывов в отряде им удалось избежать, хотя он не раз видел в Чечне, как взвинченные до предела солдаты и милиционеры из других регионов России стреляются, открывают огонь по сослуживцам или гражданским. "Нас Бог миловал". Сам Папаша мечтает, закончив службу, уйти в лес. Он увлеченный, страстный охотник, все свободные дни проводит в тайге. "Если получится - уйду в лесничие или егери", - тихо говорит Павел.

Отряд не потерял в "горячих точках" ни одного бойца. Ранения были, однажды жестоко пострадал сам Папаша - колонну подорвали "фугасом".

- Это было в 2001 году, шла колонна внутренних войск. Везли людей, продукты, проверяющих. В Чири-Юрт, перед тем, как нам зайти, пронесли мирные дехкане "фугас" по арыку, спрятали. За 492 метра тащили, сам потом промерял… Наш "заслон" стоял хорошо, это застава проглядела. БТР, на котором мы ехали, на "фугас" попал. Переднюю часть просто оторвало. Я как чувствовал, вылез на "броню" наверх, так бы сразу погиб. Кресло вырвало и выкинуло метров на тридцать. Я и мой товарищ попали в госпиталь, так как были "тяжелыми", остальные отделались легкими ранениями.

Потерь, говорит полковник, удалось избежать потому, что каждую операцию тщательно продумывали, анализировали все возможные факторы. Без доскональной проработки ребят в бой не бросали никогда - "как я потом здесь буду в глаза их матерям, женам смотреть?..".

"Побудешь с нами, посмотришь, проникнешься…", - предложил Павел. Кто же откажется?!

Нормативы по стрельбе. Бойцы сдавали их на полигоне батальона армейской милиции. Сначала - "разогрев" по 3 патрона, "на отгул!" - заявляет спецназовцам командир. Грудные мишени в 25 метрах, вскрыт цинк, заместитель полковника выдает патроны под роспись. Боеприпасов немного, частыми стрельбами бойцов не балуют, хватает только по минимуму - поддерживать боеспособность.

"Магазины снарядить!". "К стрельбе готов!". "Огонь!". От хлесткой пальбы "Стечкина" долго звенит в ушах, непривычный гражданский организм рефлекторно вздрагивает и зажмуривает глаза. Со звоном разлетаются пустые гильзы - "стрельбу окончил!". "Вижу", - ворчит командир, командует заму: "восьмерка, шестерка!". Начинаются упражнения - у хлипкого дощатого заборчика СОБРы стреляют сначала стоя, перебежка - с колена, еще одна - лежа, по разным мишеням. Норматив - за 20 секунд выпустить шесть пуль, поразив все цели. Почти все укладываются в 12-14 секунд, после идут проверить попадания и заклеить пробоины цветными бумажками. "В голову, на 3 часа!" - комментируют свои и чужие результаты.

Физическое тестирование. Время от времени все бойцы сдают нормативы. Один из них - "взрывная сила". СОБРовец отталкивается от стены, пробегает спортзал и возвращается назад. Впечатляет, что они реально "взрываются". Здоровяк, лениво разминавшийся в сторонке, упирается товарищу ногой в кроссовок для толчка - и им словно выстреливают из пушки. Берет оторопь - если такой "танк" врежется в тебя, костей не соберешь…

Жаль, что не довелось мне увидеть "приема кандидата". Сдав все нормативы, пройдя психолога, новенького запускают в круг, где он по очереди дерется с четырьмя спецназовцами. Точнее - пытается выстоять, а к нему в это время приглядываются, определяют, на что он годен. Желающих вступить в отряд - масса. Но попасть туда очень непросто. При мне Папаше позвонили кадровики - ветерана Чечни, орденоносца, снайпера, бывшего ГРУшника, КМСа по боксу "забраковали" психологи.

Бойцы ОМСН живут не только Чечней. Им и здесь хватает работы - на рискованные задержания, в любое "пекло" шлют СОБРов. Иногда случаются "курьезы". Однажды, в "горячие 90-е", шесть бойцов приехали в ресторан, разогнать бандитскую "сходку". Уголовников было почти шестьдесят человек. "Они не будут стрелять, ломаем их!", - взвыл кто-то. "И что?", - спрашиваю с нетерпением. "Ну что… Поломали. Правда, наши ребята их", - с гордостью говорит полковник.

Родина "достойно" ценит работу людей, проливающих за нее кровь. В Сахалинском ОМСН - четыре ордена Мужества, среди тех, кто сейчас в строю. Медаль "За Отвагу" есть у каждого. "Героя России в нашей структуре дают только посмертно…", - мрачно говорит Павел. Грамоты, ведомственные награды…

И это все. Экипировку, форму, обувь, радиостанции, GPS-ки бойцы покупают сами. У них нет обиды, они делают свое дело, Служат Родине. Потому что ни один из них не мыслит себя без отряда, ставшего ему настоящей семьей.

В ближайшее время часть отряда отправляется в Чечню. После Нового года внезапно пришла телеграмма - "готовьтесь"… Наши ребята проведут полгода в одном из горных районов. Мы от всей души желаем им удачи!