Сложи так: пером и шпагой
Программа "Источник" МПО "Франтирер" (1989-2007 годы)
Если вы руководите поисковой группой или отрядом, помимо функций похоронной команды, опоздавшей на место событий на целый век, у вас и вашего подразделения неизбежно будет формироваться научная функция. Материалы скапливаются, их нужно не просто хранить, а как-то вводить в научный оборот. Иногда это растягивается на десятилетия, иногда - на несколько лет. Но рано или поздно вы будете обрабатывать материал. Идеальным является сочетание определенного уровня квалификации, помощь со стороны представителей науки, внутренний императив ("Надо, Федя… Надо!") и внешний импульс. Эдакий пинок под зад. Чтобы Солнце раньше вставало.
В сентябре 1989 года из тайги возвратилась уже не группа "Поиск" ЮСГПИ и детский отряд "Слепиковский", а молодежная поисковая группа "Франтирер". Студенты объединились со школьниками. Чтобы завершить начатое.
Возвратились, надо сказать, злые как черти. Действовать предстояло в одиночку. У нас возникали, мягко говоря, некоторые сомнения в корректности археологических методик применительно к объекту, разрушенному в результате многочасового артиллерийского обстрела. И не только это…
И тут внешний импульс. Ни больше ни меньше - обвинения в разрушении памятника истории. Меня и моих ребят сравнили с взводом 75-мм японских полевых орудий. Такое признание низкой эффективности огня японской полевой артиллерии по позиции 2-го партизанского отряда со стороны О.А. Шубиной и сотрудников её отдела объяснялось достаточно просто - специалисты Сахалинского областного краеведческого музея вполне обосновано желали узнать судьбу части подъемных сборов и находок. Подробности перепалки свелись к тому, что одна сторона рассказывала другой про срок от года до трех за разрушение памятника (истории, археологии, культуры), а вторая просвещала своих оппонентов на предмет ответа Академии наук СССР, о том, что объект памятником истории не является. И к тому же он разрушен огнем японской полевой и корабельной артиллерии, а затем через него проложили полевую дорогу….
Минут через 15 такого общения мои оппоненты начали терять темп и выдыхаться. Я понял это по повторившемуся несколько раз вопросу: "Но вы же там копаете?" Ответ последовал в несколько неожиданном ключе: "Конечно. Я там веду геолого-геоморфологические исследования. Стандартная шурфовка". Оппонентов такой вопрос вообще убил. Я действительно написал курсовую о Муравьевской низменности и теперь уточнял данные по ландшафтному районированию для диплома. Этим и объяснялись мои одиночные выходы весной и в начале лета в 1988 и 1989 годах. Та ещё работенка - "Для бешеной собаки сто километров не крюк". Курировал мою работу кандидат географических наук Николай Лукич Литенко, он же Наполеон Лукич, он же Зеленый Берет.
Роста Николай Лукич небольшого. Но внешность часто бывает обманчивой. Детство Николая Лукича проходило на территории южной России, в районе будущей Курской дуги. Была оккупация, было освобождение и тяжелые бои в окрестностях родной деревни… Быт в военное время и первые послевоенные годы тоже были тяжелыми.
Юный Коля вместе со старшим братом заготавливали дрова весьма оригинальным способом: вокруг здоровенного дерева привязывались гранаты и одновременно подрывались. Это надо было делать с филигранной точностью, чтобы гранаты сработали одновременно. Нужно было обладать хорошей реакцией. Те, у кого она была плохой, до седин не дожили. И особым шиком среди местных пацанов считалось уложить дерево поперек реки. Это существенно облегчало доставку дров домой.
Потом был институт и работа учителем географии на Сахалине. Шебунинские ребята вставали очень рано, чтобы сделать замер на гидрологическом и метеорологическом посту местной средней школы. Им это было интересно. Им это нравилось. Опыт работы поселкового учителя и его разнесенной по нескольким точкам географической площадки был обобщен и опубликован отдельным сборником в начале 60-х годов.
В 90-х годах методики Николая Лукича послужили основой для разработки системы соревнований по микроклиматологии, почвоведению и прикладной астрономии областного слета юных краеведов. Полевую археологию я разрабатывал тоже не "с ноля". Уже в ХХI веке метод работы с детьми и подростками Н.Л. Литенко получил логическое продолжение в серийных проектах "Белый вариант" и "Рыцари зеленого листа". К этому времени Николай Лукич предложил очень удобную систему районирования природных ландшафтов по степени обводнения (гидроморфности), предложив систему индексов от 1 до 6. Те же охинские школьники из общеобразовательной школы №5 уже в 2005 и 2007 годах воспринимали эту систему на "ура".
В общем - "Да здравствует география!". И мне очень повезло с наставником.
Дальше последовал мой монолог про антропогенные ландшафты, антропогенные катастрофы, сукцессию и формирование акультурных антропогенных ландшафтов в ходе катастрофического же антропогенного воздействия на Сахалине и Курильских островах, окончательно охладившие пыл моих оппонентов.
Сказать, что нашего теста лапша на все уши хороша, было бы откровенной несправедливостью к работам отечественных географов и экологов школы академика Израэля, достаточно детально прорабатывавших концепцию воздействия на биосферу последствий ядерной войны. Не менее интересными были материалы по воздействиям на природные территориальные комплексы в ходе Первой Мировой, Второй Мировой, Корейской войны и войны во Вьетнаме. В общем, договорились о том, что я представителям музея свои находки покажу…
В соседнем кабинете директор музея Владислав Михайлович Латышев предложил мне "что-нибудь" написать для сборника "Краеведческий бюллетень". И хотя данных было мало, я решил попробовать.
К этому времени мои ребята - Дима Спицын и Миша Швецов моделировали на бумаге артиллерийский обстрел партизанского укрепленного лагеря японской полевой и корабельной артиллерией. Версию с 8-орудийной батареей полевых орудий эти расчеты опровергли почти сразу: даже при часовом артиллерийском обстреле от песчано-галечниковой косы в устье реки Сережка ничего не должно было остаться. Выкладки показывали, что огонь вели 2 полевых 75-мм орудия, 1 или 2 десантных или 2 скорострельных орудия Гочкиса калибра 37-47-мм. Состав, общее количество и характер осколков и поражающих элементов говорили в пользу такой рабочей гипотезы.
О моих похождениях на Тунайче знал уже весь факультет - Сергей Никитович Сафронов с биологами работал на той же охотничьей базе "Свободное" что и наша группа. Поэтому когда я изложил Николаю Лукичу идею включения раздела по антропогенному урочищу на территории бывшего укрепленного лагеря 2-го партизанского отряда в дипломную работу, руководитель диплома предложил мне достаточно оригинальную идею: "Саша! А почему бы вам не описать все это отдельным материалом и не выделить беллигеративное урочище… Этот материал можно было бы представить на конференции Сахалинского филиала Географического общества".
Тут до меня дошло, что я идиот, и мне надо стремительно прогрессировать. Если не желаю занять вакансию недостающего звена между человеком и обезьяной.
Через некоторое время на свет появилась сумбурная компиляция из исторических фактов, предположений и выкладок по событиям 1 и 10 августа 1905 года на южном берегу озера Тунайча. Для нормальной работы полученных в ходе одного летнего полевого сезона данных было все-таки мало. В печать она не пошла - такой роскоши мы себе позволить не могли.
Несколько иначе дело обстояло с материалом для научно-практической конференции Сахалинского филиала Географического общества СССР. К этому времени мероприятие стало ежегодным, на нем были представлены лучшие научные силы Сахалина того времени. По итогам конференции издавался сборник тезисов докладов. Лучшего в то время и желать было нельзя. Поэтому вычитывалась и правилась каждая строка. Большую помощь в этой работе мне оказал Николай Лукич Литенко.
Представителем музея и моим гостем оказался ведущий специалист отдела хранения музея Михаил Михайлович Прокофьев. Показ сборов занял не много времени - стреляные гильзы от винтовки Бердана № 2, рукоятки от ящиков для хранения оружия, осколки снарядов… Определенную ценность представлял грамотно разобранный ополченческий картуз, хранившийся в 3-литровой стеклянной банке в моем домашнем холодильнике. У меня были все основания хранить его именно в закупоренной стеклянной банке в холодильнике - на открытом воздухе органика за три-четыре дня буквально "съедала" одежду и обувь ополченцев. С картузом надо было что-то делать, и он отправился на реставрацию в музей. Заодно выяснилась причина столь буйного объяснения в отделе у О.А. Шубиной - после экспедиции прошла полуофициальная информация о большом количестве находок, перекочевавшей в мою "домашнюю коллекцию". Реакция специалистов была соответствующей.
Следующая встреча с работниками музея прошла в более конструктивном ключе. Мы договорились о передаче уникальных находок в фонды Сахалинского областного краеведческого музея, которые могли оказаться в нашем распоряжении. И вскоре передали первую партию находок, оказавшихся в нашем распоряжении по итогам 7-дневного ноябрьского рейда и работы над "медицинским котлованом". Так началось пополнение фондов и, соответственно, будущей экспозиции, посвященной событиям русско-японской войны 1904-1905 года на Сахалине.
Весной 1990 года на научно-практической конференции я озвучил доклад с длинным названием "Район памятника Б.В. Слепиковскому - пример уникального беллигеративного урочища на Сахалине". Тогда же я получил авторский экземпляр сборника тезисов. Так родилась программа актуализации материалов полевых и архивных исследований "Источник". Естественно, ни о каких подпрограммах речь тогда не шла - большая часть материалов была представлена полевыми сборами и их интерпретацией.
Между тем, закончился академический отпуск, закончилась учеба в ЮСГПИ. К этому времени я работал руководителем краеведческих кружков на областной станции юных туристов. Это было идеальное место для экспедиционной группы. Вскоре мы начали принимать участие в областных конференциях юных краеведов.
Мне до сих пор не дает покоя один вопрос: почему даже в советское время эти мероприятия заканчивались регионом и ни одна делегация не направлялась за пределы области? Почему не издавались тезисы выступлений? И кому тогда была нужна такая культурная оторванность? Я не склонен никого демонизировать, но ведь это так просто и понятно - развал начинается с затруднением и прекращением культурных связей.
Поэтому мои ребята - Дима Спицын, Сергей Ким, Надя Аверьянова и многие другие с 15-16 лет писали "в стол". Вплоть до 1994 года. Сейчас так же пишут мальчишки и девчонки - участники городских и областных конференций участников туристско-краеведческого движения "Отечество". За полтора десятилетия ни одна сахалинская делегация так и не приняла очного участие в общероссийской конференции.
С 1990 по 1994 год шло медленное накопление полевых материалов. Только два коротких материала были опубликованы в сборнике "Занимательное краеведение". В нем обозначен маршрут автобусной экскурсии Южно-Сахалинск - Корсаков с посещением Соловьевской позиции. И всё.
Некоторая часть материалов публиковалась в газете "Молодая гвардия". Это была публицистика. Жить это не помогало, но на сердце становилось легче.
Отрабатывался слог. И, как потом выяснилось - тематика. Русско-японская война 1904-1905 годов, Вторая Мировая война в северо-тихоокеанском регионе, тихоокеанский лендлиз, история авиации, эпоха "холодной войны". Доводилось писать и на острые темы. Все это прекратилось с фактической ликвидацией газеты "Молодая гвардия" и разгоном редакции - "Франтирер" замолк на несколько лет. Спорадически материалы о нашей работе появлялись в прессе. Что-то о нас писали. Жить и выживать это опять не помогало.
Ситуация изменилась к концу 1994 года. Готовился выход в свет первого номера научного ежегодника Сахалинского областного краеведческого музея "Вестник сахалинского музея", и его главный редактор Владислав Михайлович Латышев пригласил нас с полевыми материалами. По его словам, для краеведов был отведен специальный раздел сборника "Краеведы ведут поиск". Мы начали подготовку нашего первого отчета. Работали вдвоем с командиром группы "Виктория" Сергеем Терентьевым. Правда, нам не во всем удалось соблюсти несложный совет Степана Осиповича Макарова: "Что вижу, то пишу, что не вижу - не пишу". Так пошла гулять по Сахалину сырая версия об использовании партизанами французских револьверов - мы сделали вывод на основе изучения недостаточно очищенных револьверных патронов. Исправлять нашу ошибку пришлось Антону Швецову.
В 1994 году была ликвидирована областная станция юных туристов. Господин Гуревич последовал за экспериментами в сфере ликвидации региональной системы дополнительного образования с передачей детских объединений в муниципальную систему образования. Аналогичные эксперименты проводились в Хабаровском крае и Магаданской области. Но там успели дать "задний ход", а на Сахалине нет. При этом методической службе успели голову свернуть. Взрослые дяди чересчур заигрались в эксперименты. Азартные такие дяди….А через полгода их, дядь с примкнувшими к ним тётями, озадачили проведением областных массовых мероприятий. Ну, написал Гуревич приказ… А поручения-то давать некому. Вот смеха со срамом было…
Никто от этого не выиграл. Но это так, лирическое отступление.
Тогда же, при встрече с Владиславом Михайловичем Латышевым мы определили стратегию взаимодействия с Сахалинским областным краеведческим музеем - мы передаем в фонды все находки только после их описания. Наполняемость раздела "Краеведы ведут поиск" в "Вестнике сахалинского музея" была гарантирована на несколько лет.
Во второй номер "Вестника сахалинского музея" и третий номер сборника "Краеведческий бюллетень", вышедшие в свет также в 1995 году, пополнили студенческие работы. В основном они описывали те или иные категории находок: мундштуки, кресты, пуговицы, посуду, пряжки, - сделанные на позиции 2-го партизанского отряда штабс-капитана Бронислава Владиславовича Гротто-Слепиковского. Среди авторов - Сергей Терентьев, Алексей Лагутин, Николай Михеев, Владимир Иконников, Ольга Фурман.
Первая массовая "проба пера" состоялась и прошла успешно.
Освещение на станции на улице Гаражной никак не могли наладить. Среди находок, подготовленных к описанию и систематизации, пылилась большая эмалированная кружка. Если кто-то читал роман Валентина Пикуля "Моонзунд", то там есть глава, посвященная мироощущению юнги с линкора "Слава", списанного с подводной лодки серии АГ. Негативное мироощущение сглаживала так называемая мурцовка - бульон с сухарной крошкой и сливочным маслом. Так вот, когда Коля Михеев взялся за описание находок из эмалированной посуды и дал яркий свет, под эмалью проступила выпуклая надпись, стилизованная под кириллицу - "Новик". Как во 2-м партизанском отряде, стоявшем в деревне Чиписани, оказалась посуда, розданная старшим лейтенантом Максимовым поселенцам поста Корсаковский перед высадкой японцев, для нас остается тайной до сих пор. Гадать по этому поводу в газетных и научных статьях совсем не хочется.
Кружка экспонируется на витрине Сахалинского областного краеведческого музея в разделе "Русско-японская война 1904-1905 годов на Сахалине".
Тогда же вышла в свет работа по палеонтологии коллектива новосибирских и сахалинских авторов. Среди них - Володя Иконников, Коля Михеев и Володя Зуенко. Ребята несколько сезонов отработали в пещерах гор Вайда и Орел, поднимая на поверхность палеонтологические материалы. Инициатором публикации был знаменитый сахалинский археолог и этнограф Сергей Вячеславович Горбунов.
Так родилась подпрограмма "Источник-Б" программы "Источник" - обработка и публикация материалов полевых исследований специализированных и комплексных детско-юношеских полевых экспедиций.
Студенческая группа естественно-географического факультета в 1993 году проходила полевую практику на охотничьей базе "Свободное". Она была плановой и комплексной - микроклиматология, почвоведение, геоботаника, геоморфология и основы ландшафтоведения. Вели у них эти практики ваш покорный слуга и педагог-биолог Екатерина Барбатова. Однако главным отличием этих практик от аналогичных на ЕГФ, был ещё и смешанный состав практикантов - персонал постов составляли дети и подростки, а функции начальников смен выполняли студенты. После завершения обязательных полевых практик часть ребят-студентов остались на раскопках. Помимо Володи Иконникова и Коли Михеева к нам присоединились Николай Кузнецов, Надежда Краснова и Ольга Фурман. Среди этих авторов Олю Фурман отличало умение фотографически изображать находки. Это позволило в дальнейшем расширить авторские группы, поскольку графику Оля выполняла для нескольких публикаций одновременно.
Несколько ценных советов по биологической разведки нам дала Екатерина Барбатова. В первую очередь, такая вещь как аспект или преобладающая окраска растительности на поле боя. С учетом химизма почвы, разумеется. И хотя для подтверждения её гипотезы у нас было недостаточно статистического материала, мы широко использовали её предположения на практике. И, само собой, Катюша помогла определиться с дефинициями по биологической разведке как дисциплине.
Летом 1995 года Сергей Подземельных в первый раз показал нам скопление обломков боевых самолетов в окрестностях поселка Сокол. Впечатление было настолько сильным, что эти машины снились мне всю ночь: можно перекопать десятки и сотни книг, проштудировать техническое описание, отсмотреть множество документальных и художественных фильмов, но реальная машина остается машиной…
Побывав в руках пилота, техников и оружейников 29-й гвардейской истребительной авиадивизии 10-й воздушной армии, они приобрели некие индивидуальные черты. Здесь -неровный след бензореза, подрезавшего слева бронеспинку Яка для более удобного доступа к кислородному баллону, там - отремонтированная ванночка-сиденье для пилота, заплатка на стабилизаторе. И множество других деталей. Всем было ясно, что тему надо заявлять. Что и было сделано в следующем году. Одновременно группа ребят из средней школы № 12 - Антон Чашин и Дима Бердаков, - начала разработку темы боевой эпиграфики и узлов быстрого распознавания боевых самолетов советской авиации. Саше Лиму досталась японская эпиграфика на фарфорово-фаянсовой посуде периода губернаторства Карафуто.
Осенью мы вновь выбрались с Сергеем Подземельных на оба скопления бывшей летной техники 10-й воздушной армии. Заодно осмотрели брошенные железобетонные сооружения близ авиабазы. Работы там было много. А вот квалификации для описания этих сооружений откровенно говоря не хватало. Да и учебно-методической литературы по этому вопросу в открытом доступе и библиотеках не было.
Для начала промаркировали машины лаковой краской. Заводские шильдики на лонжеронах у советских истребителей были парные. Один мы снимали, второй оставался на месте - для идентификации машины при возможной эвакуации и восстановлении. Как показало время, мы были излишне оптимистично настроены...
Всего в двух скоплениях насчитали 24 истребителя Як-9 серий Д, Т, М и П, 3 Ла-7 и один Ла-5ФН.
Напоследок, уже осенью, Серега Григорьев, человек с феноменальным чутьем на разного рода находки, вытащил буквально из-под земли фрагмент хвостового оперения. С японской надписью красной эмалевой краской. Сергей Подземельных скопировал надпись и дома перевел её. В общем-то обычная технологическая надпись, и мало что говорящие обломки. Так началась многолетняя игра "Узнай по хвосту" с детальной проработкой чертежей. В конце концов тип самолета определили с достаточно высокой точностью - учебно-боевая машина Кi-55 или самолет непосредственной поддержки передового базирования Кi-36. В конце Второй Мировой войны эксплуатировались в основном в Китае, в учебных частях повышенной летной подготовки. И в отрядах камикадзе. Но в нашем случае, думается, это была просто учебная машина 1-й авиационной дивизии: после того как планы операции Сё-4 ("Победа-4") и Сё-5 ("Победа-5") были сданы в архив, нечего ударного в составе этого авиационного соединения не оставалось.
И, кстати, как в случае с советскими истребителями, там и с японской машиной достаточно результативным оказался способ распознавания обломков по характерному раскрою листов металла на стабилизаторах и обшивке. Все остальное уже было вторичным и годилось для детализации.
Во-первых, делегация МПО "Франтирер" была представлена на научно-практической конференции молодых исследователей в сборниках "Наука сегодня: проблемы и перспективы" и "Экология и география". На ней успешно отработали Владимир Иконников, Николай Честнов и Кирилл Коваль. Для "Краеведческого бюллетеня" № 1 за 1996 год мы вместе с Сергеем Подземельных и Сергеем Русиным подготовили статью "Авиация на Курилах: новые возможности поиска". Эту же тему продолжили вместе с Сергеем Мышковским в № 4 того же сборник, сделав упор на изыскания на Сахалине.
Параллельно начали работу с фондами 38-го авиатранспортного отряда ГВФ, а затем и 147-го авиаотряда ГВФ на Сахалине в 40-50-х годов в Государственном архиве Сахалинской области.
Среди этих материалов особо впечатлял раздел летных происшествий. Одна только "ковровая бомбардировка" авиабазы Большая Елань выпавшими из не зашплинтованного бортмехаником багажного отделения самолета Си-47 чемоданами пассажиров, летевших в Хабаровск, стоит отдельной повести. С дислокацией, в том числе и совместной, тоже помогло как-то разобраться.
"Вестник сахалинского музея" принял отчет о полевом сезоне 1995 года, материалы о маркировке русских стрелковых боеприпасов в конце ХIХ - начале ХХ века и партизанских самодельных вещах. Среди авторов - Николай Михеев и Арина Швецова.
Винтовочные патроны 10,67-мм и 7,62-мм с маркировками фабрики Рудницкого в Варшаве, Петербургского ружейного завода в Сестрорецке, Луганске, Киеве, Туле выпущенные в 1878, 1887, 1888, 1889, 1890, 1891, 1892, а также 1900 и 1902 годах. У части бердановских и мосинских патронов порох, пролежавший в земле почти 100 лет, ещё давал вспышку.
Нам удалось провести первичную систематизацию боеприпасов и разобраться с их поставками на Сахалин в последней четверти XIX века.
Следующий, 1997 год, был ещё более "урожайным". Во-первых, продолжалась работа студентов и работающей молодежи под руководством кандидата географических наук Николая Лукича Литенко по ландшафтному районированию и геохимии природных территориальных комплексов Муравьевской низменности, вторую группу, работающую по направлениям вспомогательных исторических дисциплин и истории, "вел" ваш покорный слуга. Несколько студентов и смешанных групп работали самостоятельно. Дополнял эту структуру традиционный годовой отчет командиров действующих групп. Работа в разновозрастных творческих группах способствовало последовательному росту практической и научной подготовки авторов статей. Однако многоступенчатая структура корректуры продолжала действовать ещё долгие годы. Это делало наши материалы достаточно компактными по объему и емкими по характеру информации.
Так сложилась система подачи полевых материалов, в дальнейшем ставшая традиционной: полевой отчет, дополняющие его тематические статьи с описанием полевых сборов и коллекций, несколько работ по перспективным направлениям полевых и архивных исследований и заявленные доклады на научно-практических конференциях. В последнем случае мы практически "обкатывали" юных и молодых авторов. Идеальным мероприятием для этого были ежегодные Археологические (Козыревские) чтения, работавшие под эгидой археологической лаборатории ЮСГПИ-СахГУ.
Ни старшими, ни младшими поисковиками они не были. Если ты командуешь подразделением, будь добр - одна публикация в год по итогам. Учишься на юридическом факультете - материалы по криминалистике среди описаний и подъемных сборов в твоем полном распоряжении. Просто студент - описывай подъемные материалы по собственному выбору. Малые объемы материалов - обеспечь авторский раздел в годовом отчете для "Вестника сахалинского музея", "Краеведческого бюллетеня". Выступи с тезисами на конференции ЮСГПИ-СахГУ. При малейших попытках отказа от такой работы, я в ультимативном порядке требовал предоставить мне справку о дебильности "отказчика". Помогало. Да и ребятам в большинстве своем хотелось быть, а не казаться.
Так формировалась источниковая база по истории 2-го партизанского отряда, истории авиации и истории Второй Мировой войны в курило-сахалинском регионе.
Всего за год удалось опубликовать 12 статей и тезисов докладов, причем первых было абсолютное большинство. Среди авторов, помимо Н.Л. Литенко и вашего покорного слуги оказались студенты Кирилл Коваль, Николай Честнов, Сергей Терентьев, Антон Швецов, Екатерина Кузнецова, Андрей Урыбин, Ольга Фурман, Надежда Краснова, учащиеся Центра детско-юношеского туризма Леонид Колбин, Алексей Чижов, Алексей Ким, Антон Чашин и Дмитрий Бердаков.
К сожалению, мы потеряли автора, замечательного человека - командира группы "Форпост" из поселка Сокол Долинского района сержанта милиции Сергея Подземельных, получившего летом 1996 года смертельное ранение при исполнении служебных обязанностей. Его посмертные материалы продолжали выходить в свет ещё несколько лет в сахалинских научно-краеведческих сборниках.
Помимо работ, опубликованных в разделе "Краеведы ведут поиск" очередного "Вестника сахалинского музея", авторы выступили с заявленными докладами на XXXII научно-практической конференции преподавателей ЮСГПИ (апрель 1997 года) и на конференции "Курильские острова: история, современность, перспективы".
Например, Андрей Урыбин, описывая найденные фрагменты найденной сабли достаточно осторожно идентифицировал её по времени и месту - на позиции 2-го партизанского отряда мы находили не только стрелянные гильзы и осколки снарядов, но и толсто- и тонкостенную средневековую охотскую и айнскую керамику. Автор предельно корректно ввел в разработку новый исторический источник.
Оля Фурман закрыла тему самодельных и заводских пряжек. Среди описанных находок оказались пряжки поясных и брючных ремней, пряжки портупей и стяжные пряжки щеголеватых кожаных сапог.
Сделать больше помешала болезнь - я свалился на несколько месяцев и лежал в городской больнице. Машинку мне в палату никто не принес. Поэтому ни вариативных программ, ни новых публикаций сделать не удалось. Зато появилась толстая тетрадь с воспоминаниями ветеранов 10-й воздушной армии периода 1949-1958 годов, ставшая основой для разработки направления истории "холодной войны" (1945-1991 гг.) в курило-сахалинском и северо-тихоокеанском регионах.
Самым крупным материалом была итоговая статья по многолетней работе отделения инструментальной разведки (ОИР) на позиции 2-го партизанского отряда штабс-капитана Бронислава Владиславовича Гротто-Слепиковского "Японские артиллерийские боеприпасы конца XIX- начала ХХ века в сборах МПО "Франтирер". Собственно текст материала писался 2 недели, рисунки готовились 3 месяца, а правка и корректура продолжалась 6 месяцев. И стоила мне и Михаилу Михайловичу Прокофьеву нервов с одной стороны, и поистине неистощимого терпения и такта - с другой стороны. Хорошо ещё ребята из отдела криминалистики Долинского РОВД через Сергея Подземельных помогли сделать уникальную фотографию шрапнельной пули, засевшей в куске дерева… Все остальное исполнялось в туши пером и рейсфедером лично автором.
Самым интересным в этом материале было увеличенное изображение бочонка с латинской аббревиатурой NK с дистанционного кольца японского 75-мм шрапнельного снаряда. Вероятно, и здесь не обошлось без помощи Британской империи. Россию тогда от берегов Тихого океана японскими руками отбросили, деятельность в Китае и Корее ограничили. А через 36 лет заполучили осаду и взятие военно-морской базы и крепости Гонконг и лагеря интернированных подданных Британской империи в Шанхае и Малайзии. Про Сингапур вообще молчу - тема отдельного разговора.
К слову сказать, тогда и до сих пор основная информация о взрывоопасных предметах поступала и поступает в основном из европейской части страны, и, никакого отношения к технике и вооружению японской императорской армии первой половины ХХ века не имела. Сахалинцы выкручивались сами как могли, помогая друг другу справочными материалами, результатами экспедиций и обработки найденных материалов. Прорабатывая тематику взрывоопасных находок, выполняя статьи с тщательно исполненным обширным иллюстративным материалом, мы по факту создавали полевой определитель уникальных боеприпасов.
Тогда же Сергей Терентьев с ребятами, помимо описания кителя армейского образца, ныне представленного в экспозиции Сахалинского областного краеведческого музея, подготовил материал по находкам и сборам 1996 года на японском ротном опорном пункте августа 1945 года, уничтоженном в ходе боя 4-м батальоном капитана Петрова из 113-й отдельной стрелковой бригады. Осколки 50-мм и 82-мм минометных мин, в основном хвостовые оперения, уничтоживших серией прямых попаданий пункт боепитания японской усиленной роты, оборонявшей высоту, господствующую над т.н. Чертовым мостом, к описанию прилагались. Ну, и соответственно, боеприпасы японской стороны: ручные гранаты, мины от т.н. "коленного" гранатомета, патроны и обилие фрагментов брошенных японских противогазов - от очковых блоков до абсорбирующих бачков и кусков прорезиненных шлангов. С маркировками и клеймами.
Антон Чашин и Дима Бердаков ввели в научный оборот материалы книги Ч. Скривнера "Имперский экспресс" и частично - полевые материалы курильского краеведа Николая Костенко, к сожалению никак не представленного в публикациях сахалинских научно-краеведческих сборников.
Вместе с тем, я поставил перед Димой Бердаковым и Алексеем Чижовым задачу создать полный перевод нескольких глав из книги Чарльза Скривнера. С чем ребята, в конечном итоге, блестяще справились.
Ряд материалов в наше распоряжение предоставил наш куратор из Сахалинского областного краеведческого музея Игорь Анатольевич Самарин. В основном это были фотоматериалы и отдельные детали самолета СБ-2 (ПС-40), разбившегося в Восточно-Сахалинских горах в первые послевоенные годы. А также найденные им описания дистанционных трубок японских боеприпасов.
Практически все наши материалы проходили через руки нашего добровольного корректора-члена редакционной коллегии сборника "Вестник сахалинского музея", хранителя музея Михаила Михайловича Прокофьева.
Сложившаяся ситуация - наличие коллектива авторов, практические результаты научной работы, которые можно было предъявить и наличие конкурса вариативных программ муниципального, регионального и федерального характера навело на мысль поучаствовать в таком конкурсе с вариативной программой "Источник". Дело в том, что большая часть авторов оказалась в технологическом тупике - по новым стандартам оформления мы должны были предъявлять материалы набранные на компьютере, а не набитые на пишущей машинке. Задержанных на 3-4 месяца зарплат на какую-то внятную и прогнозируемую финансовую активность не хватало. Особых альтернатив участию в этих конкурсах у нас не было по определению.
Частично вопрос с набором материалов на компьютере помог решить Михаил Швецов, в самое горячее время, в ноябре-декабре 1996 года, предоставивший свой личный компьютер, это и обеспечило нам публикацию 12 статей с учетом того, что часть материалов все ещё принимали в машинописном виде. Но дальше должно было быть ещё сложнее, и компьютерный набор рано или поздно должен был стать общим стандартом.
Поэтому уже осенью 1997 года, периодически открываясь от полевых и архивных материалов, я начал разрабатывать две вариативные программы - полевую "Франтирер", поскольку работы на позиции 2-го партизанского отряда продолжались, и научную, "Источник-Б". В последнем случае целеполагание было обозначено достаточно четко- "Формирование источниковой базы сахалинского краеведения и военной истории по результатам работы детско-юношеских полевых комплексных и специализированных экспедиций в форме научных статей и заявленных докладов детско-юношеским и молодежным авторским коллективом". В общем, банальная актуализация депонированных информационных ресурсов с вводом в оборот новых источников. Список опубликованных материалов также прилагался.
Параллельно, получив Положение о проведении конференции в рамках общероссийского туристско-краеведческого движения школьников "ОТЕЧЕСТВО", и, в свою очередь, не получив внятного ответа со стороны областных структур управления образованием, жестко стоявших на позициях культурного сепаратизма и автономии Сахалина и построения развитого феодализма в отдельно взятой области; мы начали разрабатывать вопрос заочного участия в этой общероссийской конференции делегации сахалинских детей и подростков - авторов публикаций. Благо, авторы и материал для этого имелись. Сумму, сравнимую со средствами для реализации начального этапа комплексной модернизации партнерской организации - городской станции юных туристов, - никто с Сахалина вывозить не собирался. А отправка материалов, уже опубликованных в местных научно-краеведческих сборниках, сборниках тезисов научно-практических конференций и заявленных докладов и выступлений на различных конференциях, представлялась нам более реалистичной и низкозатратной схемой.
Так "Франтирер" ввязался в безнадежную и заведомо проигрышную войну за единство российского информационного пространства. Правда, было одно маленькое и почти незаметное "но" - никто не собирался действовать на поле противника, по его правилам и на его условиях. На этом стоит остановиться поподробнее.
Лирическое отступление номер раз. Довольно длинное. Поскольку без него многие вещи остаются или становятся непонятными.
Если кто-либо из читателей по каким-либо причинам имел дело с региональными властными структурами, то наверно помнит, в какой ситуации оказывается проситель или подаватель "прожекта". Это чистейшей воды всплытие из канализации по канату или свободным способом. А где-то там, в недосягаемой, зияющей высоте уровня балтийского футштока сияет седалище того, кто что-то способен решить в вашем вопросе. Но это, так сказать, идеализированный вариант. Чаще вопрос тонет в куче согласований.
Но есть и варианты.
Представьте, что перед вами свежеиспеченный германский "фестунг" марта-апреля 1945 года. Все стены в росписях типа "Berlin wird deutsch bleiben", "Sieg oder Sibirien", всё в колючей проволоке, мешках с песком и каждый Grossvater, помнящий ещё франко-прусскую войну 1871 года, как минимум фольксштурмист с панцерфаустом верхом на инвалидной коляске с интегрированным ночным горшком. А каждый вчерашний школьный Dummker - член наскоро собранного военизированного подразделения гитлерюгенд с наскоро же склепанными Volksgewaher. Бросать высокоподвижное соединение в его тесные улочки с метровыми стенами домов - разновидность самоубийства и банальное разбазаривание людских и материальных ресурсов, а в первую очередь потеря главного ресурса - времени. И темпов. Чего, собственно, от вас оный супостат и добивается.
Поэтому такие "фестунги" просто обходили, оставляя гарнизон в полном недоумении и с горьким чувством обиды - русские прусский героизм и готовность к самопожертвованию просто не просто не оценили, а по-хамски проигнорировали.
Вы его обходите, как генерал Рыбалко, а всю славу оставляете пехоте. Ребятам из штурмовых групп, надлежащим образом экипированных, оснащенных и должным образом поддержанных. Предварительно информацию об оном "фестунге" сбросив неулыбчивому начальнику штаба штурмового объединения или командиру инженерно-штурмовой бригады особого назначения и командирам дивизионов 180-мм, 305-мм и 356-мм орудий на железнодорожных транспортерах. Если, конечно, гарнизон "фестунга" не разбежался после вашего марш-маневра и НЗО из всех стволов по ближайшей окраине во время движения вашей колонны.
"А вы, батенька, демонизируете нашу дорогую администрацию" - скажет наблюдательный читатель.
Не без этого. Но известная демонизация бюрократической машины появляется тогда, когда у вас времени нет или его просто в обрез, а вам демонстрируют такой синтез волокиты и негатива, что… А вооб
1
249939
1
16
+79140999111