Отец и сын Кайдаши: смотреть телевизор с детьми сейчас стыдно

Каждый раз, когда я вижу в советском фильме летнюю улицу, по которой утром идет поливалка, спешащих по своим делам людей, одетых совершенно по-простому и так же просто улыбающихся, девочку с авоськой, которая скачет за кефиром, я думаю — как странно. Почему хочется забраться в этот кадр и прожить в нем маленькую жизнь? Вроде и возраст не тот, чтобы скучать по столь далеким временам. Но именно от таких кадров мимолетно веет чем-то глубоким и незамутненным, настоящим. Такое же впечатление, бывает, производят люди…

Идею этого интервью подсказал подполковник запаса Анатолий Жилин. Вот что он написал в редакцию ИА Sakh.com: "5 мая на вашем сайте был опубликован материал о проведении чемпионата среди ветеранов в честь Дня Победы, в котором упоминался южно-сахалинский ветеран Владимир Яковлевич Кайдаш, который, кстати, занял общее первое место в этом соревновании. 10 мая его сын, Владимир Владимирович Кайдаш, — начальник отдела министерства социальной защиты области, подполковник медицинской службы запаса, председатель сахалинского регионального отделения Российского союза ветеранов — занял первое место на соревнованиях по стендовой стрельбе, которые были организованы ветеранской организацией УМВД по Сахалинской области в честь Дня Победы. То есть продолжил дело отца. Кайдаш-отец родился и жил на Украине, потом много лет трудился на Сахалине. Уезжал на Украину, вернулся. Уважаемый человек. Воспитал достойно дочь и сына. Семья очень интересная. Налицо связь поколений, преемственность патриотического воспитания".

Так и будем называть их — отец и сын.

***

— Владимир Яковлевич, расскажите, как вы познакомились с женой?

— На Украине есть такой обычай — на старый Новый год, 14 января, ходят по квартирам и сеют-сеют-посевают, с Новым годом поздравляют. Насыпают пшено прямо на пол и желают хозяевам дома счастья. Я пришел с ребятами, и вот как посеяли, так почти 65 лет уже вместе прожили, воспитали достойных детей.

— Когда приехали на Сахалин?

— В 1950 году по вербовке. Сначала жили в Корсакове, потом в селе Озерском. После службы на Курилах я работал сначала пекарем, потом заведующим пекарней. Во время пурги, когда дороги заметало, мы обеспечивали хлебом все ближайшие села. Пограничники или ракетчики давали технику (БТРы, тягачи), и мы развозили хлеб по домам, это была наша обязанность. Застревали в пути, всякое было. В свое время за нашим хлебом даже из Южно-Сахалинска приезжали, даже в Москву его возили. Самый лучший хлеб был на всем Сахалине, быстро разбирали. Этой пекарни давно уже нет. В 1983 году мы с женой уехали на Украину, и все производство зачахло. На Украине прожили 16 лет, потом вернулись на остров к детям. У нас уже четверо внуков и двое правнуков.

Сын:

— Мама у меня заслуженный человек, в озерском рыбкопе она была главным бухгалтером и в свое время часто выезжала делать ревизии в близлежащие села. Если сейчас все компьютеризировано, то раньше у нее постоянно были мозоли на пальцах от шариковой ручки. Потом появились счетные машинки… Наши родители работали шесть дней в неделю, половина субботы была рабочей, а седьмой день — работа на огороде, стирка в доме… Отец вообще на работе пропадал, потому что тогда было просто преступлением, если кто-то остался без хлеба.

— Владимир Яковлевич, а когда у вас появилась любовь к шахматам? У вас столько грамот и медалей!

— Это с детства. Мы сами из дерева делали шахматы и играли, я и научился. В армии хорошо играл.

Сын:

— Деревянные игрушки, тяжелое детство (улыбается). Он когда служил, к нему ходил командир полка, и он его всегда обыгрывал. Его освободят от караула, чтобы поиграть, он у них выигрывает, их это злит, и они ставят его опять в караул. У отца первый разряд по шахматам, он кандидат в мастера спорта. У меня в Хабаровском медицинском институте тоже практически никто не выигрывал, но мы играли как — кто проиграет, тот стирает халат выигравшему. Стирать я не любил, поэтому приходилось выиграть.

В Южно-Сахалинске есть ветеранский шахматный клуб. Мой отец состоит в команде ветеранов. У них, как говорит Александр Хорошавин, единственная команда в России, в которой младшему спортсмену 80 лет, а старшему 95. Правительство области и администрация города к ветеранам хорошо относятся: организовали шахматный клуб, вывозят на стрельбы, организуют тематические вечера. Сначала в клубе было 20 ветеранов, теперь осталось 12. По одному уходят…

Отец до сих пор с другими членами клуба ездит по школам, воинским частям, в шахматы играет. В соревнованиях участвует. Первое, второе, третье места — ниже никогда не бывает.

— Ну и как дети, подают надежды? Кто-нибудь у вас выигрывал?

Отец:

— Да почти не выигрывают.

— А вы поддаетесь?

— Зачем? Хотят выиграть — пусть выигрывают.

Сын:

— Самая свежая грамота у отца — за первое место по пулевой стрельбе среди ветеранов войны и труда. Они с клубом ездят на стрельбу в Аниву, на полигон, где я служил раньше. Стреляют из автоматов боевыми патронами, бросают учебные гранаты на 25 метров, не просто так, а на меткость: в окоп, блиндаж, пулемет. В начале 50 годов отец служил на Курилах пулеметчиком и уже тогда хорошо стрелял. По молодости у него даже были часы наградные за хорошую стрельбу. Все члены клуба служили, кое-кто и воевал, что такое оружие, знают не понаслышке.

— Владимир Владимирович, расскажите теперь о себе. Вам увлечения отца передались?

— Я с детства люблю спорт, на лыжах всегда катался, в армии хорошо стрелял. Отец хотел, чтобы я был военным, а мать мечтала, чтобы врачом. Ну, я совместил их желания и стал военным врачом. Как это получилось — отдельная история. У нас был мотоцикл "Урал"... Так, папа, ты не слушай (смеется). Отец мне запрещал на нем ездить. Но разве можно молодому запретить? Мы с приятелями по ночам, когда он спал, открывали гараж и катались на этом мотоцикле. И вот как-то раз поехали кататься и немного сломались. Отец вызвал милицию, а тут мы сами уже приехали. И, чтобы загладить свою вину, я сказал, что стану военным врачом.

— Еще были такие истории, когда родители чего-то хотели от вас, а вы этого не желали, но потом так и получилось?

— Вообще-то в то время дети родителей слушали больше, мне кажется. Раньше было такое понятие — домострой. Вот в какой вы воспитались семье, по такому образцу и будете воспитывать своих детей. Тогда примерами были только семья, школа и соседи. Не было телевизора, который сейчас иногда просто развращает нашу молодежь: все эти убийства, воровство, наркомания... Раньше дети брали пример только с родителей. Если родители хорошие, то и дети будут хорошие. И еще немаловажно — как ты относишься к своим родителям, так и дети будут к тебе относиться. Это аксиома. А сейчас, бывает, детей воспитывает телевизор. Извините меня, когда Евровидение выиграла вот эта Кончита, неизвестно, кто такая, — то ли девочка, то ли кто... Куда катится общество? Вот эти однополые браки — что это такое? Раньше то, что сказал отец, для сына было законом.

Отец:

— С детьми сейчас телевизор стыдно смотреть.

Сын:

— Да, это точно. Но есть и достойные представители молодежи — те, кто организованы, занимаются спортом, чем-то увлечены. У них нет времени водку пить по дворам. Слава богу, у нас стали сейчас строятся крупные спортивные объекты, это хорошее направление развития спорта.

Отец:

— Лучшая, самая воспитанная молодежь в анивской школе. Когда мы приезжаем, дети стоят, вытянувшись по струнке, всегда встречают нас с уважением, посмотреть приятно.

— Следующий вопрос перекликается и с темой телевидения — сейчас по нему только и показывают, что Украину, — и с тем, что вы жили в Украине, и родственники у вас там остались…

Сын:

— Значит, суть проблемы в следующем. Почему, на мой взгляд, все произошло так. Когда президенты и великие начальники не занимаются военно-патриотическим воспитанием молодежи, тогда им занимаются американцы, немцы, телевидение — кто угодно. И получается то, что получается. Как может такое быть — Украина, которая потеряла столько своего народа во время Великой Отечественной войны, так быстро забыла свою историю. Все потому, что не изучали историю, не вели военно-патриотическую работу. Даже наша молодежь — иногда начинаешь спрашивать, когда была война, с кем была война, какие были сражения… К сожалению, не знают.

— Где именно живут ваши родственники?

— Черкасская область, юго-восток Украины. Как раз там, где накаленная обстановка. Рассказывают, что там царит бандитизм самый настоящий, дома страшно находиться. У меня друг под Донецком живет в частном секторе, я с ним недавно разговаривал по телефону. Говорит, по улицам и днем, и ночью ходят молодчики, бандиты, по 10-15 человек с автоматами. Вот зашли они к тебе в дом, могут убить, могут ограбить. Что ты сделаешь? Этот правый сектор — просто бандиты. И поэтому люди организовывают отряды самообороны, дружины и защищают сами себя, свои семьи.

— Ваши родные не хотят приехать сюда?

— Они реально хотели приехать, там дети, внуки — большая семья. Но когда Донецк стал самоорганизовываться, они сказали — мы еще повоюем. Надеются, что дождутся федерализации. Свою землю отдавать не намерены.

— А то, что делает наш президент, вам понятно, близко?

— Я считаю, на данный момент он делает все абсолютно правильно.

Отец:

— Путин молодец.

— Владимир Владимирович, давайте вернемся к вашей биографии. После окончания медицинского института вы пошли в армию?

— Да, раньше было зазорно не служить. Это сейчас пытаются "откосить", а тогда, если не служил, значит, что-то ненормально либо со здоровьем, либо с психикой, либо ты не патриот. Я начинал службу лейтенантом в третьем укрепрайоне на Китайской границе. Там был режим постоянной боевой готовности, потому что в то время мы с китайцами не очень дружно жили. Тревоги были день и ночь, выезды на учения, стрельба... Потом служил начальником медицинской службы в реактивно-артиллерийском полку под Хабаровском. Там была система "Град", которая в свое время остановила китайцев на острове Даманском. В этом прославленном полку я и служил. Потом был в Аниве начальником медицинской службы полка. Заканчивал службу командиром медицинского батальона в Хомутово. После увольнения работаю в министерстве социальной защиты области, уже 17 лет.

— Расскажите о медицинском батальоне.

— Он был один в Сахалинской области, дислоцировался в Хомутово. Сейчас его, к сожалению, нет, сократили. Сначала армия была, потом корпус и дивизия — все сократили. А медицинский батальон — это оказание квалифицированной помощи. У нас и рентген-кабинет был, и хирургический, и стоматологический, мы обслуживали 12 военных городков. 42 единицы техники, свыше 500 человек личного состава, медицинское оборудование. Мы были мобильны, могли разворачиваться в любом месте.

— А это правда, что вы с женой принципиально не служили в одной части, хотя была такая возможность?

— Да, хоть мы и служили в одной дивизии, я никогда не брал ее под свое крыло. Я был командиром части, а она служила в других частях. Тогда это было не принято. Тогда было принято честно работать и честно служить. И протекцией заниматься было неприлично, мягко скажем.

— А сейчас?

— Сейчас не знаю, но хотелось бы, чтобы этого было меньше. Чтобы вообще не было. Чтобы должности занимали по знаниям, профессиональной подготовке, а не по родственным связям.

Кстати, когда случилось землетрясение в Нефтегорске, все наше оборудование, все мои офицеры и солдаты были задействованы в ликвидации последствий. Про это как-то мало говорят. У меня был один солдат, разгильдяй. В самоволки ходил, 50 суток отсидел на гауптвахте. Но из Нефтегорска он вернулся абсолютно другим человеком, сказал — я теперь понимаю, для чего нужна медицина.

— Я думала об этом. У нас ведь как патриотическое воспитание часто организовано — лекции, слайды. Молодежь сидит в зале, скучает. А ей нужно действие. Конечно, жестоко учиться на таких вот примерах, как землетрясение, это и не нужно. Но суть в том, чтобы учить патриотизму не на словах, а на деле.

— Вы правильно заметили. Землетрясения и войны мы, конечно, устраивать не будем, это бесчеловечно, хотя это самый действенный метод обучения. Есть такое выражение — войну выиграли ранеными. Когда было организовано наступление на Берлин, Жукову не хватало одной армии. Начальником медицинской службы вооруженных сил тогда был генерал Смирнов, он сконцентрировал всех раненых, выписанных из госпиталей, и эта армия была одной из самых боеспособных. Не зря же говорят — стреляный воробей. Если человек был ранен, он уже свою голову лишний раз не подставит, у него есть опыт.

Мы просто так лекции не читаем. Устраиваем соревнования по стрельбе, например. Допризывников водим по казармам, им все показывают, это лучше, чем просто рассказывать.

— Устроить бы им один день в профессии.

— Я передам это предложение командованию бригады. Часть молодежи возьмем, переоденем — в 6 утра подъем, потом стрельба, обед... Так и сделаем.

— А дальнейшую судьбу того солдата, которого изменил Нефтегорск, знаете?

— Он сейчас живет во Владимире, работает стоматологом. Хороший парень. Но если бы он не попал в армию, в экстремальную ситуацию, неизвестно, что бы с ним было. Двоих его друзей, с которыми он общался до армии, посадили в тюрьму. Армия — хорошая школа для парней.

— А что хорошая школа для девушек?

— Дождаться своего молодого человека из армии. Это испытание для двоих.

— У ваших родителей были периоды расставания?

— Нет, всю жизнь вместе. Я со своей женой тоже прожил уже 40 лет. Дети копируют своих родителей.

— Не всегда.

— Чаще всего. Увы, в наши социально-реабилитационные центры приходит уже второе, а то и третье поколение детей из неблагополучных семей. Это дети тех, кто когда-то сам проходил социализацию в центрах. Хотя у нас там достойные педагоги, программы, но пример родителей — всегда более действенный.

— Раз уж у нас тема преемственности поколений, расскажите о ваших детях, какие они?

— У меня сын и дочь, они занимаются бизнесом. Но меня в протекции обвинить нельзя никак. Сын занимается автомобилями. Он с детства машинками играл, у него их было столько… У дочери салон красоты — тоже интересовалась всегда этим. Сын раньше играл в футбол очень здорово. Но в чем дети военных немного обделены, так это в возможности ходить стабильно в одну секцию, к одному тренеру. Я все-таки семь мест службы поменял. Поэтому рад за внуков — они смогут заниматься спортом. Благо, сейчас в Южно-Сахалинске строятся крупные спортивные объекты. Спорт — это очень важно.

— Вы являетесь председателем сахалинского регионального отделения Российского союза ветеранов. Чем занимается эта организация?

— У нас раньше было как-то разрознено: ветераны Афганистана, МВД, министерства обороны — все по отдельности собирались. Теперь все ветераны-силовики объединены. Мы и захоронения смотрим, и чествования проводим, бывает, награда находит героя через 60 лет. Встречи с ветеранами, организация их досуга, направления в госпиталь, санаторий — все это наша работа.

Я еще и по основной работе занимаюсь проблемами ветеранов. Вне очереди принимаем их в дома-интернаты для престарелых и инвалидов. На дому нуждающихся обслуживают соцработники. В области примерно 2,3 тысячи ветеранов войны, в том числе жители блокадного Ленинграда, участники трудового фронта. Каждый день они уходят... С нового года уже 128 человек ушло. Непосредственных участников боевых действий гораздо меньше. Вы же понимаете, сколько им сейчас лет.

Возвращаясь к теме армии — вот мы ездили на конференцию в Казань, там очень хорошо поставлена военно-патриотическая работа. Заезжали в военкомат, смотрели, как проходит призыв. Мне понравилось, что каждому призывнику дают сотовый телефон бесплатно, полчаса каждый месяц в течение всей службы он может говорить, тоже бесплатно, и 10 минут смс. В записную книжку уже забиты телефоны военкома, командира части, представителей правительства, курирующих армию. И если какие-то неувязки, солдат может звонить напрямую. Военком говорил, года три-четыре назад было очень много звонков, но потом люди научились работать в правовом поле. А если и есть какие-то конфликты в частях, то туда выезжает не комитет солдатских матерей, а ветеранские организации, проводят беседы. В этом плане мне очень понравилось.

— Но, насколько я знаю, жаловаться считается среди солдат зазорным.

— Если есть несправедливость очевидная, это понимают все. Почему молодому человеку надо обязательно послужить? Потому что полезно побыть во взрослом коллективе среди себе подобных. Дом — это мама, папа, бабушки, рот разинул, ложку в рот положили. А там нет. Молодой человек становится мужчиной. Конечно, есть недостатки, тем не менее, армия сейчас возрождается, как возрождается наша Российская Федерация вообще. И финансирование другое, и условия службы изменились. Не заставляют солдат заниматься несвойственной для них работой.

— Знаете, еще заставляют.

— Но сейчас солдаты больше на полигоне стреляют. Конечно, тут вопрос, кто как организует службу. Тем не менее, в Осетии порядок навела именно армия. Помните, Наполеон говорил — если народ не хочет кормить свою армию, он будет кормить чужую.

Буквально недавно я встречался с командованием нашей дивизии в Хомутово. Недостатков, конечно, много, но сейчас наладилось финансирование. Есть недостатки, но армия сейчас все-таки на подъеме.

— Хотелось бы, чтобы возрождались не только армия и экономика нашей страны, но и лучшие человеческие качества. Я знаю про вас одну давнюю историю, связанную с хлебом. Правда ли, что таксист довез вас бесплатно из Южно-Сахалинска до Озерского, узнав, чей вы сын?

— Да, было такое. Я когда служил, прилетел на Сахалин к родственнице, родители тогда уже уехали на Украину. Подхожу к таксисту в Южно-Сахалинске, спрашиваю — вы меня не довезете до Озерского? Он говорит — что же я вечером поеду? Вот раньше бы поехал, в Озерском был хороший хлеб, я бы хлеба взял. Я говорю — а вы знаете, директором хлебокомбината был мой отец. Он — не верю. Я достаю удостоверение, в итоге он довозит меня до Озерского и не берет ни копейки. Я, говорит, денег с тебя не возьму, потому что мы с твоим отцом в хороших отношениях. Я рассказывал отцу эту историю, он так и не узнал по описанию, кто бы это мог быть, ведь со многими дружил.

— Как вы думаете, люди сейчас стали более корыстными?

— Люди всякие бывают. Я не скажу, что сейчас люди стали хуже. В нашем кругу мы, офицеры, друг другу всегда помогаем. Взаимовыручка называется. На войне без нее просто погибнешь, да и в мирной жизни.